Олимпия Клевская - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
— Однако же, господин капитан… — упорствовал торговец.
— Замолчите! — грубо оборвал торговца маркиз. — То, что вы затеваете, отвратительно. Вы что же, думаете, что все, подобно вам, могут распоряжаться суммой в сто тысяч пистолей?
— О! Господин маркиз преувеличивает! — с поклоном отвечал человек в серо-голубых чулках.
— Ну уж нет, не преувеличиваю, вы их имеете, а в виде экю или тканей, не столь важно. Эта вечная игра мне не по душе. Так вы и меня, чего доброго, превратите в игрока, это меня-то, который, чтоб мне провалиться, ненавидит кости и не выносит карт.
Не обращая внимания на многозначительные взгляды, что бросала ему г-жа Марион, Баньер вступился перед разгневанным маркизом за добряка-торговца, у которого от такого сурового выговора физиономия совсем побагровела.
— Что вы, господин капитан, — сказал он, — уверяю вас: этот почтенный человек, с которым вы так резко обошлись, ни к чему меня не принуждал.
— Ах, если бы! Если бы! Но он хотел заставить вас играть, толковал о вашей лошади, этакий черт! Мне показалось, я слышал это собственными ушами.
Торговец собрался с духом и, похоже, взбунтовался против власти маркиза.
— Если я это и говорил, — произнес он с известной твердостью, которая показалась Баньеру благородной, — не станете же вы из-за этого обвинять меня в порочности? Разве вы сами, господин маркиз, никогда не играете?
— Да нет, черт подери, играю, и даже охотно, но я это делаю, чтобы проигрывать. Если я полагаю, что могу выиграть, я никогда, сударь, да будет вам известно, не сяду играть. Как вы ни богаты, думаю, вам не придет в голову сравнивать мое состояние с вашим. Если бы в продолжение года мне пришлось ежедневно играть и проигрывать по десять тысяч ливров в день, мои земли делла Торра не стали бы менее обширными.
«Что за деликатные люди!» — подумалось Баньеру.
— Знаю, мой Бог, знаю, — сказал торговец, — но коль скоро у меня нет повода нанести ущерб вашим землям…
— Э, — продолжал маркиз, — раз вы принимаете со мной подобный тон, я, черт побери, дам вам прекрасный повод. А, так тебе приспичило сыграть, негодник ты этакий! Тебе охота рискнуть своими экю, папаша? Ладно, идет: мечи-ка их на этот ковер, свои пресловутые экю, вытаскивай их на свет Божий, они у тебя чахнут, так им не терпится подышать свежим воздухом.
— Но, господин маркиз, — забормотал торговец, чье лицо выражало теперь живейшую обеспокоенность, — я совсем не такой неистовый игрок, как вам кажется. Я играю без страсти, право…
— И я тоже, клянусь кровью Христовой! — вскричал маркиз. — Посмотрите сами, разве я взбудоражен? Ну? Спокоен я или нет? Я спал, вот молодой человек — тому свидетель, вы меня разбудили, милейший, что ж, я желаю потерять сегодня вечером сто тысяч экю или разорить вас — вот как!
— Честно говоря, вы меня пугаете, господин маркиз.
— Ну-ну, не робейте, господин игрок!
— Но то, что вы мне предлагаете, — это уж не игра, это дуэль.
— Сколько у вас есть?
— При себе?
— При себе или в мошне.
— Однако, господин маркиз…
— Ну же!
— Что «ну же»?
— На стол, на стол, живо!
— Но, капитан…
— А! Так он отступает! Да, теперь мне все понятно: он хорохорится, когда противник вооружен тощим кошельком вроде того, что у нашего малыша-драгуна, но когда нужно устоять против кованого сундука делла Торра, наш папаша уходит в кусты! Ну да теперь поглядим, есть у нас отвага или мы струсим. Да! Итак, вперед — и луидоры, и большие экю, и банковские билеты, если ни экю, ни луидоров уже не останется; а тот, кто спасует, — презренное ничтожество!
— Ну что ж, если вы этого хотите, — вздохнул торговец.
— Еще бы я не хотел! Уж надо думать!
— Решительно?
— Решительно.
При этих словах торговец, обернувшись к Баньеру, проворчал:
— Дьявол, а не человек! Замашки у него королевские. Посочувствуйте мне, драгун: я, пожалуй, уже разорен.
И он со вздохом занял место у стола.
Через мгновение игра уже завязалась.
Маркиз раскинул на столе такую груду банковских билетов, что она могла бы привести в трепет человека, разбогатевшего на акциях Миссисипи.
Что касается торговца, то он долго рылся в карманах и вытягивал монеты по одной, и в результате скромно выложил на кон полтора десятка сверкающих луидоров вперемешку с дюжиной бледно серебрящихся экю.
При виде луидоров и банковских билетов Баньер почувствовал, как в глубине его души пробуждаются все инстинкты азартного игрока, а рука, сжимаясь в кармане, судорожно перебирает те пятьдесят или шестьдесят луидоров, что у него остались; потом, сжимая подбородок рукой, он облокотился на стол и, с пылающим взором и стиснутым ртом, стал пристально на него смотреть.
Между тем маркиза Марион, без остановки грызя сладости, оперлась наполовину на спинку кресла, наполовину же — на плечо Баньера.
Впрочем, было очевидно, что волнение Баньера ей не передавалось. Она, должно быть, привыкла к подобного рода зрелищам.
Завязалось яростное единоборство. Как выразился торговец, эта партия напоминала не столько игру, сколько битву.
Сначала маркизу везло и он приятнейшим образом подшучивал над противником.
Все луидоры торговца, кроме одного, последнего, уже свели знакомство с банковскими билетами маркиза.
Однако на этом последнем луидоре удача отвернулась от него, и торговец в свою очередь начал выигрывать, да так, с таким напором, что теперь уже гора банковских билетов маркиза таяла словно масло, и они мало-помалу перекочевывали на сторону торговца.
Баньер, однако же, пребывал в восхищении: никто бы не смог проигрывать изящнее и небрежнее, чем этот высокородный маркиз.
Тем временем Баньер, хоть и был здесь всего лишь свидетелем, чувствовал, что на лбу его выступают капли пота. Тому, кто воистину игрок, не обязательно играть самому, чтобы испытывать все эти страсти: ему достаточно видеть, как играют другие.
Суммы, переходящие из рук в руки в пачках банковских билетов, были, должно быть, огромны.
Бедный торговец, казалось, испытывал все возрастающее смущение. Он стыдился своего счастья.
То был настоящий припадок великодушия с одной стороны и честности — с другой.
У Баньера при этом зрелище даже слезы выступили на глазах. Он чувствовал, что сам неспособен так блистательно ни проигрывать, ни выигрывать.
— Ах, сударь! — не выдержал торговец. — Ах, господин маркиз, остановимся, умоляю вас. Вы сегодня не в ударе.
— Вот еще! — отвечал капитан. — Какие-нибудь пятьдесят тысяч ливров или вроде того, тоже мне затруднение! Ну, давайте же, вперед, продолжим!
— Госпожа маркиза! — воззвал торговец, молитвенно складывая ладони. — Попросите же господина капитана, чтобы он прекратил…
— Вздор! У моей жены в ларце, который я собираюсь преподнести ей на именины, будет двумя бриллиантами меньше, — сказал маркиз, — она и не подумает из-за этого дуться на своего мужа, не так ли, Марион?
Маркиза пожала плечами.
— Но ведь и впрямь какое поразительное везение, не правда ли, господин драгун? — сказал торговец.
— Поразительное, это верно, — отвечал Баньер, — я в жизни ничего подобного не видел: если так будет продолжаться, господин маркиз за один вечер утратит все свое состояние.
Баньер не успел договорить эту фразу, как комбинация тузов лишила маркиза еще двух тысяч ливров.
— Ох, это уж чересчур! — вскричал торговец. — На сей раз я отказываюсь играть, иначе я выиграю слишком много.
И он отшвырнул карты так, словно брезгал привалившим ему счастьем.
— Ну, приятель, — сказал маркиз, — еще разок, последний, на десять тысяч ливров!
— Ах, господин маркиз, подумайте.
— О чем?
— Подумайте о том, что вас преследуют неудачи, и эти десять тысяч — деньги потерянные.
— Вовсе нет; у меня есть одна идея.
— Какая?
— А такая, что я в этот раз отыграюсь. Торговец замотал головой.
— Ну, пожалуйста, последний раз, — взмолился Баньер, охваченный страстным интересом.
