Ганнибал. Бог войны - Кейн Бен (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
– Проклятая штука вовсе не такая высокая, как кажется! – прошептал он.
Урций недоуменно взглянул на него.
– А?
– Смотри, – сказал Квинт, но гоплит уже ушел.
Не обращая внимания на друга, юноша стал крутить головой, высматривая командира. Центурион о чем-то говорил с Перой, и Квинту пришлось прикусить язык. Ему хотелось сказать о своем открытии Кораксу, но в данный момент это исключалось. А если сказать потом, то будет невозможно доказать свое открытие. А без доказательства Коракс не пойдет к Марцеллу. Он ничего не мог поделать.
Они снова пришли к башне Галеагра на следующее утро, но без младшего трибуна – по слухам, он слег от лихорадки. В его отсутствие Пера играл еще большую роль, чем на первой встрече с сиракузцами. В следующие два дня переговоры приняли такой характер: единственный трибун и Пера спорили со своими партнерами по переговорам о цене, которую следует выплатить за Дамиппа. Продвижение было медленным, но неуклонным. Однажды вечером Квинт крайне возмутился, услышав, как Коракс жалуется Витрувию. Когда появились два центуриона, он был в загоне для мулов, задавал корм скотине контуберния, и инстинктивно спрятался. Беседа показала, что интуиция не обманула его.
– Если дело пойдет так, этого болвана произведут во всадники, – ворчал Коракс. – Я бы не возражал, если б он в самом деле был со способностями, но пока что я не видел таковых. Высокомерный авантюрист с хорошо подвешенным языком.
– И в родстве с Марцеллом, – с кривой усмешкой сказал Витрувий. – Это помогает.
– Да. – Коракс плюнул. – И если его бездумный план примут, мы услышим бесконечные россказни, как Пера привел Сиракузы к падению.
– Какой план?
Квинт навострил уши.
Центурион фыркнул.
– По всей видимости, это тип хорошо сошелся с одним из сиракузцев, который имеет страсть к галльскому вину. В настоящий момент, по понятным причинам, в Сиракузах оно стало редкостью. Пера поговорил с трибуном, чтобы доставить этому сиракузцу груз вина через рыбака. Только для начала. Если парень окажется сговорчивым, за вином последует золото. Также ему пообещают высокую должность – когда город перейдет в наши руки.
– Надо признать, дерзкий план. Но сработает ли он?
– Даже если нет, Пера будет и дальше лизать зад Марцеллу.
Хотя Квинт и не мог терпеть слышать об успехах Перы, он был рад, что кое-что узнал. Коракс мог искать поддержки другого центуриона против этого негодяя, но суть заключалась в том, что он не любил Перу.
– Неплохое занятие для тех, кто хочет подняться по социальной лестнице. Хоть там и воняет немного, – усмехнулся Витрувий.
– Мы с тобой не так устроены, старина.
– Мы, хвала богам, – не так, но в мире много таких, как Пера. Хуже всего то, что Марцелл не видит, что за люди эти лизоблюды.
– Да, он просто принимает их слова за чистую монету. А Пера… – Коракс помолчал и продолжил: – Не думаю, что он перед чем-нибудь остановится на пути к своей цели.
– Надеюсь, ты ошибаешься, – сказал Витрувий.
– Сам надеюсь.
Центурионы удалились, и их голоса затихли.
Замысел Перы относительно сиракузского командира может ни к чему не привести, подумал Квинт, но если все получится, центурион наверняка выдвинется. Его переведут куда-нибудь, и возможность отомстить за смерть Мария будет потеряна. А что, если подсказать Кораксу, как взять город?
Глава XXI
– Ты хочешь, чтобы я оставил свой пост, в кромешной тьме пробрался на ничейную территорию и подошел к городской стене, чтобы измерить ее высоту? – Голос Урция дрогнул на слове «измерить».
– Не так громко, – предостерег его Квинт.
Разговор происходил ночью в римском лагере; уже прошло некоторое время, как все забрались под одеяла, но это не значило, что четверо соседей, как и солдаты в соседних палатках, спят.
– Я что, похож на свихнувшегося? – Глаза Урция были полны мрачного недоверия. – Я согласен, что сиракузцы могут нас не услышать, но что, если ты ошибаешься насчет высоты камней? Что, если все напрасно?
– Говорю тебе, не ошибаюсь!
Приятель словно не слышал.
– А если кто-то другой, не Коракс, обнаружит, что нас нет? Нас казнят! И даже если это обнаружит Коракс, наша безопасность не гарантирована.
– Знаю, но…
Урций сердито перебил его.
– И других парней могут запросто приговорить к фустуарию за то, что мы ушли. Поэтому придется посвятить и их. – Он не отрываясь смотрел на Квинта.
Тот глубоко вздохнул. Он не ожидал такого отпора. Может быть, друг прав? Пера, конечно, законченный шлюхин сын, но он и сам совершил глупость, победив его в гонке. Может быть, лучше дать его звезде взойти на недосягаемую высоту? Тогда Пера исчезнет, и о нем можно будет забыть.
Но тут Квинт представил себе лицо Мария в его последние моменты на пристани. Он вспомнил, как друг остался умереть, чтобы дать спастись ему, и кровь снова закипела от злобы.
– А как же Марий? – Юноша швырнул этот вопрос в Урция таким обвинительным тоном, что Плацид на соседней койке заворочался. Но Квинту было уже все равно.
– При чем тут Марий?
Настала пора рассказать обо всем случившемся. Если он не расскажет, его дружба с погибшим соратником будет не значить ничего. Нужно рассказать Урцию, а потом товарищи решат, что делать.
– Я расскажу тебе, – сказал Квинт.
Когда он закончил свой рассказ, то уже знал, что все в палатке слушают. Он не был уверен, что именно Плацид разбудил остальных, но это не имело значения. Все в контубернии, солдаты, бывшие друзьями Мария, узнали, что заговор в Сиракузах мог бы остаться в тайне, если бы Пера сходил к Атталу. И, что было для них более важно, их товарищ мог остаться в живых.
– Теперь ты знаешь, почему я хочу сделать это, – сказал Квинт, тяжело дыша.
Урций протянул руку и сжал ему плечо.
– Понимаю твои мотивы, но не пойму, как мы этим отомстим за Мария. Пера может узнать, что мы измерили камни, но не узнает, зачем.
Квинт в темноте ощутил тяжелые взгляды остальных. Если он не найдет правильного ответа, то может потерять их всех. «Помоги мне, Фортуна», – взмолился он.
– Вот тут ты ошибаешься, Кувшин, потому что наш час настанет, когда мы будем штурмовать стены у Галеагры. Я разыщу Перу и найду способ в сумятице убить говнюка. Когда он будет умирать, то последним, что услышит, будут мои слова о том, что мы сделали и почему, и что ему не следовало бежать, оставив меня и Мария подыхать, как собак.
Никакого ответа сразу не последовало, и сердце у Квинта упало. Его товарищам, естественно, не хотелось рисковать жизнью в такой рискованной авантюре. Холод лизнул ему спину, когда до него дошла новая мысль: если хоть один не согласится с тем, что он только что сказал, они могут выдать его Кораксу или любому другому командиру. Решение могло быть только одно.
– Забудьте об этом, – прошептал он. – Я пойду к Кораксу. Расскажу ему, что увидел. Он может распорядиться этими сведениями, как хочет.
– Мы пойдем к Кораксу после того, как измерим стены, – сказал Урций.
– Да, – подтвердил Плацид.
Ошеломленный, Квинт сосчитал последовавшие согласные голоса. Их было четыре – с Урцием это составляло полный состав их уменьшившегося контуберния. Сердце бойца переполнилось чувствами и гордостью за то, что товарищи поддержали его.
– Спасибо, – прошептал он.
К тому времени, когда они подкрались к стенам около Галеагры, Квинт начал верить, что все пройдет, как задумано. Они подождали, пока проехал конник, в чьи обязанности входило проверять их пост, и получили тессеру – дощечку с написанным паролем на сегодня. Было почти немыслимо, чтобы после этого случилась еще какая-нибудь проверка, но, чтобы снизить риск, Квинт и Урций подождали еще час, прежде чем уйти с поста. Была уже глубокая ночь, когда товарищи пропустили их между бревнами частокола и опустили на землю с внешней стороны вала. С измазанными сажей из очага лицами, кистями рук и ногами, без всякого оружия, не считая кинжалов, они стали красться прочь, пока не удалились на добрых пятьсот шагов от римских укреплений. На этом расстоянии другие часовые вряд ли могли их услышать, но они, тем не менее, двигались с большой осторожностью. Было бы глупо зажигать факел, но удача благоволила – небо было ясное, и вдобавок к сиянию звезд светила луна.
