Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард (прочитать книгу .txt) 📗
Мы наскоро соорудили из них две баррикады, и к тому времени, когда защитники западного участка стены организованно пошли на штурм, наша стена была уже по колено. Гербрухт и Фолькбалд командовали обороной, используя копья, захваченные у западных саксов, и в короткое время стена выросла за счет трупов в кольчугах. С восточной стороны Витгар столкнулся с меньшим сопротивлением, и его люди продолжали строить баррикаду из камней.
Бритвульф исчез в далеком лесу, но ни он, ни люди Этельстана не появились. Восточные англы отступили от ворот шагов на пятьдесят, отец Ода все еще кричал на них, но они не побросали щиты и не опустили свое знамя с грубо вышитой кабаньей головой.
Теперь все происходило либо стремительно, либо мучительно медленно. Быстро — на вершине стены, где уложили еще больше камней, а пылающие жаждой мщения западные саксы атаковали обе баррикады, но медленно внутри города, где стена щитов Румвальда приготовилась защищать открытые ворота от восточных англов, которые не проявляли желания атаковать. И все же я знал, что именно там, на дороге между руинами разрушенного города и бурьяном, произойдет решающий бой.
Поначалу западные саксы не нападали с восточной части крепостного вала и дали возможность людям Витгара построить стену высотой по грудь. Враги швыряли копья через наспех возведенную стену, но после того, как первая волна нападавших попыталась вскарабкаться по куче камней и была встречена ударами копий, они стали осторожнее. На западной же стороне кипели жестокие стычки.
Груда камней здесь была широкой, но только по колено, и враг продолжал наступать, подгоняемый чернобородым воином в отполированной кольчуге и сверкающем шлеме. Он велел наступать, хотя я заметил, что сам он никогда не присоединялся к атакующим, когда те шли на нас, подняв щиты и опустив копья. Он кричал, чтобы они убивали, наступали быстрее, а это было ошибкой. Западные саксы торопились миновать наспех сооруженную баррикаду, из-за спешки спотыкались о камни и поодиночке нападали на нашу стену щитов, где их встречали мечами, копьями и топорами. Их тела создавали постоянно растущий барьер поверх первого, умирающих затаптывали новые атакующие, пытаясь преодолеть сочащееся кровью препятствие.
— Стена выдержит, — сказал мне Финан.
Мы стояли на середине лестницы, он наблюдал за схваткой, идущей над нами, а я смотрел на запад, на высокий холм Лундена.
— Людям нужен эль или вода, — сказал я.
Становилось жарко, пот выедал глаза и струйками стекал под кольчугой.
— В караульной должен быть эль, — сказал Финан, имея в виду одно из помещений внутри бастионов. — Я отправлю его наверх.
Между нами в камень ударило копье. Западные саксы на западной стене заметили нас, и некоторые метнули копья, но только одно долетело до нас, а теперь загремело по ступенькам и упало на дорогу.
— Ублюдки скоро отступят, — сказал Финан.
Он был прав. Нападавшие на нас у стены воины устали умирать и поняли, что вместо них будут сражаться другие. И эти другие появились под звуки рога. Мы уставились на северную часть Лундена. Ближе всего к нам были развалины старых стен, заканчивающиеся там, где в Темез впадала речушка Веала. За ручьем начинался подъем, переходящий в западный холм Лундена, на котором стояли руины амфитеатра, а за ними виднелись стены старой римской крепости. Из этого форта изливался поток людей. Многие ехали верхом, большинство шли пешком, но все были в кольчугах. На наших глазах из ворот выехала группа всадников в окружении знаменосцев, их флаги ярко выделялись на полуденном солнце.
— Господи Иисусе, — прошептал Финан.
— Мы пришли сюда сражаться, — сказал я.
— Но сколько же у него людей? — поразился Финан, поскольку цепочка воинов в кольчугах казалась бесконечной.
Вместо ответа я вскарабкался на вершину стены и всмотрелся в дальний лес за пастбищем. Всадников не было видно. Похоже, сейчас мы одни, и если люди Этельстана не явятся из этого далекого леса, то мы так и умрем в одиночестве.
Я послал половину защитников баррикад укрепить стену щитов Румвальда, бросил последний взгляд на север и не увидел никаких признаков Этельстана и его армии. «Давай, — молча молил я, — если хочешь получить королевство — приди!». Затем я спустился по ступенькам туда, где разразится сражение.
Эта битва, с горечью подумал я, определит, какая именно королевская задница станет греть трон. Но с какой стати мне решать судьбу престола Уэссекса? И все же судьба, эта черствая сука, вплела нити моей жизни в мечту короля Альфреда. В самом ли деле существует христианский рай? Если да, то король Альфред даже сейчас смотрит на нас. И чего бы он хотел? В этом я не сомневался. Он хотел христианское королевство для всех, кто говорит на английском языке, он хотел, чтобы этой страной правил христианский король. Он бы молился за Этельстана. В Хель его, подумал я, пропади пропадом Альфред с его благочестием и вечно осуждающим суровым лицом, с его праведностью. Пропади он пропадом за то, что заставил меня всю жизнь биться за его дело, даже после его смерти. Потому что сегодня, если Этельстан не придет, я умру за мечту Альфреда.
Я думал о Беббанбурге и его продуваемых ветрами валах, об Эдит, о моем сыне, а затем о Бенедетте, и мне хотелось прогнать мысли о ней, поэтому я крикнул людям Румвальда приготовиться. Они построились в три ряда, встав в небольшой полукруг у открытых ворот. Опасно маленькая стена щитов, и ее собиралась атаковать вся мощь Уэссекса. Больше нет времени думать, сожалеть и размышлять о христианском рае. Настало время сражаться.
— Вы мерсийцы! — крикнул я. — Вы победили данов, разбили Уэльс, а сейчас сложите новую песнь о Мерсии! Вас ждет новая победа! Ваш король идет! — Я знал, что лгу, но перед битвой людям не нужна правда. — Король идет! — повторил я. — Так что держитесь крепко! Я Утред! Я горжусь, что сражаюсь рука об руку с вами!
И обреченные бедолаги заулюлюкали, пока мы с Финаном проталкивались сквозь ряды туда, где стена щитов перегораживала дорогу.
— Тебе здесь не место, — буркнул Финан.
— Но я здесь.
Меня всё еще терзала боль после ударов Вармунда. Болело всё. Я чувствовал боль и усталость, а из-за тяжести щита казалось, что мне долбят левое плечо. Я опустил щит, оперев его о дорогу, и посмотрел на запад, но вышедшее из форта войско еще не поднялось из неглубокой долины Веалы.
— Если я умру… — начал я очень тихо.
— Замолчи! — рявкнул Финан и добавил намного тише: — Тебе здесь не место. Иди в последний ряд.
Я ничего не ответил и не пошевелился. Всю жизнь я бился только в первом ряду. Человек, ведущий других на смерть, должен быть впереди, а не позади. Мне не хватало воздуха, я развязал кожаные нащечники и позволил им свободно болтаться, чтобы стало легче дышать.
Перед нашей стеной щитов вышагивал отец Ода, похоже, напрочь забывший о восточных англах позади него.
— С нами Бог! — кричал он. — Бог — наша сила и наша защита! Сегодня мы поборем силы зла! Сегодня мы бьемся за Божью страну!
Я перестал обращать на него внимание, потому что на западе над краем долины Веалы стали появляться первые знамена. И я услышал бой барабанов. Поступь войны была всё ближе. Воин в нескольких шагах от меня наклонился, и его вырвало.
— Съел что-то не то, — сказал он, понимая, что это ложь.
Мы прислонили щиты к дрожащим ногам, во рту стоял привкус желчи, из желудка накатывала тошнота, смех над пошлыми шутками звучал натужно.
Первые ряды войска Уэссекса выползли из долины, как серая змея, сверкающая остриями копий.
Восточные англы, столь нерешительно топтавшиеся на месте, начали отступать, словно освобождая место приближающейся орде. Мы оказались правы, с грустью подумал я. Восточные англы не хотели воевать ни за западных саксов, ни, как оказалось, за нас.
Вышедший из форта враг приближался. Колыхались яркие знамена: с крестами, святыми, драконом Уэссекса, прыгающим оленем Этельхельма, а впереди всех — стяг, который я никогда раньше не видел. Им размахивали из стороны в сторону, и мы ясно видели его: тускло-серый дракон Уэссекса под пурпурно-алым прыгающим оленем и с маленьким крестом в верхнем углу.
