Две Дианы - Дюма Александр (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
– Все равно, – сказал Габриэль, – мы его поведем не на бал, а на бой. Ивонне со всей его деликатностью – принять.
Ивонне откланялся по этикету и удалился, с улыбкой поглаживая рукой свой тонкий черный ус.
На смену ему явились два белокурых гиганта, стройные и невозмутимые. Одному на вид можно было дать лет сорок, другому – не больше двадцати пяти.
– Генрих Шарфенштейн и Франц Шарфенштейн, его племянник, – доложил Мартен-Герр.
– Что за дьявол, кто они такие? – поразился Габриэль. – Откуда вы, ребята?
– Ми только отшасчи немножко францозиш, – сказал старший.
– Как так? – спросил виконт.
– Ми плох понималь францоз, – проговорил великан помоложе.
– Это немецкие рейтары, – сказал Мартен-Герр, – иными словами – наемные солдаты. Они продают свою руку тому, кто лучше платит, и хорошо знают, что стоит храбрость. Они уже были у испанцев и англичан. Но испанец мало дает, а англичанин слишком торгуется. Покупайте их, ваша светлость, в деле они будут хороши. Они никогда не спорят и, как люди точные в своих обязательствах, всегда лезут прямо на пушки с полнейшей невозмутимостью. Ведь для них мужество – только предмет сделки.
– Я беру этих поденщиков славы, – сказал Габриэль, – и для большей верности плачу им за месяц вперед. Кто там еще?
Оба тевтонских Голиафа по-военному отдали честь и направились к выходу, чеканя шаг.
– Следующий, – произнес Мартен, – по имени Пильтрусс. Вот он.
Некое разбойного вида существо в изодранном платье, переваливаясь, вошло в комнату, остановилось в замешательстве и воззрилось на Габриэля, словно он был судьей.
– Не стесняйтесь, Пильтрусс, – мягко обратился к нему Мартен-Герр. – Несмотря на ваш дикий вид, вам, право, нечего краснеть.
Потом он доложил своему господину:
– Пильтрусс, монсеньор, так называемый человек с большой дороги. Он ходит по дорогам, которые кишат чужеземными грабителями, и грабит грабителей. Что же касается французов, то он не только милует, но даже и помогает им. Итак, Пильтрусс – своего рода завоеватель. Тем не менее он ощутил потребность изменить свой образ жизни. Вот почему он с такой охотой принял предложение вступить под знамя виконта д’Эксмеса.
– Хорошо, – сказал Габриэль. – Я принимаю его под твою, Мартен, ответственность, с условием, что он изберет ареной для своих подвигов не большие дороги, а укрепленные города.
– Благодари монсеньора, чудак, – подтолкнул его Мартен-Герр.
– Благодарю вас, ваша светлость, – заторопился Пильтрусс. – Обещаю вам, что никогда не буду драться один против двух или трех, а только против десятерых.
– В добрый час, – усмехнулся Габриэль.
После Пильтрусса явилась некая мрачная, бледная и чем-то озабоченная личность.
Зловещее выражение его лица усугублялось бесчисленными шрамами и рубцами.
Мартен представил этого седьмого, и последнего, новобранца под невеселой кличкой Мальмор.
– Господин виконт, – сказал он, – вы не должны отказывать бедняге Мальмору. У него явное пристрастие к войне. Он просто грезит сражениями и, однако, ни разу в жизни даже не пригубил этого кубка наслаждения. Он так смел, так рвется в стычку, что с первого же шага получает рану, которая и приводит его в лазарет. Все его тело – сплошной рубец, но он крепок, а бог милостив, и он поднимается и снова ждет подходящего случая. Монсеньор, вы сами видите, что нельзя лишить этого скорбного вояку радости, которая принесла бы обоюдную пользу.
– Ладно, беру Мальмора с его энтузиазмом, – сказал Габриэль.
Довольная улыбка скользнула по бледному лицу Мальмора, и он ушел, дабы присоединиться к новым своим товарищам.
– Надеюсь, теперь все? – спросил Габриэль своего оруженосца.
– Да, монсеньор.
– Что ж, у тебя недурной вкус, – заметил Габриэль. – Благодарю за удачный выбор.
– Да, – скромно промолвил Мартен-Герр, – такими ребятами не стоит пренебрегать.
– И я так думаю, – согласился Габриэль. – Крепкая компания.
– А если сюда добавить еще Ландри, Обрио, Шенеля, Котамина и Балю, наших ветеранов, да еще вашу светлость во главе, да еще четырех или пять человек из вашей челяди, так у нас будет такой отряд, которым можно будет похвастаться перед друзьями и особенно перед врагами.
– Правильно, – сказал Габриэль. – А сейчас ты займешься их экипировкой. Мой же день пока еще не закончен.
– Куда вы собираетесь нынче вечером, монсеньор? – спросил Мартен.
– В Лувр, к герцогу де Гизу. Он ждет меня к восьми часам, – ответил Габриэль, поднимаясь со стула. – Ты даже не знаешь, как нужна мне победа! И я добьюсь ее!
И, направляясь к двери, он воскликнул про себя: «Да, я тебя спасу, отец! Я спасу тебя, Диана!»
XII. Неуклюжий ловкач
Теперь перенесемся мысленно за шестьдесят лье от Парижа, и тогда мы окажемся в Кале в конце ноября 1557 года.
Не прошло и двадцати пяти дней с отъезда виконта д’Эксмеса, как гонец его уже появился у стен английской крепости. Он потребовал, чтоб его провели к губернатору, лорду Уэнтуорсу, для вручения ему выкупа за бывшего пленника. Он был неловок и крайне бестолков, этот гонец: как ни указывали ему дорогу, он двадцать раз проходил мимо ворот и, по своей глупости, тыкался во все замаскированные двери. Это было сущим наказанием – дурачина успел обойти чуть ли не все наружные укрепления у главного входа в крепость.
Наконец после бесчисленных указаний он все-таки отыскал нужную дорогу. В те далекие времена магическая сила слов: «Я несу десять тысяч экю для губернатора» – была такова, что суровые формальности выполнялись мгновенно. Его для виду обыскали, затем доложили о нем лорду Уэнтуорсу, и вот носитель столь уважаемой суммы был беспрепятственно пропущен в Кале.
Посланец Габриэля еще долго блуждал по улицам Кале, прежде чем отыскал дворец губернатора. Итак, потратив больше часа на десятиминутную дорогу, он наконец вошел во дворец и сразу был принят губернатором. В тот день Уэнтуорс пребывал в тяжкой меланхолии. Когда посланец объяснил цель своего прихода и тут же положил на стол тугой мешок с золотом, англичанин спросил:
– Виконт д’Эксмес ничего не велел мне передать, кроме этих денег?
Пьер (таково было имя посланца) поглядел на лорда с тупым изумлением, которое не делало чести его врожденным способностям.
– У меня, сударь, – сказал он, – нет другого дела, как только передать вам выкуп. Хозяин больше ничего мне не приказывал, и я даже не понимаю…
– Ну хорошо, хорошо! – перебил его лорд Уэнтуорс. – Просто виконт д’Эксмес стал там более рассудителен, с чем я его и поздравляю. Воздух французского двора отшиб ему память.
И тихо добавил, будто про себя:
– Забвение – это половина счастья!
– А вы, милорд, со своей стороны не прикажете мне передать что-либо моему хозяину? – спросил посланец, с глуповатым безразличием внимая меланхоличным вздохам англичанина.
– Коли он промолчал, то и мне нечего ему сказать, – сухо ответил лорд Уэнтуорс. – Однако напомните ему, что до первого января я готов к его услугам как дворянин и как губернатор Кале. Он поймет.
– До первого января? – переспросил Пьер. – Так ему и сказать, милорд?
– Да, именно так. Вот вам, любезный, расписка в получении денег, а также возмещение за беспокойство при такой долгой дороге. Берите же, берите!
Пьер вроде бы заколебался, но потом принял кошелек из рук лорда Уэнтуорса.
– Спасибо, милорд, – сказал он. – Не разрешите ли вы мне обратиться к вам с просьбой?
– С какой именно?
– Помимо того долга, который я вручил вашей милости, виконт д’Эксмес еще задолжал одному из здешних жителей… Как его зовут-то?.. Да, Пьеру Пекуа, у которого он был постояльцем.
– И что же?
– А то, милорд, что мне бы надо заявиться к этому Пьеру Пекуа и вернуть ему то, что причитается!
– Не возражаю, – сказал губернатор. – Вам покажут, где он живет. Вы устали с дороги, но, к сожалению, я не могу вам позволить остаться здесь на несколько дней, ибо здешним уставом запрещено пребывание иностранцев, а французов в особенности. Итак, прощайте, любезный, добрый путь.
