Капитан Райли (ЛП) - Гонсалес Фернандо Гамбоа (чтение книг txt) 📗
— Дело в том, что пристрастия Хулио лежат совершенно в иной области.
— Уж не хочешь ли ты сказать...
— А кроме того, он коммунист, — добавила Кармен, заодно и ответив на невысказанный вопрос Райли. — Поэтому он и осел здесь, в Танжере. Чтобы, с одной стороны, быть поближе к своей родной Малаге, а с другой — подальше от фашистского диктатора и гомофоба Франко.
— В таком случае, — огрызнулся Алекс, — твоему другу наверняка весьма неуютно, поскольку в прошлом году испанские войска заняли город.
— Я стараюсь соблюдать осторожность, — произнес у него за спиной Хулио.
Оба резко обернулись и увидели художника в дверях прихожей. В руках он держал свернутую белую ткань длиной, видимо, в несколько метров.
— Думаю, я нашёл решение вашей проблемы, — заявил он, протягивая руки с объёмистыми свертками.
— Превосходная идея! — воскликнула Кармен, забирая и разворачивая один из свёртков. — Где ты это взял?
— Купил для своих натурщиц: они мне позировали для картины «Женщины Танжера», которую я продал несколько лет назад русскому послу. Просто счастье, что я их не выбросил!
— Спасибо, Хулио, — ответила Кармен, звонко целуя его в щеку. — Это как раз то, что нам нужно.
Ничего не понимая, Райли уставился на покрывало, которое Кармен накинула себе на плечи.
— То, что нужно? — слегка удивился он. — И для чего же?
— Чтобы нас не узнали, — ответила она, закутываясь в покрывало до самых глаз. — Для чего же ещё?
— Ты что же, хочешь сказать... — выпалил Алекс, сообразив, в чем дело. — Ты же не думаешь что я... что я... это надену?
Кармен торжествующе улыбнулась, явно довольная замешательством капитана.
— Не будь дураком, — ехидно ответила она. — Я уверена, ты в ней будешь настоящей красавицей.
38
Под теплым полуденным декабрьским солнышком по мощеным улочкам танжерской медины шли бок о бок две довольно странного вида фигуры, шаркая по мостовой подошвами тапочек.
На первый взгляд, они не привлекали особого внимания. Закутанные с ног до головы в безупречно-белые покрывала с узкими прорезями для глаз, типичные для женщин этого региона, они мало чем отличались от множества других прохожих, одетых точно так же, и никто, казалось, их не замечал. Но если бы кто-нибудь вдруг обратил на них внимание, он бы неизбежно подметил странную особенностью этих двух якобы марокканок. Одна из них была изящной и стройной, а другая, хоть и значительно выше ростом, сутулилась, как старуха, опираясь на клюку. У каждой на спине висел небольшой мешок из рафии, и обе передвигались мелкими, но торопливыми шагами, словно опаздывали на свидание.
И, конечно, больше всего подозрений вызывал низкий мужской голос, которым одна женщина наставляла другую:
— И помни: никому ни слова об этом, — прошептал этот голос из-под покрывала, скрывавшего лицо странной женщины. — Никому и никогда.
— Ладно, идем, — ответила ее спутница обычным женским голосом. — Но не станешь же ты отрицать, что это наилучший выход. Под этими одеяниями нас никто не видит, и никому даже в голову не придёт, что ты — вовсе даже не бедная старушка. Чего тебе ещё не хватает?
— Сказать по правде, — пожаловался он, — мне не хватает таблетки обезболивающего.
Глаза Кармен с сочувствием посмотрели на Райли; ей впервые подумалось, как, наверное, болят его помятые рёбра, порезы и раны.
— Потерпи, — мягко сказала она, взяв его за руку. — Когда доберёмся до автобусной остановки, сможешь отдохнуть. Уже немного осталось.
— Сначала нам нужно наведаться в одно место, — сказал Алекс.
— То есть как? — недоверчиво спросила она, резко останавливаясь и повышая голос, что было весьма нежелательно. — В какое такое место? Я думала, мы собираемся сесть на автобус, чтобы выбраться из Танжера.
— Именно это мы и сделаем, — ответил он, понизив голос. — Но сначала немного прогуляемся. Без этого — никак.
— Прогуляемся? — в недоумении переспросила Кармен. — И куда же? Зачем?
— На бульвар Пастера. Я должен навестить одного старого друга.
— Друга? — снова перебила она в полной растерянности. — Ты думаешь, сейчас подходящее время для светских визитов?
Райли искоса взглянул на нее и наклонился к самому ее уху.
— Я понимаю, что для тебя это нелегко, но тебе все же придется поверить мне и делать то, что я скажу, потому что от этого зависит наша жизнь. — И, склонившись еще ниже, добавил совсем тихо: — И, ради всего святого, не повышай голос, если не хочешь, чтобы тебя разоблачили.
Спустя несколько минут они уже стояли перед четырехэтажным зданием новой постройки в европейском стиле. Рядом с открытой железной дверью помещалась бронзовая табличка, оповещавшая на пяти языках, что здесь находится контора адвоката, который специализируется на международном праве, а ниже, крупными заглавными буквами, было написано его имя.
Лишь благодаря сладкому голосу Кармен и соблазнительному трепетанию ее ресниц им удалось убедить швейцара пропустить ее и ее сгорбленную старушку-мать в контору адвоката. Поднявшись по бесконечным лестничным пролетам, они оказались перед дверью конторы и позвонили в дверной колокольчик.
Дверь открыла высокая белокурая секретарша с надменной осанкой и холодным взглядом; при виде двух скромно одетых марокканок она издала невольный возглас возмущенного изумления, как если бы вместо них обнаружила у себя на пороге двух оседланных верблюдов.
— Что вам угодно? — равнодушно спросила она с сильным скандинавским акцентом, стараясь держаться как можно надменнее с этими двумя незнакомками.
— Нам нужно видеть сеньора Эль-Фасси, — ответила Кармен, изо всех сил изображая арабский выговор, которого на самом деле у неё не было и в помине.
— Вам назначено?
— Нет. Но наше дело не терпит отлагательств.
— Весьма сожалею, — ответила секретарша с чувством глубокого удовлетворения, — но без предварительной записи вас не могут принять.
Кармен вопросительно взглянула на Алекса; тот едва заметно кивнул.
— Что ж, очень жаль... вздохнула Кармен с притворным разочарованием. — Дело в том, что мой отец только что скончался, оставив нам с мамой шестнадцать имений в окрестностях Танжера, с которыми мы, в силу нашей неопытности, не можем управиться, и один друг нашей семьи посоветовал нам приехать сюда и поговорить с сеньором Ахмедом... Но, разумеется, — закончила она, вновь тяжело вздохнув, — если это невозможно, мы найдем другого управляющего, который сможет...
Секретарша тут же переменилась в лице, надев на него маску любезности, и взяла Кармен за руку.
— Подождите минуточку, — произнесла она; теперь вместо презрения в ее голосе звучало откровенное подобострастие. — Пусть даже вам не назначено, но я не могу допустить, чтобы вы, проделав столь долгий путь, ушли, так и не поговорив с адвокатом. Так что располагайтесь, — добавила она, отступая от двери. — Я уверена, что сеньор Эль-Фасси найдет время в своем расписании, чтобы вас принять.
Едва обе женщины сели, секретарша постучала в дверь кабинета; по ту сторону двери послышался мужской голос, предлагая войти.
Оставшись с Алексом наедине, Кармен повернулась к нему; в глазах ее застыла растерянность.
— И что теперь? — спросила она. — Ты так и не сказал, что мы здесь делаем.
— Наберись терпения, и сама все увидишь. Просто продолжай разыгрывать комедию, а я возьму на себя остальное.
Не успел Алекс договорить, как дверь вновь открылась, и на пороге возникла все та же секретарша.
— Пройдемте со мной, пожалуйста, — поманила она их рукой. — Сеньор Эль-Фасси вас с удовольствием примет.
Они поблагодарили секретаршу молчаливым кивком и, под видом больной матери и ее самоотверженной дочери, поднялись и вошли в кабинет. Ахмед Эль-Фасси уже стоял у стола с угодливой улыбкой, все в том же белом льняном костюме, который был на нем неделю назад, когда он в мединской кофейне передал Райли и Джеку конверт с инструкциями Хуана Марша для подводных погружений.
