Последнее волшебство - Стюарт Мэри (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Я не присутствовал при том, как Мельвас излагал свои жалобы. У меня было свое кресло в Круглом зале, как стали называть зал совета, но я редко там появлялся. Коль скоро пэры были там равны королю, то и король должен был не превосходить их знаниями и высказывать собственные суждения, не полагаясь на подсказку наставника. Если Артур нуждался в моих советах, я давал их ему с глазу на глаз.
Мы много часов обсуждали с ним дело Мельваса, прежде чем оно было вынесено на совет. Артур сначала опасался, что я буду отговаривать его от поединка с Мельвасом, однако здесь наши с ним суждения, на горячую голову и на холодную, совпадали. Артуру не терпелось, а мне представлялось очень важным, чтобы Мельвас был принародно наказан за свое злодейство. Артур выждал довольно времени, да еще и оживил в народной памяти красивую легенду, так что чести Гвиневеры уже ничто не угрожало; ее теперь снова все любили, куда бы она ни отправилась, путь ей повсюду усыпали цветами и благословениями. Для всех людей она опять была королева, возлюбленная супруга их любезного Верховного короля, которую у них едва не отняло Царство смерти, но потом вернула им магия Мерлина. Так думали простые люди в королевстве. Но среди знати было немало таких, которых ждали от короля, чтобы он выступил против Мельваса, и готовы были его презирать, обмани он их ожидания. Как мужчина и король, он обязан был действовать. Все это время он твердо держал себя в руках, хотя это и стоило ему немалых усилий. Теперь же, убедившись, что я его поддерживаю, он со свирепой радостью стал измышлять способы расплаты с похитителем королевы.
Можно было, конечно, призвать короля Мельваса на совет под каким-нибудь вымышленным предлогом, но этого ему делать не хотелось.
– Если вынудить его самого явиться с жалобой, – рассудил Артур, – то в глазах бога это будет почти то же самое, но для моей совести – или гордости, если угодно, – важно, что я не выдвину облыжного обвинения в Круглом зале. Пусть все помнят, что в этот зал ко мне может явиться каждый, ничего не страшась, если только сам не затаил в сердце измены.
И мы начали раздражать Мельваса. Расположение его острова между королевским замком и морской гаванью давало к тому сколько угодно поводов. Начались постоянные распри из-за портовых сборов, из-за права свободного проезда, из-за необоснованно назначаемых и с негодованием отвергаемых налогов и пошлин. Под таким непрерывным нажимом рано или поздно потерял бы терпение любой, но Мельвас взбесился даже раньше, чем мы ожидали. По мнению Бедуира, который рассказывал мне об этом совете, Мельвасу с самого начала было ясно, что его нарочно подбивают явиться в Круглый зал, дабы спросить с него за прежние, более важные провинности. К этому он был готов и сам стремился, но, разумеется, вслух не позволил себе даже намека – иначе ему, по единогласному постановлению совета, грозила бы неминуемая смерть. И потому потянулись томительные пререкания о поборах и пошлинах и о справедливых размерах налогов, причитающихся Камелоту за охрану границ; и все это время двое противников не сводили один с другого глаз, как фехтовальщики в поединке. И наконец плод созрел.
Поединок предложил Мельвас. Как удалось его до этого довести, не знаю: но думаю, что особых стараний не потребовалось. Молодой, горячий, искусный в бою, он, чуя угрозу, сам ухватился за возможность решить дело быстро и окончательно с оружием в руках. Здесь у него были равные шансы – а может быть, он оценивал их еще выше. Как бы то ни было, но он наконец в сердцах воскликнул:
– Разрешим все споры в бою один на один, немедленно и не сходя с этого места! Иначе не быть нам никогда больше добрыми соседями. Ты – король, твое слово – закон, докажи свое право с мечом в руке!
Поднялся шум в Круглом зале, толки и споры. Старшие из рыцарей полагали, что королю нельзя по таким пустякам подвергать свою жизнь опасности, однако все уже догадывались, что дело тут не просто в каких-то портовых сборах; а рыцарям помоложе откровенно не терпелось увидеть поединок. Многие (и настоятельнее прочих Бедуир) вызывались сразиться вместо Артура. Но наконец король счел, что настал его миг, и решительно встал с кресла. Среди полной тишины он подошел к круглому столу, стоявшему посредине зала, схватил таблички, на которых были записаны жалобы Мельваса, и швырнул их об пол – только осколки посыпались.
– А теперь принесите мне мой меч, – сказал Артур.
В полдень сошлись они на ровном поле в северо-восточном углу крепости. Небо было безоблачным, но тянул свежий береговой ветерок, и в воздухе стояла прохлада. Сверху лился спокойный и ровный солнечный свет. По краю поля плотно толпились люди, людскими головами топорщились даже стены крепости. Верхняя площадка одной из златоглавых башен Камелота пестрела сине-ало-зеленым: там собрались наблюдать поединок дамы. Среди них была и королева, вся в белом – Артуров цвет. Мне нетрудно было угадать, что делалось сейчас у нее на сердце, и представить себе грациозное спокойствие, за которым она прятала страх. Но вот пропела труба, и стало тихо.
Каждый из бойцов держал копье и щит, а на поясе у обоих висело по мечу и по кинжалу. Артур не взял для поединка свой королевский меч Калибурн, и доспехи его – легкий шлем и кожаный панцирь – не были украшены ни узорами, ни драгоценными каменьями. Мельвас нарядился богаче, к тому же он слегка превосходил Артура ростом. Пылкий и воинственный видом, он поглядывал на дворцовую башню, где стояла королева. Артур же не посмотрел туда ни разу. Он казался спокойным и бесконечно уверенным в себе. Опустив голову, он внимательно слушал то, что провозглашал герольд.
У края поля рос одинокий явор. В его тени стояли мы с Бедуиром. Он поглядел на меня долгим испытующим взглядом и с облегчением перевел дух.
– Слава богам, ты не обеспокоен! Уф-ф.
– Это было неизбежно. И так оно к лучшему. Но если бы ему угрожала опасность, я бы не допустил их поединка.
– И все-таки решение неразумное. О, я знаю, он этого хотел, но он не вправе рисковать собой. Он должен был уступить этот бой мне.
– А ты подумал, как бы ты справился? Ты же до сих пор хромаешь. Он бы поверг тебя наземь или того хуже, и все слухи и разговоры тогда бы возобновились. Ведь есть еще немало простодушных людей, которые верят, что правда на стороне сильнейшего.
– Сегодня так оно и есть, и ты знаешь, не то бы ты не стоял тут спокойно. И все-таки мне бы хотелось... – Он замолчал.
– Понимаю, чего бы тебе хотелось. И думаю, ты не раз еще в жизни сможешь осуществить это свое желание.
Он искоса взглянул на меня, собрался было что-то ответить, но в это время упал флажок, и поединок начался.
Сначала бойцы кружили один вокруг другого, держа наготове копья и щиты. Первым напал Мельвас. Сначала он сделал обманный взмах, а затем размахнулся еще раз и с молниеносной силой запустил свое копье в противника. Сверкнул щит Артура, приняв могучий удар. Острый наконечник со скрежетом скользнул по выпуклой белой поверхности и, не причинив вреда, воткнулся в траву. Мельвас попятился, схватился за рукоять меча. Но Артур, отбив его копье, успел в ту же минуту швырнуть свое и тем поквитался на первом броске с Мельвасом. Однако меч он не обнажил, а вырвал из земли торчавшее копье Мельваса и замахнулся им, меж тем как Мельвас ловким поворотом щита отбил наземь копье короля, тут же, быстрый, как лис, поднял его и изготовился снова пойти против Артура с копьем в руке. Но на этот раз копье Артура, пущенное с большей силой, ударившись в середину Мельвасова щита, отлетело дальше и, скользнув и подпрыгнув по траве, легло далеко в стороне. Теперь, прежде чем он его подберет, Артур успеет пустить в него второе копье. Прикрывшись щитом, Мельвас стал, уклоняясь из стороны в сторону, отходить туда, где лежало упавшее копье. Вот он достиг того места, наклонился за копьем, покоившимся в кусте чертополоха. В этот миг Артур замахнулся, сверкнул блестящий наконечник; Мельвас, заметив взблеск краем глаза, вскинул, загораживаясь, свой щит и одновременно свободной рукой потянулся за лежащим копьем. Но движение короля было обманным, и, когда Мельвае вытянул в сторону руку, Артур пустил свое копье низко и прямо и угодил тому в локоть. А вслед за копьем Артур бросился вперед и сам, на бегу обнажая меч.
