За Хартию! - Триз Джефри (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
– Все правильно! – откликнулся Том.
Оратор вдруг оборвал свою речь.
– Друзья! – прокричал он. – Хочу вас порадовать: сегодня среди нас Генри Винсент!
Волна возбуждения прокатилась по толпе. Прежний оратор спустился с каменной трибуны, и новый занял его место. Несколько минут оглушительные крики не давали ему начать. Это был Винсент, чартистский вождь, кумир Уэлса и всего промышленного запада.
Он был великим оратором, этот Винсент, хотя никогда не прибегал ни к каким приемам, чтобы расшевелить слушателей. Просто, спокойно, негромко он говорил людям об их бедах, против которых они бессильны, пока у них нет права голоса. Он говорил о нищенском жалованье, об убийственном труде в шахтах, каждая из которых – смертельная ловушка, готовая захлопнуться в любую минуту, о несправедливых ценах, которые запрашивают хозяева в своих лавках, и о продуктах, которые там продаются, – годных разве только для свиней.
А ваши жилища, – продолжал он, отыскивая взглядом женщин в толпе, – они непригодны и для свиней. А болезни, что гнездятся в ваших домах, калечат вас и убивают? Дом довершает то, что не доделала шахта!
Потом Винсент стал объяснять, в чем задача Хартий. Они смогут послать в парламент своих людей – рабочих, которые на себе испытали все лишения. Тогда парламент примет новые законы, увеличит жалованье, сократит часы работы, снизит квартирную плату и навсегда запретит ненавистные лавки-обдираловки.
– И это будет только справедливо, не так ли? – говорил он. – А правительство называет эти требования государственной изменой! Мы требуем наших прав, мы готовы завоевать эти права штыками, а они называют это предательством. Мы говорим королевским солдатам: «Не стреляйте в своих товарищей, в своих братьев!» – а они зовут это подстрекательством к мятежу. Но мы не остановимся, даже если избранный нами путь ведет на каторгу в Австралию или на виселицу!
Под одобрительные крики он спрыгнул с камня и скрылся из виду.
Люди снова построились в колонну, и процессия двинулась вниз. Тысячи ртов подхватили чартистскую песню. Остальные стали расходиться маленькими группами.
Оуэн и Том поджидали Таппера, оба слишком взволнованные, чтобы говорить. Какой-то шахтер, проходивший мимо, сказал, обращаясь к товарищу:
– Слова мы слышали правильные, но пора действовать!
Действовать!..
Сердце Оуэна вздрогнуло при этом слове. Новый и отважный план зародился в его мозгу в тот момент.
Глава шестая
Лавка-обдираловка
У мистера Дэвида Хьюза была только одна лавка, которая обслуживала все принадлежавшие ему шахты и деревни. Поэтому жены шахтеров истоптали не одну пару башмаков, провели не один час в дороге, чтобы закупить продукты.
Мистера Хьюза это не волновало. Так было дешевле – держать одну лавку и одного управляющего с помощниками. Да и стоили они ему не слишком много. Он милостиво разрешал им пополнять жалованье за счет покупателей, обвешивать и надувать их при расчете.
Ни одной лавки, кроме той, что принадлежала Хьюзу, не было во всей долине. Но, если бы даже была такая, люди не могли бы покупать в ней. Все они работали на шахтах и жалованье свое получали не наличными, а в виде кредита в хозяйской лавке. Волей-неволей приходилось покупать только там.
Когда шахтеры бастовали и требовали повысить жалованье, мистер Хьюз иногда соглашался – повышал жалованье и одновременно цены в своей лавке, так что не терял на этом ни фартинга. А потом, выждав, когда страсти улягутся, выискивал зачинщиков забастовки и выгонял их с работы, а порой и из дома.
Все это и многое другое мальчики узнали от своего взрослого друга, путешествуя с ним от деревни к деревне. Иногда они переходили в другие долины, где хозяйничали другие шахтовладельцы. Порой случалось зайти и к рабочим сталелитейных заводов, и к докерам Ньюпорта, но везде они видели одну и ту же картину. Миллионы людей трудились, как муравьи, чтобы несколько жирных присвоили плоды их трудов.
Через несколько недель они опять повернули к Эббу-Вейлу и Абертиллери, к деревням Дэвида Хьюза. В круговых странствиях Таппера явно была какая-то система, хотя мальчики так и не могли понять ее смысл.
Иногда он останавливался в какой-нибудь горной таверне и беседовал с разными людьми, причем случалось, что он за всю неделю не продавал ни одного порошка, ни одной бутылки микстуры. Иногда больные приходили к нему за помощью, и он лечил их, но часто не брал с них ни полушки. Это был самый странный торговец на свете!
Проезжая другой и третий раз по одним и тем же местам, они уже стали узнавать людей, которых встречали прежде, и завязывать с ними знакомство. Однажды дни перекинулись словом с Гвен Томас. Оказалось, что ее уволили. Гвен ругала порядки на шахте, кто-то подслушал и донес хозяину.
– Еще немного, и можно стать чартистом! – сказала она мрачно.
И мальчики улыбнулись, переглянувшись.
– А может, надо было сказать ей, что мы чартисты? – спросил потом Оуэн у друга.
Но Том считал, что говорить такие вещи девчонкам вообще опасно – они не умеют держать язык за зубами, – а в данном случае и бесполезно.
Однако в самом скором времени Гвен оказалась очень полезной для дела, которое оба задумали.
Они увидели ее на следующий день в толпе женщин, собравшихся возле закрытой лавки. Таппер был занят какими-то делами, и ребята ушли, ничего ему не сказав.
– Зачем говорить? А вдруг ничего не выйдет, – объяснил Оуэн Тому.
Было больше девяти – давным-давно пора открывать; многие женщины стояли уже несколько часов. Гвен, оставшаяся без работы, пришла в лавку вместо матери: шесть миль сюда, шесть обратно – нелегкое путешествие для старой женщины.
– Обращаются с нами, как со скотом! – ворчала она сердито, когда они подошли к ней. – Привет обоим! Что вы тут делаете?
– Пришли взглянуть на вашу обдираловку, – ответил Оуэн беззаботно. – А почему столько народу?
Гвен оглядела толпу:
– Да, сорок или пятьдесят человек. И будет вдвое больше, прежде чем его сиятельство соизволит открыть ставни.
– Два или три продавца держат в страхе сотню человек! Здорово! – В голосе Тома звучали удивление и вызов. – Неужели нельзя их чуть-чуть приструнить?
Женщина, стоявшая рядом, горько рассмеялась:
– За кого ты нас принимаешь, паренек? Или мы, по-твоему, боксеры-чемпионы? Они бы не посмели так издеваться над нами, если бы наши мужчины были поближе. А так… – Она безнадежно пожала плечами. – К тому же старший продавец сущий буйвол. Вы бы на него поглядели! Он не стесняется ударить женщину, стоит ей чуть перегнуться через прилавок.
– Какое безобразие! – проговорил возмущенный Оуэн.
Гвен внезапно схватила его руку, ее лицо вспыхнуло. Быстрый ее ум вдруг подсказал ей ту самую мысль, которую мальчики обдумывали неделями.
– Если вы, парни, начнете, – прошептала она, – женщины не отстанут, я уверена…
Каждый высказал свои соображения.
– Вам это легче, – говорила она. – Если старший заприметит зачинщиц, их мужья завтра же получат расчет. А с вами они ничего не могут сделать.
– Берем это дело на себя.
– Ладно.
Она нырнула в толпу и, переходя от одной знакомой к другой, с каждой перекидывалась словечком.
Из лавки донесся ленивый звон замков и скрип засовов – значит, скоро откроют. Оуэн понял: если действовать, то без промедления. Его трясло от страха, но он решился. Вскочив на низкий каменный забор против лавки, он прокричал:
– Женщины!
Никто не обратил внимания. Кумушки продолжали чесать языки, ни одна не взглянула на мальчишку. Он крикнул еще раз, громче и тверже:
– Женщины! Товарищи!
На этот раз они все повернули головы.
– Глядите! Это подмастерье доктора.
– Он хочет сказать речь.
– Он один из этих, чартистов!
Люди Уэлса никогда и ни за что не откажут себе в удовольствии послушать оратора. Разговоры смолкли, все столпились у забора. Судя по улыбкам, толпа пока была настроена благодушно.
