Дорога цариц - Прозоров Александр Дмитриевич (читать хорошую книгу полностью .TXT, .FB2) 📗
Однако теперь… Москва оказалась местом странным и непривычным, совершенно незнакомым – многолюдным, тесным, с совершенно чужими людьми, которые не смотрели на детей, не здоровались, даже не кивали. Ничего не спрашивали, не предлагали помощи и вели себя так надменно, словно все поголовно к княжеским родам относились, а не к черному, тягловому люду. И куда здесь деваться, к кому обращаться, что искать – Борис совершенно не понимал.
– Так куда мы идем? – дернула брата за рукав Ира.
– К дяде… – без особой уверенности ответил младший из рода Годуновых. – Надобно поклониться, коли уж приехали. Иначе невежливо получится. Совета можно спросить…
– Как же мы его найдем?
– Дмитрий Иванович при государе постельничим служит! Уж государя-то найти даже здесь не сложно. Он в Кремле живет, в самом центре, на берегу Москва-реки. Сия улица аккурат в ту сторону тянется. Пошли!
Боря поправил мешок на плече и стал протискиваться между телегами и частоколом.
Они миновали затор, оказавшись на почти пустой улице, ускорили шаг – и вскоре выбрались на берег речушки шириной в полтора десятка шагов. За рекой раскинулся густой зеленый луг, что упирался в основание белоснежных стен, ощетинившихся множеством пушечных стволов. В нескольких местах через протоку лежали деревянные мосты. Брат с сестрой повернули направо – к тому, который стоял почти у самой Москвы-реки. Однако едва юные путники ступили на тес переправы, как от ворот угловой башни кинулись навстречу сразу трое стражников, одетых в кольчуги и островерхие шлемы, придерживающих сабли на боку.
– Стойте, смерды! – вскинул ладонь один из воинов. – Назад немедля!
– Вход во Кремль токмо служивым людям разрешен, – подходя ближе, добавил второй. – Нешто вам неведомо, дети?
– Нам надобен боярин Дмитрий Годунов, мы его родичи.
Ответом стал громкий хохот стражников.
– Это вы-то, бродяжки, родичи царского постельничего? – Один из воинов даже вытер выкатившуюся от смеха слезу. – Ну да, размечтались… Вон пошли отсюда, оборванцы!
– Но мы племянники Дмитрия Ивановича!
– Вы бы еще царскими родичами нареклись! Вон пошли, пока выпороть не велел!
– Когда дядюшка узнает, он тебя самого выпорет! – Борис вытянул руку, указывая на грубияна пальцем.
– Ты мне угрожать вздумал, сопляк?! – Воин положил ладонь на рукоять сабли.
– Коли вы боярину Годунову родичи, – неожиданно вмешался другой стражник, – так к нему и ступайте. Почто в царские хоромы ломитесь?
– Это куда, дяденьки? – спросила Ирина.
– Не знаете, где дом вашего родича, бродяжки? – Первый привратник продолжал мять рукоять сабли. Однако все понимали, что клинка он не достанет. Не станет же боярский сын на детей с оружием кидаться!
– Обойдите твердыню за рекой, – указал рукой второй воин. – За Китай-городом направо повернете. Спросите у людей Мясницкий холм, подворье Годуновых. Здесь же больше не показывайтесь, коли поротыми оказаться не хотите. Сирым и убогим на паперти место, а не у врат государя всея Руси. Здесь милостыни не подают.
– Благодарствую за совет, боярин, – приложив ладонь к груди, слегка поклонился Борис. – Хорошего тебе дня.
– И тебе доброго пути, отрок, – чуть более уважительно, чем прежде, ответил стражник.
Сироты отступили с моста, и караульные тоже неспешно направились к воротам.
Найти дом Дмитрия Годунова оказалось несложно – за Китай-городом его знали все.
Подворье царского постельничего выглядело богато – тын высотой в полтора человеческих роста из кольев толщиной в локоть, весь расписанный сказочными растениями с изумрудно-зеленой листвой, красными, синими и желтыми цветами, на створках ворот – львы с пышными гривами. Навес над воротами венчала маленькая луковка, голубая с золотыми звездами – тоже не самое дешевое украшение.
Любуясь всей этой красотой, Боря кулаком постучал в калитку. Потом еще раз, еще…
Во дворе наконец-то послышались шаркающие шаги, приоткрылось смотровое окошечко.
– Кто здесь? – хрипло спросил высушенный жизнью старикан со впалыми щеками, морщинистым лбом, глубоко сидящими глазами и тощенькой бородой.
– Это подворье боярина Годунова, Дмитрия Ивановича? – на всякий случай спросил Борис, хотя все встреченные горожане указывали именно на этот дом.
– Без хозяина не пущу. – Старик захлопнул окошко.
– Мы племянники Дмитрия Ивановича! – закричал паренек.
– Без хозяина не пущу, – снова прозвучало из-за калитки.
– Так позови хозяина! – снова застучал кулаком Борис.
– Нет его дома!
– А подождать можно? – спросила Ирина.
– Без хозяина не пущу!
– Но мы его родичи!
– Без хозяина не пущу!
– Когда Дмитрий Иванович вернется? – Паренек ударил кулаком в калитку, но уже не так сильно.
– Он не сказывал.
– Хоть примерно! Через час, два? Вечером?
– То мне неведомо.
– Где он, хотя бы знаешь?
– В Александровскую слободу на службу отъехал, – сказал хоть что-то полезное здешний привратник.
– Надолго?
– Без хозяина не пущу! – пресек попытки разговориться старик.
– Хоть переночевать-то можно, дяденька? – взмолилась девочка.
– Без хозяина не пущу.
– Но мы же его племянники!
– Без хозяина не пущу.
– А где она хотя бы находится?
– Без хозяина не пущу!
– Вот долдон! – в сердцах шлепнул ладонью по калитке Борис.
– Без хозяина не пущу.
– Ты просто сам не знаешь! – крикнула Ирина.
– Без хозяина не пущу.
– Пойдем. – Борис взял сестру за руку. – Коли поспешим, засветло успеем к корабельщикам вернуться. Они, знамо, дорогу укажут. Торговые гости должны про все русские города ведать.
Путь назад через всю Москву занял добрых три часа, и снова возле причала дети оказались только сильно за полдень.
– Карвай! – подпрыгнув, замахала рукой Иришка.
– Маленькая красавица? – Корабельщик, удерживая на плече коричневый, покрытый плесенью бочонок, отступил чуть в сторону, освобождая путь другим грузчикам. – Нешто Москва вам уже прискучила?
– Ага! – громко вздохнув, кивнула девочка. – Теперь мы хотим в Александровскую слободу!
– Коли в попутчики напроситься полагали, то не получится, – покачал головой бородач. – Туда речной дороги нет. Туда надобно до Сергиева Посада идти, а уж от него к слободе. Правда, сказывают, тракт там хороший, широкий и наезженный. Не заблудитесь.
– Далеко? – спросил Боря.
– Дней за пять доберетесь. – Карвай качнул бочонком на плече, поморщился: – Не серчайте, но нам разгружаться надобно, не до болтовни. Но коли нужда такая есть, переночевать на струге можете. В Москве с этим, я знаю, тяжело. Более ничем помочь не могу.
С дорогой корабельщик не обманул – на север от Москвы уходил тракт вдвое шире, нежели Литовский; отсыпанный крупным серым песком, с мостами через все ручьи и овражки, с верстовыми столбами и многими постоялыми дворами по сторонам. Правда, и движение тут было не в пример западной дороге: телеги катились непрерывным потоком, местами даже в два, а иногда и в три ряда.
Дорога была ровной и прямой – иди да иди! Однако уже к вечеру небо затянуло тучами, а на второй день начался мелкий моросящий дождь, временами переходящий в туман, влажно облепляющий тело. За несколько часов такого путешествия дети промокли насквозь. Хорошо хоть, погода стояла теплая, и мерзли они не сильно. Однако, свернув в конце дня с дороги и отыскав в ближнем лесу высокую ель, брат с сестрой все равно разделись и завернулись в теплый сухой тулуп, крепко прижавшись друг к другу.
– Мокрый сарафан противный, – прошептала девочка. – Как бы нам его высушить?
Брат только вздохнул и покачал головой. Ему тоже хотелось бы одеться утром во все сухое, но о таком счастье не стоило даже и мечтать.
– Если утром будет солнце, – прошептал он, – мы обождем с выступлением. Развесим одежду на ветках, а сами отдохнем.
Однако рассвет встретил их настоящим плотным дождем – шумно стучащим по листьям деревьев, шуршащим травой, отпаивающим землю, журчащим ручьями меж корней, струящимся по еловым лапам. По счастью, струящимся только сверху, не попадая под кроны.
