Братство волка - Берте (Бертэ) Эли (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Леонс не оробел при этом внезапном нападении. Когда волк был от него в десяти шагах, он хладнокровно прицелился в голову и выстрелил. Выстрел из большого карабина, повторенный нескончаемым эхом, произвел оглушительный шум, подобный грому, но не смог заглушить дикий рев. Сквозь дым от пороха Леонс увидел волка, силою удара повергнутого наземь и, казалось, смертельно раненного. Крик радости не успел сорваться с губ юноши, когда зверь, истекая кровью, поднялся на ноги и пошел на охотника.
Боль и жажда мести удесятерили отвагу волка. Он не хотел умирать, не убив того, кто пришел сюда, чтобы его погубить. Секунда — и он уже повалил охотника. Тщетно Леонс старался противопоставить ему свой штык, сделанный из стали лучшего закала. Штык был сломан, как стекло, карабин измолот в щепки, а Леонс, опрокинутый зверем, так ударился о землю, что почти лишился чувств.
Гибель его казалась неизбежна, потому что защищаться он был не в состоянии, но верные союзники не покинули его. Бульдог Кастор, который один раз уже потерпел поражение в схватке с жеводанским зверем, несомненно, хотел взять реванш.
Он с ожесточением бросился на волка. Даже ищейка, то ли ободренная видом крови своего врага, то ли побуждаемая опасностью, которой подвергся ее хозяин, поборола свойственную ей робость, бесстрашно бросилась на волка и вцепилась ему в горло. Чтобы победить этих двух противников, зверю пришлось оставить Леонса.
Но победить собак волку было легко. Одного движения грозных челюстей было достаточно, чтобы переломить позвоночник несчастной ищейки, между тем как острые, как ножи, когти раздирали ей брюхо и разбрасывали далеко внутренности. Бедная собака, умирая, испустила пронзительный визг. Оставался Кастор, который также схватил зверя за горло и впился в него зубами. Волк попробовал было от него избавиться мотая головой из стороны в сторону, однако бульдог, наученный опытом, вцепился в него мертвой хваткой. Тогда они покатились по земле, раздирая и кусая друг друга с невыразимой яростью; но волк, несмотря на свои раны, сохранял преимущество, которое неминуемо должно было повлечь за собой окончательную победу.
Леонс, возле которого сцепились в смертельной схватке два животных, несколько минут пребывал в забытье. Но сознание быстро вернулось к нему. Едва владея телом из-за своего падения, ослепленный пылью и снегом, которые летели ему в лицо, он приподнялся на локте и вынул из ножен свой охотничий нож. В ту минуту, когда противники покатились в его сторону, он с трудом открыл глаза и, собрав все силы для последней попытки к спасению, воткнул нож по рукоять в серую спину зверя.
В ту же секунду он услышал чей-то голос:
— Не унывайте, мосье Леонс! Держи крепко, Кастор! Мы идем!
Больше Леонс ничего не слышал. Какие-то железные зубья раздирали ему грудь, потом страшная тяжесть навалилась на него, сдавила ему дыхание и он лишился чувств. Приятное ощущение свежести возвратило ему сознание. Вокруг него усердно хлопотали Дени, Жервэ и еще несколько человек. Ему брызгали в лицо холодной водой из лужи, расстегнули ему платье, чтобы он свободнее мог дышать.
— Зверь… — прошептал он, разлепив губы. — Где зверь?
— Убит, мосье Леонс, — радостно ответил старый егерь. — Убит окончательно и бесповоротно!
И он указал на громадного волка, всего в грязи и в крови, который лежал мертвый возле истерзанных останков бедной ищейки.
Чуть далее Кастор, тяжело дыша, вылизывал свои раны. Грустное сомнение мелькнуло в голове Леонса.
— Дени, — сказал он, приподнимаясь на локте. — Это ты убил его? Почему ты меня ослушался и пришел сюда?
Егерь улыбнулся.
— Взгляните на мое ружье, господин, — сказал он, показывая свое ружье, совершенно чистое и неразряженное, мне, право, смертельно хотелось пустить пулю в этого молодца, — но вы так крепко обнялись, что я не рискнул этого сделать. Впрочем, к чему было тратить порох понапрасну? Вы уже покончили дело с этим старым чертом, посмотрите сами.
Приподняв труп волка-исполина, он показал Леонсу его нож, вонзенный по рукоять в плечо зверя. Лезвие так глубоко вошло в тело волка, что вынуть его можно было только с величайшим усилием. Раны, от которых Леонс лишился чувств, зверь нанес ему, уже умирая. Он до самого последнего мгновения пытался отомстить своему убийце.
Глядя на это несомненное доказательство своей победы, Леонс забыл о боли. Радость наполнила его сердце, голова закружилась от счастья и усталости, и он прокричал изо всех сил:
— Благодарю Тебя, Господи! Это правда: я убил жеводанского зверя!
Немного позднее торжествующие охотники возвращались в Меркоарский замок. Леонс, весь помятый и в ушибах, шел пешком, опираясь на Дени. Некогда грозного зверя перекинули через спину лошади, и его страшная голова и длинные ноги с острыми когтями висели по обе стороны седла. Потом пришел Жервэ, неся на руках бедного Кастора, который жалобно поскуливал от боли, хотя вид его убитого врага, раскачиваемого рысью лошади, порой еще, казалось, возбуждал его ярость. Шествие замыкали крестьяне, которые были едва ли не счастливее всех: ведь больше всего вреда жеводанский зверь причинял именно им.
Таким образом достигли замка. Недалеко от главных ворот охотников догнала небольшая группа людей, настолько же молчаливых и грустных, насколько те были шумны и веселы. Состояла она из слуг, несущих на носилках бесчувственное тело, завернутое в плащ. За ними следовало несколько человек, которых из-за наступающих сумерек нельзя было узнать в лицо. Леонс приказал своим людям остановиться и хранить молчание. Когда же носильщики с ним поравнялись, он тихо спросил, указывая на тело:
— Кто это?
Носильщики или не слышали, или не хотели ответить; они молча прошли мимо со своей печальной ношей и вскоре исчезли под сводом ворот. Леонс не решился повторить свой вопрос. Он не успел еще обдумать, что же могло произойти в его отсутствие, когда вдруг услышал радостный голос приора:
— Леонс, друг мой, вы ли это? О, хвала Всевышнему! Вы возвращаетесь целы и невредимы!
— Господь был ко мне милостив и щедр, мой добрый отец! Он послал мне победу над лютым зверем, наводившим ужас на всю провинцию! Но скажите мне, ради бога, кто этот несчастный, которого сейчас пронесли в замок?
— Это был человек, который умер без покаяния. Меня уведомили слишком поздно. Он был уже мертв, когда я пришел на место боя. Впрочем, я сомневаюсь, что он стал бы исповедоваться… Да простит ему Господь его грехи!
— Но… кто? Вы не назовете мне его имя, преподобный отец?
— Нужно ли называть? Леонс, вы теперь единственный представитель древнего и знатного рода Варина.
Леонс несколько минут стоял в задумчивости, в душе его шевельнулась жалость к этому человеку — подверженному страстям и порокам, но смелому до дерзости и отчаянному до безрассудства.
Пока он предавался этим размышлениям, мимо него прошли два человека, один из которых говорил:
— Я исполнил только половину моего долга, мэтр Легри! Я наказал главное лицо, оскорбившее мою госпожу; но этим я не ограничусь. Я даю вам три дня на распоряжения для похорон вашего друга; по истечении этого срока рассчитывайте, что я вас отколочу, как обещал, где бы вы мне ни попались.
Отец Бонавантюр и молодой граф быстрым шагом направились в замок. Они приближались ко входу во внутренний двор, когда раздался звонкий и радостный голос, который, казалось, заполнил собой все окружающее пространство:
— Леонс, мой милый Леонс!
Графиня де Баржак бежала им навстречу. Лицо ее сияло, как утреннее солнце.
— Кристина! — крикнул Леонс. — Бог даровал мне победу, и я пришел требовать свою награду!
Вместо ответа мадемуазель де Баржак вне себя от восторга упала в его объятия.
Спустя два месяца граф де Варина, барон Жеводанский, начальник королевской волчьей охоты в Жеводанской провинции, сочетался браком в Мендском соборе с графиней де Баржак, владетельницей замка Меркоар. Народ встречал громкими радостными криками отважного охотника, избавителя страны от страшного волка, который и ныне известен под именем жеводанского зверя. Ни до, ни после этих событий не появлялись во Франции животные, подобные ему.
