Западня для леших - Алексеев Иван (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Прошка захохотал, откинувшись к стене. Даже палачи, до сих пор не высказывавшие каких-либо эмоций, глухо загукали, как филины, что, по-видимому, означало заливистый смех.
– Беда с вами, грамотеями, – отсмеявшись и смахнув с глаз набежавшие от смеха слезы, сказал Прошка. – Завернут тебя, мил человек, в дерюжку, – он указал пальцем на лежавший в углу обширный запас тряпья. – Потом взвалит твой труп смердящий вон тот добрый молодец на плечо, вытащит во двор, погрузит в тележку, что сзаду к входу в сие узилище поставлена предусмотрительно, отвезет за ворота на пустырь ближайший, где песок да глину ранее добывали на строительство, кинет в яму да засыплет, как собаку. Вот тебе и все почести.
– Спасибо тебе огромное за твои слова, – с искренней радостью воскликнул Фрол. – Отец родной и то бы не утешил лучше!
Прошке его радость почему-то не понравилась, и он впервые ощутил какое-то смутное беспокойство.
– Ну, так что, будешь говорить, пес поганый, или Фильку с Киркой, без дела скучающих, попросить тебе помочь? – злобно выкрикнул он.
– Жалко, Михася здесь нет, он бы устроил вам показательные выступления, – задумчиво произнес Фрол.
– Ты чего несешь? Кто такой Михась?
– Головной первого десятка первой сотни. Лихой боец, на моих глазах в трактире «Морской Лев» в Портсмуте пятерых парней из абордажной команды «Посейдона» в две минуты положил. Он влюблен в леди Джоану, но там есть некие сложности.
Фрол сидел свободно, говорил сурово и небрежно, как хозяин положения.
– Ты мне тут сумасшедшего не изображай, не выйдет! Или же голову сильно расшиб, когда тебя молодцы, по обыкновению, как и всех почетных гостей, об косяк благословляли!
– Зашиб слегка, но не голову, а колено. Голову-то я назад откинуть сумел, грудью косяк принял. Ну а коленом-то пришлось пожертвовать, чтобы характерный стук произвести. Мы на такие штуки хорошо натренированы.
– На три… Чего? – растерянно переспросил Прошка.
– А-а, языков-то иноземных ты, мил человек, не знаешь. Тренировка означает упражнение… А Михася я как-то так, невольно вспомнил. Михась убивал бы вас изящно, с вывертами: пяткой в висок после каскада приемов. А я вас убью незатейливо, каждого одним ударом, со стороны малозаметным и нестрашным, – проникновенным, убедительным тоном произнес Фрол и, увидев, как у Прошки, изумленного его речами, отвисла челюсть, пояснил: – Ремни-то на руках я еще в камере разрезал. Гнойник у меня на правой ладони был. Поддельный, естественно. Лезвие маленькое, но остренькое в нем было запрятано. Тюремщики ваши в гнойнике смердящем ковыряться побрезговали, вот я и выпутался. В общем, невелика хитрость.
С этими словами Фрол легко вскочил со стула, развернулся к стоящим за его спиной палачам, не успевшим опомниться от неожиданности. Коротким молниеносным ударом левой он «медвежьей лапой» перебил гортань горбатому Кире. Затем, в темпе продолжив движение, леший перенес тяжесть тела на правую ногу и, прямым выпадом выбросив вперед правую руку, основанием ладони врезал по переносице Филе. Раздался короткий характерный треск ломаемой, вбитой в мозг кости, и второй живодер, вслед за первым, сдох непосредственно в том самом месте, где они заставили нечеловечески страдать и лишили жизни не одну сотню людей русских.
Возмездие палачам было лишь побочным этапом работы Фрола, и он, не останавливаясь ни на секунду, продолжил необходимые действия. Теперь ему предстояло выпотрошить Прошку, который, несомненно, был тем самым источником ценнейшей информации, получение которой и являлось основной частью хитроумнейшего и рискованнейшего плана, разработанного дьяконом Кириллом – начальником особой сотни тайной дружины Лесного Стана.
Дико взвизгнув, Фрол не просто повернулся к столу, за которым сидел Прошка, а, опершись рукой о спинку стула, к которому пять секунд назад он был, казалось, намертво привязан палачами, сделал обратное сальто. Высоко взлетев и едва не задев ногами сводчатого потолка, он, как олицетворение нечистой силы, предстал перед обалдевшим Прошкой, схватил его за грудки, с легкостью выдернул из-за стола, перекинул через столешницу и, как мешок с дерьмом, плюхнул всесильного Малютиного любимца на тот самый стул для допрашиваемых, а сам уселся перед ним на столе, изменив таким образом начальное положение вещей на прямо противоположное.
– Ну что, Прошка, давай-ка теперь продолжим нашу задушевную беседу, – ядовитым тоном Змея Горыныча промолвил особник.
Прошка, потерявший дар речи, только хлопал глазами и даже не пытался сопротивляться.
– Подручных твоих я убил, как и обещал, – одним ударом. Кстати, тебе спасибо за то, что заранее меня от угрызений совести за душегубство избавил, их живодерскую сущность яркими красками обрисовав, – продолжил Фрол.
Он нарочно произнес эту малозначащую и даже как бы дружественную по форме фразу, чтобы дать собеседнику возможность слегка очухаться и начать хоть немного соображать.
Прошка затряс головой, желая избавиться от наваждения. Но страшное видение не исчезло, и его мозг лихорадочно заработал в поисках выхода.
– А… А откуда ты имя мое знаешь? И кто ты вообще такой, что тебе от меня надобно? – наконец-то пробормотал он хоть какую-то более-менее осмысленную фразу.
– Ну, боярин! – насмешливо произнес Фрол. – Еще бы я тебя не знал. К тебе-то в гости я и шел!
Здесь Фрол слегка приврал для пользы дела, поскольку они с Кириллом не могли точно угадать, кто конкретно из особо доверенных приближенных Малюты отвечает за библиотеку и с кем именно при успешном развитии операции в конце концов встретится Фрол. Именно встреча с осведомленным человеком в удобном для задушевной беседы месте и была целью осуществляемого особником плана. Иным способом выйти в короткий срок на обладателя ценной информации и организовать его допрос было невозможно.
Фрол блестяще и почти без потерь для здоровья выполнил первую часть плана. Он слегка пострадал лишь при захвате в кабаке. В зеркально гладком лезвии финки, которую он специально держал перед глазами с того момента, когда Малютины тайные агенты посадили его за стол спиной к открытому пространству, особник увидел подкравшегося к нему сзади противника и сумел в некоторой степени смягчить нанесенный злодеем удар дубинкой, вовремя уронив голову на стол. Однако полностью избежать травмы было невозможно, и голова до сих пор слегка побаливала. Но леший, не обращая внимания на эту, в общем-то, привычную мелочь, действовал четко и профессионально.
– Попал ты, Прошка, как кур в ощип, – продолжал психологическое давление Фрол. – Думаешь, это вы меня, как лопуха, в кабаке вонючем подловили? Да мне только и надо было, чтобы вы сами меня к себе в логово привезли. На то и был точный расчет! Предполагали мы, что о расспросах моих дурацких, во всех кабаках громогласно звучащих, Малюте соглядатаи его донесут вскорости. Убедившись, что я один, без подстраховки действую, убивать меня сразу не будут, а повяжут и приведут в темницу, где мне допрос будет чинить человек проверенный и во все тайны поверенный. Вот того-то человечка я и захвачу, от пут освободившись хитростью, заранее подготовленной, да сам ему вопросы задавать примусь с пристрастием. Так что давай, Прошка, поведай-ка мне без утайки о том, где библиотека царская содержится, а также кто, когда и как ее увозить в заморские страны собирается. А ежели ты, мил человек, будешь отнекиваться и врать бессовестно, то я тебя тут же запихаю всеми членами в тот самый станочек, коего устройство и порядок действия ты мне сам любезно объяснил только что с живописнейшими подробностями.
Прошку буквально передернуло от страха.
– Стража! Караул! На помощь! – принялся вопить он.
Фрол подождал, пока опричник выдохнется, и насмешливо произнес:
– Я же тебя, орел хренов, спрашивал: что будет, если стражу на помощь позвать? Так ты же сам меня и высмеял! Что ж теперь-то орешь, на что надеешься?
Прошка, к своему ужасу, наконец понял, что этот кошмарный, похоже, якшающийся с нечистой силой человек действительно намеренно шел к нему в гости, заранее зная, что сумеет освободиться от пут и расправиться с могучими палачами. Потому он и держал себя во время допроса так уверенно и расспрашивал с неподдельной заинтересованностью о, казалось бы, странных вещах.
