Приключения Мишеля Гартмана. Часть 1 - Эмар Густав (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Вы подозреваете, что это изменники?
— Не смею утверждать, потому что мои подозрения не опираются ни на какие серьезные данные. Но вид их внушил мне волнение, которого я не могу определить; это волнение невольное, которое испытываешь в присутствии врага. Это впечатление чисто нравственное; однако, повторяю, я не знаю, почему эти люди внушают мне инстинктивное недоверие, которого я не объясняю себе.
— Если так, ничего не может быть легче, как удостовериться.
— Я вам замечу, однако, — сказал Варнава Штаадт, — что этот Розенберг сказал пароль и показал знак. А я не вижу…
— Повторяю вам, во всем этом есть что-то непонятное для меня.
— Как знаете. Что же нам делать?
— Пока ничего. Слишком большая поспешность может быть вредна. Не будем показывать к ним ни малейшего недоверия. Пусть они уедут отсюда. Если это шпионы, как я предполагаю, они сочтут себя спасенными, выехав отсюда. Предоставьте мне это дело. Обещаю вам, что мы скоро разузнаем это.
— Хорошо. Действуйте как знаете. Только я должен вас предупредить, что их привел сюда человек, давно нам известный, которого мы всегда находили преданным нашим интересам, — продолжал Варнава Штаадт, — и я не понимаю, как это может быть…
— Не спросить ли нам этого человека? — с живостью спросил Даниил.
— Это было бы ошибкой, — ответил Поблеско. — Если этот человек вам изменяет, вы ничего не добьетесь от него. Если он верен, ваше недоверие оскорбит его и, следовательно, возбудит нерасположение к вам. Нет. Надо оставить все как я вам говорю. Завтра, тотчас после их отъезда, мы подумаем и я отдам отчет в этом деле, будьте уверены в том.
— Действуйте как знаете. И, действительно, это может быть вернее.
Пока происходили эти рассуждения, три путешественника ушли в комнаты, назначенные им.
Разменявшись шепотом несколькими словами, сказанными на ухо, обе дамы бросились, не раздеваясь, на кровать, где скоро и заснули, изнуренные усталостью.
Мишель, расстелив постель, на которую он должен был лечь, чтобы сделать вид, будто он лежал на ней, запер дверь, два раза повернув ключ в замке, и сел на стул перед дверью, погасив огонь и приготовясь не спать до рассвета.
Как только стекла поблекли и в комнату прорвались бледные лучи, капитан пошел разбудить мать и сестру, говоря им шепотом:
— Пора ехать.
В две-три минуты дамы были уже готовы. Капитан просил их наблюдать осторожность и пошел отворить дверь, в которую стучались.
Отворив дверь, он узнал контрабандиста вместе с привратником.
— Повозка запряжена, — сказал Оборотень, — и мы поедем, когда вам будет угодно.
— Сейчас, — ответил капитан и, обратившись к привратнику, спросил: — Могу ли проститься перед отъездом с хозяевами?
— Они почивают, — ответил привратник, кланяясь. — Они поручили мне пожелать вам благополучного пути.
Приметив, что закуска, приготовленная вечером на, столе, осталась нетронутой, привратник сказал:
— Не угодно ли вам закусить чего-нибудь перед отъездом?
— Благодарю вас, — ответил капитан, выходя из комнаты с дамами. — Еще очень рано и нам не хочется есть.
Привратник не настаивал и проводил их во двор.
Погода была великолепная; ночная роса совершенно расчистила небо. Солнце сияло на небесной синеве; птицы пели под листвой.
Дамы сели в повозку, капитан простился с привратником и сунул ему в руку две пятифранковые монеты, которые тот, хотя они не были проткнуты никакой дырочкой, принял с улыбкой признательности.
Молодой человек, видя, что ему ничего не говорят о рекомендательных письмах, обещанных ему Поблеско, не заблагорассудил спросить о них, и маленький караван пустился в путь.
Осел весело шел, потряхивая ушами, с правой и левой стороны его выступали большими шагами капитан и Оборотень, а Зидор и Том бежали по дороге.
Скоро дом исчез из вида и путешественники очутились в лесу.
— Кстати, — сказал капитан через полчаса, — а о Паризьене-то мы и забыли? Он, вероятно, заснул под деревом и не видел, как мы уехали.
— Видел, капитан, — ответил Оборотень, — я это знаю наверное; я, уезжая, сделал знак, на который он отвечал.
— Каким же образом он нас не догнал?
— Почему знать! Он, может быть, приметил что-нибудь подозрительное.
— Подозрительное! Что вы хотите сказать?
— Достаточно вам знать, капитан, что жители дома, из которого мы выехали, совсем не спали. Они просто не захотели проститься с вами. Или я ошибаюсь, или они замышляют какое-нибудь плутовство.
— Вы подозреваете, что они имеют дурные намерения против нас?
— Именно, капитан. Я не доверяю людям, которые, что называется, ни рыба ни мясо. Неизвестно, на какой ноге с ними плясать. Если Паризьен не пришел, то поверьте, что мы должны ожидать какой-нибудь штуки с их стороны.
— Черт побери! Вы меня тревожите, Оборотень, друг мой!
— Я и не имею намерения вас успокаивать, капитан. Я просто хочу заставить вас остерегаться. Лучше возьмемте-ка наши ружья. Неизвестно, что может случиться, а мы находимся в таких обстоятельствах, когда предосторожностями пренебрегать нельзя.
— Вы правы, — ответил капитан. — Во всяком случае эта предосторожность не может нам повредить.
Мишель подошел к повозке, передал Оборотню его ружье и взял свое.
— Что там такое? — спросила госпожа Гартман с беспокойством.
— Решительно ничего, — ответил Мишель, — но так как мы находимся в такой стране, где на каждом шагу можем встретить врага, мы берем оружие. Успокойтесь, милая матушка, и ты также, сестрица, — продолжал он, — оставайтесь спокойно в повозке, а в особенности не шевелитесь, что ни случилось бы.
Он старательно закрыл повозку насмоленной парусиной, занял место в авангарде и зарядил свое шаспо.
В ту минуту, когда путешественники добрались до перекрестка, откуда шло несколько тропинок, они услыхали позади себя громкие крики и увидали трех человек, скакавших к ним и показывавших что-то знаками.
— Чего хотят эти люди? — спросил капитан.
— Не знаю, но мы скоро это узнаем. Отдайте ваше ружье моему мальчугану.
— Это для чего?
— Для того, чтобы не показывать враждебного намерения. Возьми, Зидор, оба эти ружья, спрячься, мальчуган, с левой стороны повозки, чтобы тебя не видели. Когда я брошу палку, подай нам оружие. Понял?
— Понял, батюшка.
— Сюда, Том!
Собака пошла по пятам контрабандиста.
Между тем незнакомцы быстро приближались. Их было четверо, все верхом; но так как, вероятно, они успели достать только три лошади, то третий всадник вез своего товарища на своей лошади.
Они скоро настолько приблизились, что их можно было узнать. Первый был Поблеско, второй привратник, а двое других, вероятно, слуги.
Все были вооружены карабинами и имели пистолеты в чушках.
— Стой! — закричал капитан, когда они очутились на расстоянии половины ружейного выстрела. — Прежде чем вы подъедете ближе, мы хотим знать, кто вы и с кем мы имеем дело, с друзьями или врагами. Пусть приблизится только один из вас.
— Хорошо! — ответил всадник, ехавший впереди и который был не кто иной, как Поблеско.
Они разменялись несколькими словами со своими спутниками, все спешились и привязали лошадей к деревьям.
Капитан заметил, что Поблеско и его товарищи, сходя с лошадей, вынули пистолеты из чушек и заткнули их за пояс.
Три человека остались посреди дороги, а Поблеско подошел один.
— Разве вы меня не узнали? — сказал он, остановившись в десяти шагах от повозки. — Это я предлагал вам рекомендательные письма в Мец.
— Я очень хорошо узнал вас, — ответил капитан, — но не видав вас перед отъездом, я предположил, что вы забыли о вашем обещании.
— Я никогда ничего не забываю, милостивый государь. Я эти письма вам привез.
— Сознайтесь сами, что это немножко поздно.
— Я подумал, что, может быть, следует собрать о вас некоторые сведения, прежде чем отдавать вам эти письма. Наше свидание было очень коротко, а разговор очень поверхностен в эту ночь.
