Ларец Самозванца (СИ) - Субботин Денис Викторович (читаем книги txt) 📗
Марек только коротко кивнул. Помогай… ларец и впрямь тяжёлый…
Они вдвоём еле выволокли его из-под нагруженной утвари и, надрываясь, поволокли обратно.
— Тяжёлый! — процедил сквозь зубы Яцек.
Марек промолчал вновь. Для него сейчас тяжесть была в десять крат большей. Ещё бы! Ведь с каждым шагом к залу он приближал бесчестье пана Романа…
Сто двадцать шесть шагов оказалось до дверей в зал, услужливо распахнутых московскими ратниками — Марек считал. И ещё два десятка коротких, медленных шагов — до помоста.
— Ну, что ты плетёшься, как черепаха?! — резко одёрнул его московит из стрельцов. — Двигай ногами, рохля!
Марек так яростно сверкнул на него глазами, что даже этот стрелец, огромный и наглый, проглотил следующую фразу, рвущуюся наружу. Страшен был взгляд Марека! Просто страшен!
…Ларец, звонко ударившись оковкой о доски помоста, встал твёрдо и нерушимо.
— Вот он! — хмуро сказал пан Роман, до белизны сжав кулаки.
Кирилл озадаченно посмотрел на ларец. Невелик — меньше полу сажени в длину, ещё уже в ширину. Окован железом, а не серебром или златом, как ожидал сотник. Две скобы — там должен быть замок… Только вот не было его!
— А почему он открыт? — с внезапно вспыхнувшим подозрением спросил он у пана Романа. — Почему ларец не на замке?!
Проклятый, лживый пан очень натурально изобразил испуг и изумление. Даже первым рванулся открывать крышку… Ну, да тут Кирилл его обогнал, так саданув плечом, что далеко не слабый пан Роман отлетел на шаг в сторону.
Крышка, лязгнув, открылась, бесстыдно обнажив чрево ларца. Пустое чрево!.. Почти пустое.
— Так! — растерянно процедил Кирилл, разглядывая маленькую книгу в медной обложке, одиноко и сиротливо лежащую на дне. — И где это?
— Это — что? — пану Роману каким-то чудом удалось удержаться от того чтобы отвесить челюсть до пола.
— Грамота!!! — яростно заорал Кирилл. — Грамота, письмо вашему королю! Продажная, на землю русскую! Заклад нашей веры!
— Не знаю! — пожал плечами пан Роман. — Клянусь, я не ведаю, что лежит… лежало в ларце. Может, только эта книга и лежала? Ведь я везу её не королю Жигмонту, а — князю Василию Константиновичу Острожскому, воеводе киевскому. Ему-то, зачем твоя земля?
— Не моя — русская! — зло ответил Кирилл. — Нет, не может быть здесь только книги. Должно быть письмо! Письмо с закладом! С Новгородом, со Смоленском, с северской землёй! Ведь вор ваш, Дмитрием прозывающийся, он же предатель и земли нашей расхититель!
Пан Роман, с трудом сдерживая усмешку, повёл плечами:
— Не ведаю! Может, разбойники ту грамотку спалили…
— А может, ты перепрятал! — тихо, с явной угрозой сказал Павло Громыхало. — Сотник, да ты ж посмотри! Он издевается над тобой, проклятый лях!
Пан Роман уже устал напоминать, что он не лях. Ещё раз — не стал.
— Я уже говорил, что готов ответить перед любым, кто сомневается в моём честном слове! — тихо, с расстановкой сказал он. И даже вздрогнул, когда блестящее лезвие остро отточенной сабли сотника просвистело в пяди от его носа.
— Я! — яростно выкрикнул Кирилл. — Я сомневаюсь!
Кончар лишь на пару мгновений задержался в ножнах. С противным скрежетом и совсем не звонким отзвуком встретилась сталь со сталью.
— Где и когда? — коротко осведомился пан Роман.
— Здесь и сейчас! — решительно ответил Кирилл. — Не то ведь сбежишь… Тебе на слово веры нет!
— Но победитель получает всё! — напомнил пан Роман.
— И бабу, и ларец, и всё его содержимое, былое и нынешнее! — на всякий случай, уточнил Кирилл.
— Согласен! — кивнул пан Роман. — Но я клянусь тебе, никаких бумаг ни я, никто из моих людей не брал! Марек! Я не лгу?.. на этот раз!
— Я даже не открывал его! — обиделся Марек. — Как бы я мог!!!
Несколько мгновений сотник как будто колебался. Слишком явственной была обида на лице пана Романа. Слишком решительно он отрицал свою вину… Но верить ляху? Ни за что!
— Начнём же! — хриплым от ненависти голосом предложил Кирилл.
5
Не ждите красивого боя от мастеров. Когда их двое, они чересчур осторожны, движения их скупы и выверены, ударов мало, а исход решается не в красивой сече, а одним ударом, нередко — одной ошибкой. Чаще всего, бой такой длится около четверти часа, притом большее время два поединщика просто кружатся на месте, не спуская друг с друга взглядов… Так было и на этот раз.
Помост идеально подходил для поединка — и места много, и зацепиться не за что. Правда, доски не везде выглядели надёжными, но тут уж везение или неудача обоюдны. И пан Роман, и сотник Кирилл одинаково рискуют оказаться во внезапной западне щели или провалиться под пол.
— Я убью тебя! — яростно выкрикнул Кирилл, легким притопыванием пытаясь привлечь взгляд пана Романа к полу.
Пан Роман не стал отвечать. Он был моложе сотника… пусть даже в том возрасте, в котором они находились, разница была невелика и почти незаметна. Но всё же, пусть самую каплю, он был и выносливее. К тому же не может быть, чтобы сотнику не мешали выпитые им чарки вина. Крепкого вина! Крепкое вино ослабляет руку… Так всегда считалось, так есть!
А сабля у сотника была хороша. Не московской работы — точно. И не крымской. Скорее — казанской или астраханской. Ишь, вся изукрашена вязью! И острая… И сталь — хорошая. Восточная сталь. Хорошо, если не булат! Вот тогда и впрямь — тяжко. Его-то кончар, хоть и доброй ковки, булатному клику уступит.
Внезапно яростно выкрикнув, сотник прыгнул вперёд, резко и сильно ударяя сверху вниз. Удар был слишком простой, но очень быстрый и сильный. И, опять же — клинок булатный…
Пан Роман даже не стал пытаться поймать клинок на кончар. Что там после этого случится — Бог весть, а лежать с разрубленным черепом он вовсе не желал. Вместо этого, он резко шагнул в сторону и резко ударил по падающей сабле сбоку. Вот он — недостаток удара, на который рискнул московит! Сила инерции при нём такова, что уже не остановишься, не увернёшься от ответного удара…
А, однако, московит сумел увернуться! Кончар шёл остриём точнёхонько в бок, обтянутый кольчугой, а проскрежетал по животу упавшего на спину Кирилла.
Сотник тут вскочил на ногу, и его сабля весело заплясала, угрожающе нацеливаясь то в грудь, то в живот, а то и вовсе — пониже живота пана Романа. В глазах сотника пан прочитал свой приговор… Вот только опускать руки и сдаваться, подставлять шею под милосердный удар, он не собирался.
Короткий выпад. Свист сабли, рубящей пустоту… и яростный вопль сотника, когда кончар, пусть всего лишь на пядь, но вошёл ему в бедро. И хруст рвущейся плоти, когда пан Роман крутанул кончар, пытаясь вогнать его поглубже и уперев остриё в кость.
Однако ляхи и казаки рано радовались и ещё раньше принялись праздновать победу. Кирилл лишь захромал, да озверел ещё больше. Два быстрых, мощных удара, которые он обрушил на пана Романа, были под стать тому, первому… но куда тоньше по исполнению. Оба раза лишь быстрота реакции спасали пана Романа от верной смерти. Третий же удар, летящий в плечо, пришлось-таки принимать на поставленное поперёк лезвие кончара. Не было уже времени отвернуться. И не было места, чтобы отпрыгнуть и позволить сабле в третий раз выщербить доски в полу.
Слава гданьской стали кончара! Выдержала, хоть и выщербилась! Ах, как же больно было кисти, как гудела рука, когда сабля отлетела вверх…
А сотник-то удивился! Похоже, чуть ли не в первый раз его удар не пробил защиту. Удивился, растерялся… Это — хорошо. И ещё лучше, что он первый раз за бой — попятился. Значит, потерял уверенность. Значит, может и позабыть про маленькую выбоину под левым каблуком, до которой — пядь с кувырком, не больше. Точно, забыл!
Сотник внезапно споткнулся и начал валиться назад. Пан Роман, хоть ему и было противно это делать, ринулся вперёд… и нарвался на удар.
Бок обожгло страшной болью! Стон вырвался сам, губам не удалось сомкнуться и задержать его внутри. И кончар немедленно дрогнул в ослабевших пальцах. А сотник, ухмыляющийся нагло, уже встал на ноги, и глаза его вновь обещали скорую смерть.
