Дочь капитана Блада - Искандерова Нелли (чтение книг .txt) 📗
- Курс на Пуэрто-Бельо! - хриплым от волнения голосом прокричал капитан.
Тем временем Питт Уоллес постепенно приходил в себя в трюме адмиральского галеона «Беневидас». С трудом приподнявшись, он сел и огляделся вокруг. Голова, казалось, вот-вот расколется на части. С трудом воскрешая в памяти события последнего часа, Питт вспомнил, что, ворвавшись на палубу галеона, они быстро загнали в трюм побросавших оружие испанцев. Что произошло потом, и как сам он оказался в трюме, оставалось для него загадкой. Уоллес, сидя на грязном мокром полу, беспрестанно тёр лоб, надеясь, что это хотя бы немного поможет ему воскресить в памяти происшествия сегодняшнего дня. Ещё раз оглядевшись, он рассмотрел на полу лежащих матросов с «Арабеллы». Кто-то был ещё без сознания, другие с трудом начинали приходить в себя, издавая тихие стоны и с трудом двигая руками и ногами. Рядом, прислонившись к стоящему у стены бочонку и согнув колени, сидел вантовый матрос по имени Джеф. Он, подобно Уоллесу, зажал голову между ладонями и тихо бормотал: «Что случилось? Ничего не понимаю». Уоллес осторожно тронул его за плечо:
- Привет, Джеф. Не помнишь, как мы здесь оказались?
- Нет, - прокряхтел тот, потирая верхнюю часть лба, по которой, видимо, и получил удар, - Помню только, что, в капитанской каюте раздался женский крик. Ты тогда бросился туда, а все мы за тобой.
- А дальше? - Питт внимательно оглядел трюм. В нём не было ни одной оторванной доски, ни одной достаточно большой дыры, в которую можно было бы выскользнуть наружу. Пол был грязен, а вокруг стояли бочки с порохом, ромом и взгромождённые друг на друга многочисленные сундуки с грузом. Он вздохнул, вспомнив о том, что этот груз должен был перейти в собственность эскадры и, как и остальная добыча, поделен между флибустьерами.
- Будто бы всё мраком покрыто, - Джеф почесал затылок, - Наверное, это была ловушка испанцев. Смотри-ка, остальные тоже приходят в себя.
Действительно, сознание постепенно возвращалось и к другим оглушённым морякам. Общими усилиями они вспомнили, что, бросившись на внезапно раздавшийся с нижней палубы истошный женский вопль, обнаружили в каюте лишь кричащего испанского юнгу, да человек десять дюжих молодцов, спрятавшихся за дверью и оглушавших вбегающих в неё пиратов ударами по голове.
- Хорошо ещё, что нам не отрубили головы саблями, - с горечью заметил Сайтон, - вот и выручай этих баб из беды
- Да, - добавил, тяжело вздохнув, Джеф, - из-за женщин мы сейчас сидим в трюме, а испанцы вырвались на свободу, - он растёр лоб, - Что теперь будет? Наверняка нас повесят на площади в Гаване или Пуэрто-Бельо.
- Я ни о чём не жалею, - уверенно заявил Уоллес, - лучше поступить как джентльмен, даже если придётся подвергнуться опасности.
- Молчи, квартирмейстер, и слушай умных людей, - проворчал Джеф, покосившись на квартирмейстера, который всё ещё тёр сильно болевшее темя, - все наши неприятности из-за твоих рыцарских замашек. Ты, как всегда, готов сложить голову из-за каждой юбки. Добро хотя бы для того, чтобы с ней поразвлечься - а то ведь ты ни на кого из них не смотришь. Просто Дон Кихот какой-то. Смешно, да и только.
Уоллес молчал. Если бы такой разговор произошёл на берегу, он, не колеблясь, вызвал бы обидчика на поединок. Но сейчас не время было ссориться. Надо было действовать сообща, иначе шанс быть повешенным возрастёт во сто крат. Поэтому он улыбнулся и примирительным тоном произнёс:
- Не будем спорить, Джеф. Лучше подумаем, как нам отсюда выбраться.
- Да как уж тут выбраться, - понурил голову Джеф - пусть теперь наш адмирал думает, как спасать своих людей.
- Ты думаешь, ему есть до нас дело? - выругался Сайтон, - он, наверняка, уже пересчитал все денежки и направился назад на Тортугу
- Я уверен, что Питер выручит нас из беды, - твёрдо произнёс Уоллес.
- Он-то, может быть, и захочет нас выручить, тем более что ты его давний приятель. Да только эскадра у него слишком большая. Каждый, кто ходит в море чуть больше двух лет, уже лорд или капитан, и у каждого - своё мнение, с которым адмирал должен считаться. Большинство не поддержат Питера, и он ничего не сможет сделать. Придётся уж нам как-нибудь самим отсюда выбираться.
Пленники, сидя на грязном мокром полу, принялись обдумывать план бегства. Тем временем «Беневидас», подгоняемый вновь изменившим направление ветром, быстро двигался в сторону Пуэрто-Бельо. За ним следовала эскадра Сильвера, которая, несмотря на большую быстроходность её кораблей, всё же отставала из-за значительной потери времени - «Беневидас» снялся с якоря в полдень, а «Арабелла» - лишь четыре часа спустя. Именно поэтому, когда адмиральский галеон вошёл в Пуэрто-Бельо, корабли Питера находились в двух милях от гавани. В каюте Сильвера на «Арабелле» был созван совет капитанов. Двадцать человек нервно прохаживались по помещению, которое вдруг показалось всем необычайно тесным и душным. Несмотря на то, что мест хватило бы всем, никто не садился - слишком велико было волнение, охватившее этих людей, в сердце которых сейчас боролись два чувства - долг по отношению к попавшим в беду товарищам и жадность, заставлявшая их мечтать о том, чтобы поскорее переправить награбленное в безопасное место. Сильвер был бледен. Он стоял у стены, и скрестив руки на груди. Невидящий взгляд был устремлён на чёрные доски. Наконец он поднял глаза на собравшихся вокруг него мрачных и раздражённых мужчин и прервал молчание. Голос его звучал глухо и хрипло.
- Надо пробиваться к форту.
Лицо Сильвера напоминало скорее античную маску. Сквозь смуглую кожу проступила мертвенная белизна. Казалось, он мысленным взором следя за входящим в испанскую гавань «Беневидасом». Ни у кого из капитанов не было ни малейшего сомнения, что Питер готов идти на любой риск, и, если остальные не поддержат его, бросится в Пуэрто-Бельо на верную смерть, направив «Арабеллу» на штурм трёх мощных крепостей. Но пиратские суда обросли ракушками, а тяжёлый груз в трюмах ещё более ухудшал маневренность судов. Многие капитаны не желали рисковать, боясь потерять корабль вместе с недавно захваченным у испанцев богатством. Собравшиеся с сомнением переглядывались друг с другом, будто бы желая угадать, что думают остальные.
- Что толку - Пуэрто-Бельо с моря не взять, - задумчиво произнёс один из капитанов, пристально вглядываясь в потухшие глаза адмирала. - Там три крепости, на рейде не менее двадцати пяти кораблей, да ещё и гарнизон почти пятьсот человек.
Питер, с лица которого всё ещё не сходило выражение мрачной решимости, граничащей с отчаянием, глухо произнёс:
- У нас больше людей и кораблей. Прорвёмся - и не в таких переделках бывали.
- Какой ценой, адмирал? Ценой наших жизней?
Сильвер молчал. Капитаны оживились, переглядываясь друг с другом и перебрасываясь короткими репликами. Силы были неравны, а риск слишком велик.
- Мы все понимаем, как тебе плохо, Питер. Но нельзя, чтобы нас перебили из-за твоего приятеля. Подумай хорошенько - ведь каждый, в том числе ты, мог оказаться в подобной ситуации. Сегодня не повезло Питту, а завтра - любому из нас.
Мужчины согласно закивали. Вольверстон попытался было возразить, но Питер взглядом остановил его. Отойдя от стены, он направился к двери. Собравшиеся расступились, понимая, что чувствует сейчас их адмирал, внезапно потерявший своего лучшего друга. Но, дойдя до конца каюты, Сильвер внезапно развернулся и направился обратно. Ещё в течение нескольких минут он ходил взад и вперёд по капитанской каюте, погрузившись в размышление. Видя, как тяжело даётся ему принятие решения, капитаны отступили, и между двумя рядами людей образовалось некое подобие широкого коридора, по которому двигался адмирал. Стук каблуков по дощатому полу каюты звучал подобно набату.
- Капитан! - подал голос Крисперс, но Вольверстон тотчас одёрнул его.
- Молчи, Крис. Ты не понимаешь...
