Кровавая Роза - Монсиньи Жаклин (лучшие книги .txt) 📗

Над его могилой Фульвио и Зефирина сделали надпись, имевшую двойной смысл:

«Пусть Господь и Солнце примут нашего друга на небесах».

Они оставили кошелек, набитый экю, попросив хорошенько ухаживать за могилой, и продолжили свой путь.

Зефирина тяжело переживала смерть Пандо-Пандо; она винила в ней себя. В довершение дорожная тряска вконец измучила ее.

Принимая во внимание состояние Зефирины, было решено передвигаться по воде. Карету, повозки и людей погрузили на две баржи, и перевозчики потянули их по реке по направлению к Блуа. Франциска там уже не было, он отправился в Шамбор… нет, в Амбуаз!

Фульвио худел. Они следовали за королевским кортежем, свита же короля не оставляла после себя ни единой курицы, ни одного цыпленка. Вечно странствующий король вез за собой в обозе шесть тысяч дворян и двенадцать тысяч слуг (обойщиков, конюших, лакеев, погонщиков мулов и прочую обслугу).

Во Франциске I пробудился дух первых Капетингов, проводивших в походах большую часть жизни.

Наконец, двор остановился на несколько дней в Амбуазе. Разместив свою маленькую семью в гостинице, Фульвио и Зефирина, облачившись в парадные одежды, поднялись в замок. В платье из золотистой ткани, отделанном бархатом и серебряными кружевами, княгиня Зефирина Фарнелло попросила аудиенции у его величества.

Из осторожности было решено, что Фульвио, бывший противник Франциска I, смешается с толпой придворных и будет ждать известий от жены.

Подобная тактика не нравилась Фульвио, однако Зефирина была непреклонна.

– Моя дорогая дочь, какое счастье… А мы уже думали, что ты исчезла!

На виду у всего двора Франциск I раскрыл объятия Зефирине, словно блудной дочери. Молодая женщина смотрела на своего короля. Заключение состарило его. Смех утратил беспечную веселость. Карие глаза с грустью смотрели на мир. Франциск I страдал, но был по-прежнему великолепен; камзол его был сплошь расшит золотом и усеян драгоценными камнями, из-под камзола виднелась богато вышитая черная шелковая рубашка, на боку висела шпага в белых бархатных ножнах.

Под завистливыми взглядами придворных Франциск I увлек Зефирину в сад, раскинувшийся над Луарой.

После того как он рассказал о себе, о неудавшемся побеге – со смехом, об освобождении, о вечном поединке со своим «братом» Карлом V, король пожелал узнать, что произошло за это время с Зефириной.

Она поведала ему о своем путешествии, очаровала его описанием королевства инков, рассмешила рассказом о толстом Генрихе VIII и плавно перешла к своей встрече с мужем, князем Фарнелло Ломбардским.

К ее удивлению, Франциск I подтвердил, что «был бы весьма рад, если бы Зефирина представила ему своего дорогого мужа». Со времен Мариньяна и Павии много воды утекло.

К королю приблизился Анн де Монморанси. Он и Зефирина холодно приветствовали друг друга. Он все еще считал ее выскочкой, Зефирина же по-прежнему не терпела зануд. Присутствие Монморанси напомнило кое о чем королю. Он наморщил свой длинный нос.

– Анн… Где Миньон?

Зефирина знала, что король так называл свою сестру Маргариту. Забывшись от радости, она воскликнула:

– А разве ее королевское высочество здесь?

– Ее величество королева Наварры! – уточнил, улыбаясь, Франциск. – Да, Миньон проездом из своих владений решила навестить нас… и мадам моя сестра не одна! – добавил он лукаво.

– Зефирина, милая Зефирина… какой приятный сюрприз!

Королева Маргарита Наваррская подбежала к подруге и нежно обняла ее. Месяц назад в Сен-Жермене она родила дочь, маленькую Жанну [187]. Как и все матери в мире, она гордо показала ее Зефирине.

Ко всеобщей неожиданности, Маргарита, поэтесса и педант, с упоением возилась с малышкой.

Заглянув в колыбельку и полюбовавшись юной принцессой, Зефирина выпрямилась; сердце ее неистово билось. Она ожидала, что королева Наварры сообщит ей о другой маленькой девочке.

Зефирина, ни жива и ни мертва от страха, кусала губы, ни решаясь прервать болтовню Маргариты.

Не сознавая своей жестокости, королева Наваррская рассказывала о своих придворных дамах, о своем дворе в По, о поэтах и протестантах, которых она принимала у себя, о своем супруге, прекрасном Анри, умелом, храбром военачальнике и отважном воине, в которого, казалось, она была сильно влюблена.

Зефирина так ослабела, что была вынуждена прислониться к спинке кресла. Раз Маргарита ничего не сказала о Коризанде, значит, случилось какое-то страшное несчастье.

Слуга Сильвиус принес государыне часослов с прекрасными миниатюрами. Прервав приветственные излияния Сильвиуса в адрес княгиня Фарнелло, Маргарита прошептала ему на ухо несколько слов. Сильвиус быстро вышел.

– Мадам… – прошептала Зефирина. – Я готова услышать любую правду, пусть даже самую страшную!

И не выдержав душевного напряжения, она упала к ногам Маргариты. Рыдая, она целовала край платья королевы.

– Полно… Успокойся, – заговорила Маргарита, гладя золотые волосы Зефирины. – Не волнуйся, разве так готовятся к встрече с дочерью?

При этих словах Зефирина невидящим взором взглянула на Маргариту, и по ее щекам заструились слезы. Улыбаясь, мадам Маргарита указала на маленькую дверь, скрытую гобеленом. Сильвиус только что откинул ковер, чтобы пропустить маленькую девочку с большими зелеными глазами и длинными золотистыми волосами. Настоящая куколка, малышка, путаясь в длинном платье с фижмами, заковыляла к матери.

– Коризанда! – воскликнула Зефирина, протягивая руки ей навстречу.

– Она похожа на вас как две капли воды, дорогая, – заявил Фульвио, глядя на дочь.

Эмилия хорошо позаботилась о девочке. Она без устали рассказывала Зефирине о жизни Коризанды при Наваррском дворе. Маргарита обожала девочку, она сдержала слово и заботилась о ней, как о собственном ребенке. Сильвиус был само снисхождение по отношению к «бедной сиротке». Никто не сомневался, что Зефирины больше нет в живых.

Счастье, как и несчастье, никогда не приходит одно: великодушный король Франциск особым указом вернул Зефирине земли и поместья, замки Багатель и Сен-Савен, разоренные и пришедшие в упадок со времен битвы при Павии, а затем еще более захиревшие после смерти маркиза Багателя, отца Зефирины.

– Тогда я была очень несчастна, – произнесла Зефирина, глядя на мощные башни Сен-Савена.

Она только что вступила во владение своими поместьями и сейчас стояла, опираясь на руку мужа.

– Ты меня радуешь! – насмешливо заметил Фульвио.

– Именно поэтому я и была несчастна! – с улыбкой ответила Зефирина.

– Мой выкуп! – проговорил Фульвио.

– Здесь умерла от яда моя мать, отравленная доньей Герминой…

– Не думай больше об этом, радость моя.

Фульвио был прав; они обосновались в значительно менее мрачном замке Багатель.

Близнецы Луиджи и Коризанда встретились так, будто они никогда не расставались. Под снисходительным взором мадемуазель Плюш и карканье Гро Леона они играли и бегали по аллеям парка.

Всем женщинам война успела изрядно надоесть. Благодаря «дамскому миру», мадам Луиза, мать Франциска I, и Маргарита Австрийская, тетка Карла V, заключили союз с целью примирить своих непослушных детей. В Камбре, наконец-то, был подписан мирный договор.

Королева Элеонора, сестра Карла V, соединилась со своим мужем Франциском I.

Среди всех этих событий король Франциск предоставил частную аудиенцию князю и княгине Фарнелло. Начало ее было неудачным.

Похоже, Франциск I был не в духе. Зефирина хорошо знала его. В этот день его длинный нос был излишне заострен.

– Итак, князь Фарнелло, галеры моего «брата» Карла пошли вам на пользу?

– А разве ваше величество извлек пользу из тюремного заключения? – не замедлил ответить Фульвио.

– В каком же сейчас состоянии находятся ваши итальянские поместья?

– Вероятнее всего, в том, в каком их оставили войска вашего величества…

Франциск I закашлялся.

– Вы были при Павии, князь Фарнелло?