Королева викингов - Андерсон Пол Уильям (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗

Она должна помнить, что Крака была дочерью Рёгнвальда Могущественного, ярла, воина, близкого друга великого конунга. Помнить то, что мать рассказывала о своих единокровных братьях, дядьях Гуннхильд. Среди них был Эйнар, который завоевал титул ярла на Оркнейских островах и вырезал кровавого орла на спине убийцы своего отца, несмотря на то что тот был сыном конунга Харальда; и Хрольв, объявленный вне закона в Норвегии, который собрал большой флот из норвежских и датских кораблей, гулял и грабил по всем морям и отнял у французского короля власть над частью его земли, куда хлынули переселенцы с севера, так что в конце концов эта страна получила название Нормандия.

Черной была та ночь, когда конунг Харальд взял Снаэфрид к себе на ложе. Она носила норвежское имя, хотя и была финской ведьмой. И все же он любил ее — слишком сильно любил. До того, как умереть, она родила ему четырех сыновей. После смерти ее тело осталось таким же прекрасным, каким было при жизни, и король не стал хоронить ее, а, напротив, объявил, что она скоро возродится в новой жизни. Хорошо, что нашелся наконец мудрый человек, который посоветовал ему переодеть Снаэфрид в новую одежду: когда труп подняли, пошло зловоние и обнаружилось разложение, а Харальд излечился от своего горя. Ее сыновья выросли возмутителями спокойствия; они стремились занять куда более высокое положение, чем то, которое намеревался дать им король. Хальвдан Длинноногий и Гудрёд Блестящий собрали большую дружину, окружили дом, в котором находился ярл Рёгнвальд, и сожгли его. Гнев Харальда заставил тогда Хальвдана отправиться в викинг на Оркнейские острова, где он попал в руки Турф-Эйнара. Желая отомстить за сына, конунг Харальд отправился за море с большим флотом, но в конце согласился принять виру в шестьдесят марок [4] золота.

Теперь Гудрёд спокойно проживал в Агдире, Сигурд Великан — в Хрингарики, Рёгнвальд Длинная Кость — в Хадаланне, где его называли черным колдуном.

Гуннхильд стиснула кулаки так, что ногти глубоко врезались в ладони. Когда-нибудь за все будет предъявлен счет.

Налетевший порыв ветра обдал ее холодом. Это и еще боль в руках заставили мысли отклониться от прежнего направления. Она пришла сюда не для того, чтобы мечтать о делах, которые были ей не по силам — пока что.

К тому же ей не следовало так уж гневаться на конунга Харальда. И отец и мать рассказывали о его многочисленных женщинах — некоторые из них были высокого происхождения, а некоторые из простонародья, одних он брал в жены, а другие были его наложницами, кто несколько лет, кто несколько месяцев, дней или просто на одну или две ночи. Они нарожали ему немало сыновей и дочерей, и ему приходилось заботиться о том, чтобы ублажить их всех. В противном случае сыновья в конце концов обратились бы в волков, охотящихся за его короной. Ведь в их жилах бежала его горячая кровь.

Год за годом он трудился и сражался, начиная с того дня, когда, далеко на юге, он захватил власть в своем родном Викине, превозмогая силы королей, ярлов и вождей, вызывая благоговейное восхищение у бондов, [5] вплоть до сражения в Хафрс-фьорде, где он наголову разбил последнее объединенное ополчение своих противников и стал властвовать над всей Норвегией.

При нем случилось много перемен. Он, помимо всего прочего, отменил свободное землевладение: теперь люди владели землей не по старинному праву, а по его воле. Те, кто не мог смириться с его суровостью, нагружали корабли и уплывали прочь. Многие переселились на Оркнейские и Шетландские острова или в Нормандию. Другие отправились искать недавно открытую Исландию.

Впрочем, большинство народа осталось дома и не испытывало под властью Харальда Прекрасноволосого никаких страданий. Если ему не становились поперек дороги, он бывал щедр к тем, кто хорошо служил ему, возводил лучших в высокий ранг, делал богатые подарки прочим и всегда держал стол накрытым. Низведя королевский титул до уровня, значащего лишь немного больше, чем правитель области, он прекратил бесконечные войны между королями. Хотя они все еще совершали набеги друг на друга, но теперь в походах участвовали только их собственные дружинники, а не собранные отовсюду бонды, которые получили возможность холить и лелеять свои поля.

Он преследовал тех викингов, которые грабили норвежские берега, уничтожал их поселки, ловил и убивал их в море, создал сторожевой флот и береговую стражу и сумел освободить от них страну. После этого началось быстрое развитие; Норвегия полностью раскрылась для внешнего мира.

Конечно, Харальд не был всемогущ. Ярл Хлади, владевший Траандло, был почти на равной ноге с ним. А еще дальше, за Траандло и Наумдоелафюльки, протянулся Хологаланн, куда король просто-напросто ежегодно направлял людей, чтобы забрать дань, которую ему платили финны.

Ладно, думала Гуннхильд, все это можно и исправить.

Не то чтобы она хотела подчинить отца чьей-то власти.

— Нет, нет! — крикнула она той, чей прах лежал здесь, той, которая, возможно, слушала ее. Но разве не был дедушка Рёгнвальд самым верным сподвижником Харальда Прекрасноволосого? Разве не должен достойный сын продолжить дело своего отца?

Говорят, что, когда Харальд женился на Рагнхильд Могущественной, он отослал от себя девять жен. Она была дочерью Эйрика, короля Ютланда. Вскоре после этого королем всей Дании стал Горм, но Рагнхильд была и его родственницей. Ребенок, которого она тогда носила, получил имя Эйрик в честь ее отца. Через некоторое время она умерла. Этого Эйрика Харальд Прекрасноволосый любил больше всех остальных своих сыновей и сделал его своим наследником — того самого Эйрика, который однажды провел в Ульвгарде несколько дней. Замечательных дней.

— Я никогда не уступлю, — сказала Гуннхильд ветру. — Мать, через меня наша кровь поднимется на великую высоту.

VI

Эзур вдовел недолго. Ульвгарду требовалась хозяйка. Гейрмунд Арнасон был вторым по состоятельности человеком в этих краях. Хельга была старшей из его незамужних дочерей. Зимой Эзур попросил ее руки и получил ее.

После этого он почти совсем перестал навещать Сейю. Но Гуннхильд ходила к ней еще чаще, чем прежде.

Хельга была всего лишь на три года старше, чем Гуннхильд. Они не ладили между собой. Если ссора между ними начиналась в присутствии Эзура, он немедленно грозным окриком заставлял их успокоиться, но Эзур не всегда был дома. Сразу же после жертвоприношений в летний солнцеворот он отправился в плавание по торговым делам. Ольв ходил с ним уже несколько лет, а с недавних пор отец стал брать и Эйвинда. Когда трое мужчин ушли в море, взаимная неприязнь женщин стала разгораться, ничем не сдерживаемая.

Гуннхильд сидела, задумавшись, в длинном доме. Хельга уже давно запретила ей садиться на высокое место, так как оно предназначалось для жены хозяина. Так что в этот раз Гуннхильд опустилась в кресло для почетного гостя, стоявшее напротив высокого стула. В открытые двери струились солнечный свет и приятно теплый воздух. Но она ничего этого не замечала. Ей было жаль, что она не может присоединиться к двум служанкам, соскребавшим грязь и сажу с дощатой обшивки стен. Те непрерывно болтали. В разговоре они перекидывались теми же самыми бездумными будничными репликами, повторявшимися из месяца в месяц, из года в год и состоявшими из одних и тех же немногочисленных отрывистых слов, то и дело перемежавшихся взрывами смеха, похожего на куриное кудахтанье. Гуннхильд сама не знала, почему торчит здесь, чувствовала лишь, что пребывание в доме действует на нее, как почесывание воспаленного места.

Со двора вошла Хельга. Она приостановилась, оглядела зал, а затем зашагала к возвышению и остановилась, уперев руки в боки. Гуннхильд взглянула на нее с негодованием. То, что Хельга была на два дюйма выше ростом, ничего не значило. Из-под платка у нее торчали желтые косы. Живот выпирал — она носила ребенка. На лице застыло кислое выражение.