Витязь особого назначения - Кириллов Кирилл Валерьевич (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Потихоньку витязь успокоился, томление в груди ушло, исподняя рубаха просохла. Приятное тепло летнего дня, чириканье птиц, гуляющий над болотами ласковый ветерок несли умиротворение. Березки на редких кочках, плавающие по поверхности воды невиданные цветы, островки болотной травы с колосками семян напоминали о доме, тянули присесть, а может, даже прилечь. Впервые за много часов на лице Ягайлы разгладились жесткие складки.
Он уже довольно далеко зашел в глубь болот и не нашел никакого отвода от гати, по которому можно было бы попасть на тот берег, откуда прилетели стрелы. Его окружала сплошная непроходимая топь. Хотя, может, и проходимая где, но, чтоб найти то место, нужно было срезать длинную палку и искать, прощупывая дно вершок за вершком. А сойти с гати значило почти полностью лишить себя возможности защищаться или убегать. К тому же приближался вечер, а во тьме искать дорогу не то что бесполезно, но смертельно опасно.
Перед ним вырос небольшой, поросший невысокими искривленными деревьями островок. Витязь выбрался на сухое и осмотрелся. Дорога продолжалась и с той стороны, такая же ровная, без перекрестков и ответвлений, уходила в глубь болот и терялась в зарослях. Взглянул назад. Точно такая же дорога, выползающая из болотной травы и тины. Три раза обернись вкруг себя и не поймешь, откуда пришел и куда путь держишь.
Что ж делать-то? Идти дальше или возвращаться? Вроде и смеркается уже. А завтра с рассветом вернуться на гать и пройти по ней до конца? Или заночевать тут? Ягайло было не привыкать спать на голой земле, да и Буян в случае чего сможет о себе позаботиться – сорваться с ветки и уйти, например, в трактир или приветить копытом по голове непрошеного гостя. Только вот вонища тут… Он сморщил нос. Сернистый запах, к которому он уже попривык за время хождения по болотам, был тут гораздо сильнее. Лучше все-таки пройти – и в такой клоаке ночевать не придется, и, может, еще одно сухое место сыщется. А не сыщется, вернуться к темноте на остров и заночевать… Да вот хоть в этой развилке на ветвях.
Он опустил лук, хоть стрелы с тетивы не снял, и снова шагнул на гать. Сделал несколько шагов… До острова бревна лежали как влитые, а здесь чуть покачивались, уходя вниз и с чавканьем всплывая из трясины. В иных местах они были положены неплотно и бурая жижа просачивалась на дорогу, делая ее еще более опасной. И растительность стала другой. Темнее и гуще. Ветки сомкнулись над головой непроглядным сводом. Со всех сторон тянулись плети растений, похожих не то на дикий виноград, не то на плющ. Карабкались по стволам, оплетали пни, ложились под ноги ловчей сетью. Осока топорщила похожие на лезвия листья с острыми кромками. Торчащие из воды камни покрывали белесые лишайники. Везде виднелись притопленные или сгнившие во мху до черноты стволы. Дорога словно предупреждала: не ходи по мне. Ягайло сбавил шаг. Видимо, все-таки придется возвращаться, а то что-то совсем неуютно становится.
И тут витязь заметил какое-то возвышение над темной водой. Опасливо приблизившись, разглядел бревенчатый настил без ограждений. Сколоченный из обтесанных бревен, он смотрелся значительно более крепким, чем расползающаяся под сапогами дорога. Может, заночевать на нем, раз уж так далеко забрел? В десять шагов витязь преодолел расстояние, отделяющее его от настила. Запрыгнул, громыхнув в доски каблуками. Сооружение отозвалось долгим эхом.
Значит, пустое внутри. Ягайло сдвинул шлем на лоб и почесал затылок. Схрон? Склад? Подземный ход? Иначе на кой строить посреди трясины такой короб, щели затыкать, чтоб вода не сочилась? Надо бы проверить, что там.
Витязь посмотрел по сторонам, не видать ли кого. Болотный народ, наверное, должен был оставить какие-то посты или дозоры по границам своих земель. Или надеются, что через топи непроходимые к ним никакая дружина не доберется… Но ведь эти лучники, уже и не старающиеся выдать себя за болотников, шастают тут как дома. А может, они с болотниками заодно? И княжича сговорились похитить? Или же похитили его именно болотники, а чужих стрел взяли, чтоб подозрение от себя отвести? Глупо, но возможно.
Ягайло перекинул лук через плечо тетивой на грудь, опустил стрелу в колчан и преклонил колено. Присмотрелся. Провел рукой по хорошо пригнанным доскам и достал из-за пояса маленький топорик. Вставил лезвие в нащупанную щель и надавил. Настил не поддался. Тогда он поводил руками и нашел другую щель. Приподнялся, перенося вес тела вперед.
Ягайло почувствовал, что опора уходит у него из-под ног. Снизу пахнуло затхлостью. Почувствовав, что падает, витязь без замаха всадил топорик в доску. Повис. Вспотевшая ладонь поехала по гладкому топорищу, но он подбросил тело вверх и ухватился другой рукой. Пыхтя и чертыхаясь, подтянулся, закинул ногу наверх и перевалился за край. Прижался лопатками к настилу и замер, вслушиваясь в звенящую после шума, вызванного его падением, тишину. Даже птицы замолчали, прислушиваясь, не раздадутся ли чьи хлюпающие по грязи шаги. Ничего не услышав, осторожно перевернулся на живот и заглянул в квадратную дыру.
Классическая ловушка – две створки на петлях распахиваются вниз под любым сколько-нибудь значимым весом. За ними яма с гладкими стенами, глубиной сажени две. На дне заросшая тиной вода. Под ней либо колья, либо сеть, чтоб любой попавший запутался, как налим. И какая-то специальная штука для шума, ишь как грохнуло. На десять верст небось слышно было, по воде-то звук далече разносится. Надо отсюда убираться, пока устроители западни не подоспели. Ягайло выдернул из досок топорик, вскочил на ноги и обомлел. Гать, по которой он пришел, развалилась. Некоторые бревна стояли в грязи торчком, иные плавали рядом, а некоторые и вовсе утопли. Меж ними змеилась веревка, прежде удерживавшая шаткую конструкцию.
Вот, значит, как? Веревки хитрые натянули, чтоб, когда створки упадут, они разворотили дорогу, отрезая тем, кто не упал в яму, обратный путь. Он хотел сбросить сапоги и идти босиком, но подумал о болотных гадах, а заодно и о маленьких зазубренных колышках, что могли воткнуть в дно здешние доброхоты. Выдернул из кушака ловко вплетенную в него бечеву, располовинил ножом и перевязал голенища. Опасливо спустился в воду. Ил под ногами подался, потек, но не разошелся до конца. Кое-как уцепившись за него подошвами, Ягайло сделал шаг, другой.
Пока дошел до островка, обходя или перелезая рукотворный бурелом, с него сошло семь потов. С трудом выбравшись на берег, он лег прямо на тропку лицом к темнеющему небу, которое почему-то… было разрисовано в крупную клетку. Он едва успел выхватить нож, когда толстая сеть с тяжеленными грузилами припечатала его к земле. Грузы стали расползаться вниз, путы врезались в тело и лицо, не давая возможности шевельнуться. Костеря на все лады князя, его семью, их родственников до седьмого колена и небесных покровителей – святых угодников, он стал пилить веревку, что ближе к запястью. Осилил. Дальше дело пошло споро, через минуту он мог уже спокойно двигать рукой, через три поднялся, разминая передавленные конечности.
А умны болотные жители… Кто бы в топь ни забрел, наверняка захочет выбраться на деревянный помост, а тут яма под ноги. Кто не провалится, а обратно побежать решится, тому сеть. Все ли это подарки от болотного народа али еще остались? Знамо дело, еще не все, он бы точно понаставил гостинцев непрошеным гостям. А сил уже почти и нет, горько думалось Ягайле. Но и помирать в этих гнилых местах он не собирался.
Собрав все силы в кулак, он бросился дальше. За плечо цапанула какая-то вовсе неуместная тут ветка. Быстро вниз. Со свистом рассекая воздух, над ним пролетело подвешенное недобрыми людьми бревно. Что-то щелкнуло и затрещало. Ничего не видя, почти наугад, он откатился в сторону. В то место, где он только что лежал, вонзилось десяток потемневших, обожженных на огне заостренных кольев. Земля под его рукой расступилась, и он провалился почти по локоть. Выдернул обратно и по движению травы понял, что очутился на самом краю еще одной ловчей ямы. Задом, на рачий манер стал отползать от края и зацепил каблуком еще одну веревку. По стволу ивы над его головой хлестнула толстая гибкая береза. К ее стволу были примотаны острые обломки трубчатых костей крупной птицы, не иначе ядом пропитанных.
