Д'Артаньян в Бастилии - Харин Николай (читать полную версию книги txt) 📗
Тайник — это ниша, закрытая еще одной дверцей, которую вы увидите после того, как створки, обитые бархатом в тон остальной обивке стен, раскроются. В замочную скважину этой дверцы вы и вставите ключ. Вот он.
С этими словами Арамис передал алхимику маленький изящный ключик, который тот принял дрогнувшей рукой.
— Вы говорили, что мне потребуется помощь второго лица, которое проследит, чтобы мне никто не помешал.
Арамис заколебался. Первым его побуждением было назвать духовника королевы-матери Сюффрена, но он имел право сделать это, лишь получив подпись Бежара на бумаге.
Арамис уже один раз нарушил данные ему инструкции, когда указал Бежару расположение тайника и вручил ему ключ, не получив ничего взамен. Но этим он ставил под удар только самого себя. Назвав имя Сюффрена, он нарушил бы инструкции вторично и подверг бы риску еще и другого члена Ордена. Схваченный сыском кардинала, Бежар под пытками, без сомнения, выдал бы все имена. Поэтому Арамис медлил с ответом.
— Кто в Люксембургском дворце поможет мне? — допытывался Бежар.
— Такого человека там нет, — сказал наконец Арамис.
— Но вы же говорили, что есть!
— Вы меня сами вынудили к тому, любезный Бежар. Вы ведь собирались выпустить в меня пулю… Надо же было как-то охладить ваш пыл!
— Но как же быть?! Ведь и вправду в покои королевы-матери я могу войти лишь тогда, когда она сама находится там. Если же ее нет во дворце — это совершенно исключено. Меня туда не пропустит охрана. Разрешение имеют только госпожа де Вернейль, герцог д'Эпернон, две служанки, которые сменяют друг друга через день, и ее духовник… — Тут Бежар запнулся, и мгновенная догадка поразила его словно вспышка молнии. Однако он тотчас же придал своему лицу обычное выражение и только бросил украдкой пару взглядов на Арамиса, словно желая удостовериться, что тот ничего не заметил.
— Значит, флорентийка не слишком доверяет своему врачу? — принужденно улыбнулся Арамис. Улыбка получилась почти естественной, но тонкий наблюдатель заметил бы фальшь. От Арамиса, конечно, не укрылась секундная заминка Бежара, и это встревожило его.
— По-видимому, — угрюмо отвечал алхимик. — Но вы же имеете какой-то план.
— Он прост, — непринужденно сказал Арамис. — Предполагается подкупить одну из служанок. Она займет королеву на несколько минут в ее кабинете или комнате для приема гостей каким-нибудь пустяком, а вам этого времени будет вполне достаточно. Ларец невелик, вы легко поместите его там, где вы носите свои врачебные принадлежности.
Ларец вы передадите мне. Надеюсь, вас не обыскивают при выходе?
— До этого дело не дошло, — по-прежнему угрюмо ответил Бежар. Напускная веселость Арамиса не обманула его.
— Почему вы просто не подкупили служанку? Она достала бы вам ларец — и дело с концом.
— План составлен не мной, — холодно ответил Арамис. — И те, кто составил его, не склонны доверять слугам.
— Но, черт возьми, вы только что сказали, что мы подкупим служанку…
— Подкупим, но не доверимся ей. Доверять слугам и прибегать к их помощи — не одно и то же. Ей будут предложены деньги за то, что она займет флорентийку на небольшое время, пока вы задержитесь в спальне. Но впоследствии она может все рассказать своей госпоже… Вы к тому времени уже поступите на службу к кардиналу и, следовательно, будете защищены от мести королевы-матери.
К тому же ей намекнут, что вы действовали и в ее интересах, а ларец будет ей возвращен.
— Как так «возвращен»?!
— Разумеется, после того, как его содержимое будет тщательно изучено и скопировано.
— Выходит, вы все предусмотрели?!
— Как видите.
Бежар немного помолчал, прислушиваясь к тишине, царящей вокруг. Толстые монастырские стены надежно ограждали сон братии от звуков улицы.
— И все же у вас есть свой человек во дворце, — заметил Бежар, пытаясь исподтишка проследить за реакцией Арамиса. — Иначе, кто подкупил бы служанку?
«В самом деле, какая глупость, впутывать какую-то служанку, когда духовник королевы — иезуит, — подумал Арамис. — Будем надеяться, что Бежару об этом ничего не известно. Однако, что еще я мог ему сказать?»
— Ее пока никто не подкупил, любезный Бежар.
— Но это значит…
— Это значит, что подкупом придется заняться вам.
— Мне?!
— Вы сами понимаете, что, кроме вас, больше некому.
Не хотите же вы предложить это дело мне!
— Черт подери, нет, конечно! Но у меня нет денег, я вынужден считать каждый ливр!
— Вот вам, — сказал Арамис, подавая тяжелый мешочек. — Здесь хватит денег, чтобы подкупить обеих служанок.
— Ладно, — проговорил обрадованный Бежар. — Попробую, хотя мне никогда не приходилось заниматься подобным делом. Что мне делать, если девушка откажется?
Она ведь может тут же донести на меня королеве-матери!
— Не беда. В конце концов, мы и добиваемся того, чтобы вас прогнали из Люксембургского дворца. Это случится чуть раньше — только и всего.
— Но — ларец! Вы не получите ларца! — торжествующе вскричал Бежар. Неужели это для вас не имеет значения?! Нет, дорогой д'Эрбле, вам не удалось убедить меня!
Вы хотите уверить меня в том, что играете честно, но постоянно что-то скрываете. Во дворце, конечно же, есть человек, который способен добыть ларец, но он не хочет рисковать сам. И этот человек несомненно достаточно важная персона. Кроме того, он должен принадлежать к числу ближайшего окружения Марии Медичи. Этот человек открылся бы мне, подстраховавшись моей подписью на той бумаге, которую от меня требовали. Это было бы его оружием против меня, вздумай я остановиться на полпути. О, я все вижу!
Напрасно вы скрытничаете. Если же меня схватят слуги кардинала прежде, чем мне удастся осуществить мой замысел, и назови я под пытками ваши имена, у вас, узнаю иезуитов, будет документ, свидетельствующий против меня. Все подумают, что я действовал из мести, скажут, что я вор и мерзавец, слово которого не заслуживает никакого доверия, и, умирая, я просто-напросто решил свести счеты с Орденом, который моими руками выкрал ларец из королевской опочивальни. Кардинал ведь ненавидит королеву-мать, он одобрит любой поступок отцов-иезуитов, направленный против Марии Медичи.
Бежар вложил в эту обличительную тираду слишком много страсти и умолк, вытирая капли пота, выступившие на лбу, и тяжело переводя дыхание.
Арамис размышлял.
— Хотите, я сам назову имя этого человека из Люксембургского дворца?
Арамис хранил молчание.
— Я понимаю, вы не хотите выдавать его, ставить под удар, не так ли? Поэтому я назову его имя сам.
Ни звука в ответ.
— Не говорите, если не хотите, — пожал плечами Бежар. Он успокоился и полностью взял себя в руки. Во всем его облике появилось что-то новое. — Я и так догадался, что это духовник, аббат Сюффрен. Кто еще мог так детально описать покои королевы. Кто мог их сообщить вам?! Уж конечно, не госпожа де Вернейль и не герцог д'Эпернон. Не говоря уже о служанках, которых вы приплели в последнюю минуту, пытаясь сбить меня с толку. Еще бы! Конечно, преподобный Сюффрен добудет ларец, но только в случае крайней необходимости. А покуда жив кардинал, не стоит ссориться с королевой-матерью, не так ли, брат д'Эрбле?
В голосе алхимика послышались торжествующие нотки.
Он язвительно улыбнулся. — Вы просчитались, д'Эрбле! — воскликнул Бежар, не скрывая удовлетворения. — Вы крепко просчитались. Так или иначе, но теперь и у меня есть оружие против вас.
Неожиданно для Бежара Арамис улыбнулся. И в этой улыбке алхимик увидел презрительную жалость и ни капли страха, который ожидал увидеть. Да, Арамис презрительно улыбался. И кроме того, — и это было совсем уж неожиданно и огорчительно для Бежара, — Арамис жалел его!
— Вы можете улыбаться сколько вам угодно, господин д'Эрбле! — вскричал он, пытаясь защититься от этой улыбки, спрятаться от нее. — Я знал, я всегда знал, что вы презираете меня! Еще бы! Вы дворянин, вы потомок старинного рода, а я жалкий человечишко, который интересен вам только потому, что до многого дошел своим умом! Потому что вас интересуют мои знания! Но, прочитав меня, словно книгу, вы высосете из меня все мои знания, все, что сможете, и отшвырнете в сторону. За ненадобностью!
