Белый ворон Одина - Лоу Роберт (читать книги без регистрации TXT) 📗
Это очень древняя династия. И Воронья Кость — как правнук Харальда Прекрасноволосого — тоже являлся ее частью. Так что же, выходит, Норны желают его смерти?
Одноглазый ничего не ответил, и я почувствовал, как в груди моей закипает гнев. Казалось бы, бог должен все знать о таком… Что ему соперничество какого-то Иисуса?
— Я знаю довольно, — раздраженно проворчал Один, — дабы, понимать: того, что я знаю, недостаточно. Однако это помогает мне не совершать то, что совершать не следует. В том-то и заключается подлинная мудрость.
В этот миг в небесах что-то загрохотало, и откуда-то из теней к нам устремился хищный серый клин. Бесстрастный взгляд янтарных глаз внимательно изучил меня. Затем волк приблизился к Одноглазому и любовно лизнул его затянутую в перчатку руку.
— Видишь, Фреки, — произнес бог, — он возвращается.
И действительно, захлопали на ветру растрепанные черные крылья, и мгновение спустя большой черный ворон опустился на плечо Одина. Он тоже удостоил меня беглого взгляда своих черных немигающих глаз. Затем ворон привычно склонился к уху своего хозяина. Тот слушал и кивал головой.
Это был Мунин — один из воронов Одина, который обычно летает над нашей землей и запоминает все, что видит. Страшно даже подумать, сколько секретов хранится в этой маленькой головке, увенчанной блестящим, словно выточенным из эбенового дерева, клювом. По возвращении ворон рассказывает Одину о тех бедах и несправедливостях, которые подметил в нашем мире. А также сообщает хозяину имена живых воинов, которым вскоре предстоит перейти в Вальхаллу. Как ни странно, появление ворона меня совсем не напугало. В этом я усмотрел доказательство того, что нахожусь в призрачном мире Иных.
— Именно так, — подтвердил Одноглазый, словно бы подслушав мои мысли. — И ты, конечно, хотел бы знать, что тебя ждет в будущем. На это могу лишь повторить: будущее в руках Норн.
— Серебро, — озвучил я то, что меня больше всего волновало.
И хотя слова мои прозвучали бессмысленным лепетом. Один кивнул в знак того, что понял вопрос.
— Да, серебро, — произнес он. — Норны могут выткать что угодно, даже это. И тот факт, что они занимаются своим делом вслепую, да еще в полной темноте, играет мне на руку. Серебро, о котором ты спрашиваешь, просто обязано быть проклятым. Иначе Норны не смогли бы его использовать в своей работе.
Я ничего не понял.
— Спроси лучше: для чего нужно это серебро? — пророкотал голос Одина. — Что оно тебе может дать, Орм Гуннарссон?
Ну, здесь-то все ясно. Дома, корабли, новых воинов и рабынь… Да все!
— Верно, — согласился Одноглазый. — Все, что ты перечислил… и еще сверх того. Надо отдать должное Вельсунгам — они преподнесли Аттиле достойный дар. Но это проклятый дар. Мой дар.
Меня это не удивило, я всегда предполагал нечто подобное. Вот только вопрос: какова же цена такого подарка? Чем можно прельстить бога, у которого и так все есть? Наверняка ему нужны воины для участия в окончательной битве последней войны… Но для этого ему достаточно просто убить нас.
И вновь я услышал негромкий смех Одноглазого.
— Войн гораздо больше, чем ты подозреваешь, — промолвил он. — И в них постоянно происходят битвы. Сейчас я сражаюсь с далекой праматерью Хильд, а до того — с праматерью ее праматери и так далее… Мы враждуем с начала времен — с тех самых пор, как только возникла их династия. Я хочу, чтобы ты всегда помнил, Орм Торговец: то, что я даю, я же и получаю обратно. Ибо я — это ты…
И снова я ничего не понял. Однако встрепенулся, услышав имя Хильд. Один весело блеснул на меня единственным глазом — уж он-то все видел и понимал.
— Все началось с копья, брошенного поверх головы христианского священника. Это был знак того, что война началась, — пояснил Одноглазый, однако слова его не принесли мне ни мудрости, ни понимания.
Один заметил это и добавил со смехом:
— Бедный мальчик! Тебе тоже не помешало бы повисеть девять дней и ночей пришпиленным к Дереву Жизни.
Ворон Мунин распростер потрепанные крылья и взмыл в воздух, покинув плечо хозяина. Мы молча наблюдали за его полетом. Затем Один тихонько заворчал — как если бы его беспокоила боль в спине… или он проголодался.
— Он отправился на поиски своего белого брата, — пояснил Одноглазый. — Довольно тому сыпать перьями на землю, пора возвращаться домой. Фимбульвинтер пока отменяется.
Сказав это, Один начал меняться. Его голубой глаз постепенно изменил цвет, стал янтарно-желтым. Я без страха, с одним только любопытством наблюдал за его превращением в волка. Такова уж суть Одноглазого — он не человек и не волк… А потому ему никогда нельзя полностью доверять.
— Вот истина, которую ты почерпнул здесь… и которую унесешь в свой мир, — услышал я голос, ставший ниже и грубее. — Вернее, одна из них. А вторая заключается в том, что рано или поздно Одноглазый потребует от тебя ответной жертвы. И это будет нечто, дорогое твоему сердцу.
Ветер завывал с прежней силой и бросал мне в лицо хлопья снега, смешанного со льдом. Я упал на колени и сжался в комок, пытаясь спрятаться от этой беспощадной колючей пелены. Глаза не открывались, дышать было нечем… И все же я не боялся, ибо знал: это еще не Фимбульвинтер. Не Фимбульвинтер…
— Хорошо, хорошо, — раздалось возле самого моего уха. — Отрадно слышать, Торговец. Но, боюсь, это будет слабым утешением для тех, кто по самые уши засыпан снегом.
Чьи-то сильные руки вытащили меня из сугроба и трясли до тех пор, пока глаза мои не затарахтели, подобно костяным шарикам, и сами собой не распахнулись. На меня обрушился поток ослепительного света и обжигающе-морозного воздуха. На какое-то мгновение я впал в панику: мне показалось, что я не в состоянии дышать. Онунд Хнуфа — огромный и неуклюжий, словно выползший на лед морж — озабоченно глядел на меня из спутанных, обледеневших зарослей бороды и волос. Убедившись, что я пришел в себя, он удовлетворенно кивнул и пробурчал:
— Отлично, жить будешь! А теперь заткнись — довольно нести всякую чушь про Фимбульвинтер — и помоги откопать остальных.
И мы принялись за дело: пинали и толкали близлежащие сугробы, рыли и откидывали снег, освобождая путь наружу задыхавшимся и ошалевшим людям.
Однако не всем так повезло. Мы обнаружили пятнадцать трупов. Десять из них были траллами, в том числе и наша Хекья. Тордис и Торгунна — обе с иссиня-бледными, замерзшими лицами — прильнули друг к другу и тихо плакали.
Еще трое оказались дружинниками Сигурда, а двое — из бывших Клерконовых хирдманнов. Да уж… Напрасно они увязались за нами в поход. Из всей ватаги Клеркона в живых остался лишь один — курносый великан по кличке Квельдульв, чье имя переводится как Ночной Волк. Он вылез из сугроба с потемневшим лицом и еще более свирепый, чем обычно. Правда, таковым он оставался лишь до тех пор, пока не поймал взгляд Вороньей Кости. Они долго глядели друг на друга, и мне показалось, что мальчишка напуган куда меньше, чем огромный и сильный мужчина.
— До чего ж страшная штука этот самый буран, — пробормотал Хаук Торопыга.
— Он оказался бы еще страшнее, если бы нас вовремя не предупредили, — заметил Гирт, с трудом продираясь через глубокий снег, набившийся в балку.
— Да уж, за такую услугу не жалко и серебряного браслета, — поддержал я побратима.
Я обратил внимание, что за время одиноких скитаний по степи на лице у Морута изрядно прибавилось морщин. Тем не менее маленький хазарин улыбался, и я улыбнулся в ответ.
— Подарок за мной, — пообещал я. — Получишь его, как только я смогу раздеться и снять браслет с руки.
Морут поблагодарил меня легким поклоном, а затем обернулся к Абрахаму.
— Видишь? — ухмыльнулся он. — Я вернулся, как и обещал. Степь не смогла убить меня! А ты, говорят, пытался найти дорогу через Великую Белую и едва не заблудился? Лично меня это не удивляет. Я всегда говорил, что ты собственный уд не способен найти… даже двумя руками.
