Железные франки - Шенбрунн-Амор Мария (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Констанция не удержалась:
–?Нет сомнения, что, если бы Палестиной правил святой Петр или, того лучше, сам Сын Божий, Утремер был бы ухожен и возделан, как древо жизни в Эдеме. Но тут только мы, недостойные, и даже самые грешные франки предпочтительнее самых ревностных магометан!
Христианнейший монарх хоть и подозревал в антиохийцах шаткость веры и позорную терпимость по отношению к сынам Аллаха, но сам планировать военное наступление не торопился. Покамест единственная кобыла, готовая тащить непосильный для самих франков воз их победоносных замыслов, была аквитанской породы.
Простые воины были рады досыта есть и спокойно спать под прикрытием мощных укреплений Антиохии, а знатные люди – и франки, и приезжие – предались интригам и выяснениям отношений. С появлением в Утремере новых людей только усложнились привычные пуленам, хоть и неожиданные для европейцев, коалиции с врагами креста, вражда меж христианами, хитросплетения договоров, кровных связей, взаимопониманий и интересов. Того и гляди, вместо ожидаемого спасения прибытие крестоносцев окончательно порушит хрупкое равновесие Леванта.
Смуты и раздоры между франками и французами начались немедленно.
Сен-Жиль Триполийский заявил, что ноги европейских пришельцев в его графстве не будет, поскольку одним из предводителей похода оказался его дядя – Альфонсо Иордан, граф Тулузский, маркграф Провансальский, герцог Нарбоннский, сын предводителя Первого крестового похода Раймунда Сен-Жиля, основателя графства Триполи. Альфонсо был увезен из Святой земли обратно во Францию еще младенцем, вскоре после смерти своего легендарного отца, и взамен графства Триполийского получил там европейские владения отца, но с тех пор большую часть французских доменов растерял и наверняка явился в Утремер, чтобы оттягать богатый Триполи у нынешнего законного его владельца.
Ненависть Сен-Жиля к пришельцам запылала только сильнее, когда супруга его Годиерна, прослышав о любви к ней покойного Жоффре Рюделя, затребовала тело трувера, отдавшего ей при жизни свою душу, и, несмотря на неприязнь мужа к крестоносцам, с почестями перезахоронила князя Блуа в соборе триполийского ордена тамплиеров.
Внучатый племянник, тридцатитрехлетний Раймунд Сен-Жиль, граф Триполийский, и его двоюродный дед, сорокапятилетний Альфонсо Иордан, граф Тулузский, походили друг на друга, как матерый вепрь на молодого кабана: у обоих волосатые головы с плоскими затылками без посредства шеи переходили в волосатые, толстые, круглые тела, из густых, патлатых бород торчали расплющенные носы, под мохнатыми, сросшимися бровями сверкали яростной ненавистью крохотные черные глазки.
И правнук, и сын знаменитого предводителя Первого крестового похода – Раймунда Сен-Жильского, графа Тулузского, маркиза Прованса и герцога Нарбонны – уставились друг на друга с одинаковым выражением ненависти, недоверия и злобного упрямства. Они бы вцепились друг в друга, если бы их не разделяла невозмутимая королева Мелисенда. Правительница Иерусалима призвала графа Триполийского и предводителя провансальских крестоносцев, дабы восстановить меж родичами сердечный мир и гармонию и объединить их силы в предстоящей борьбе с неверными.
Уже третий час они сидели в душной зале Кесарийской цитадели. Если бы родственную любовь можно было высидеть в тепле, как цыпленка, она бы уже непременно проклюнулась. Однако примирение по-прежнему находилось столь же далеко от славных рыцарей, как рай от Иуды.
–?Ваше величество, – Альфонсо наполнил кубок, – я согласился на эту встречу исключительно из уважения к вам. Но права есть права. Их не отдают в обмен на уговоры. Я – сын Раймунда IV Сен-Жильского, завоевателя Триполи, я его единственный законный наследник! Триполи у меня украли, когда мне было четыре года, и настало время вернуть Иордану Иорданово!
Граф довольно всхрапнул над собственным каламбуром.
–?Черт знает, с чего вас нарекли Иорданом, – с презрением фыркнул франкский Сен-Жиль, – гораздо удачней было бы прозвать вас Стиксом. Или вместо Альфонсо – Алфеем, рекой, прочистившей нечистоты авгиевой конюшни…
–?Я был крещен в Иордане!
–?Здесь все были крещены в Иордане! – Раймунд кивнул на толстое брюхо Альфонсо: – Но, полагаю, только из-за вас священная река при этом выплеснулась из берегов.
–?Давайте не будем тешить себя взаимными оскорблениями, – предложила королева, надеясь добиться согласия хоть в чем-нибудь.
За шесть лет, прошедших с трагической кончины Фулька, одна неприятность за другой беспощадно старили вдову – от огромного графства Эдесского остался лишь Турбессель, сын ее Бодуэн разрушил союз с Дамаском ради миража земли Васан, потерпел там полное поражение, но в результате преисполнился такой уверенности в себе, что теперь пытался захватить и всю власть в Иерусалимском королевстве. Из Антиохии доходили слухи, что сластолюбивый и властолюбивый Раймонд не ладит с предводителями французских крестоносцев, а сами венценосцы Франции не могли находиться друг с другом в одной комнате. А потомки героического Раймунда Тулузского готовились растерзать друг друга на ее глазах.
Неудивительно, что сиятельная правительница Латинского королевства успела превратиться в утомленную пожилую женщину, и корона Иерусалима ныне венчала черную вдовью повязку, туго охватывающую отвисшие щеки и дряблый подбородок. И все же Мелисенда неослабно пеклась о благе Утремера, была по-прежнему готова по клочку сшивать интересы и амбиции местных франков и крестоносцев, урезонивать, мирить, исправлять, устрашать или улещивать, а к тем, кто не поддавался доводам здравого смысла, применять и более действенные способы убеждения.
–?Благородные мессиры, все мы родичи и свойственники, защитники Святой земли и христиане, которым заповедано любить даже врага, – измученно напоминала она собеседникам, уставившимся друг на друга с откровенной ненавистью.
–?Все мои противники – мои родичи, владетельные бароны и христиане, – гордо заметил Иордан. – Я почел бы ниже своего достоинства враждовать с кем-либо, не обладающим хотя бы парой этих достоинств!
Сен-Жиль пожал толстыми плечами:
–?Мой дед Бертран был старшим сыном Сен-Жиля, его истинным наследником. Три поколения моих предков защищали графство, мой родитель – Понс Триполийский – погиб ради этого графства!
–?У всех предки погибли! Бертран получил Триполи незаконным путем!
–?Таким же законным, как папа тиару, клянусь пяткой Богородицы! Вы, Альфонсо, вместо Триполи унаследовали Тулузское графство и маркизет Прованса во Франции! – прохрипел Раймунд, буравя Иордана свирепым взглядом.
–?Не вместо, а помимо! Я никогда никому не уступал свои права на Триполи! – зарычал Альфонсо, вскакивая из-за стола, но королева Мелисенда предупреждающе подняла руку, и, кипя и рыча, француз осел на свое место. – Бертран воспользовался моим младенчеством, чтобы выжить меня из Триполи, где я родился!
–?Не в Триполи! Вы родились вовсе не в Триполи! – обрадованно уличил дядю во вранье племянник. – Вы явились зачем-то на свет в крепости Мон Пелерин, а это от города – как чистилище от рая!
–?В двух лье!
Безнадежно вздохнув, королева упрекнула графа Тулузского:
–?Ваше сиятельство, вы пришли на Святую землю с крестом, дав обет способствовать нам в борьбе с неверными, и тут же принялись претендовать на франкское графство и угрожать моему вассалу и зятю.
–?А вы здесь уютно устроились, а? – Иордан откинулся на спинку стула, выпятив крутой живот. – Все сродственнички, свойственнички, рука руку моет, все свои! Весь вертоград Палестины – одна большая семейка! Вы не опасаетесь, что чем теснее вы заступаетесь друг за дружку, тем громаднее пропасть между вами и прочим латинским миром? Вы уже не часть нас, а бандитская шайка сообщничков!
–?Но вы ведь тоже наш родич! Мессиры, опомнитесь! Неужели вместо святой борьбы с исламом вы развяжете междоусобную войну?!
