Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Хрусталев Денис Григорьевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Сражение было упорным и жестоким. Потери каждой из сторон были значительными: «мнози падша с конеи и умроша, инии уязвени быша от крепости ударения копеинаго». Воины дворского Андрея долго сдерживать натиск тяжелой кавалерии не могли и начали постепенно отходить к Сану, оставляя за собой груды мертвых тел. Даниил, все еще выжидавший нужного момента, чтобы ударить на нападавших сзади, послал к Андрею небольшое на вид подкрепление. Оно состояло из «20 муж избранных», то есть двадцати рыцарей с оруженосцами и сопроводительными отрядами. Но и это не спасло положения, Андрей неуклонно отступал, «крепки боряшеся с ними».
Наконец Даниил перестал скрывать истинное расположение сил и развернул основные части против бана Фильния. Он сам выехал «ис полку» и, располагая до того укрытыми отрядами стольника Якова Марковича и Шелва, молниеносным ударом опрокинул венгров, смял и приступил к истреблению. Воевода Шелв был убит, проткнут копьем («сбодену бывшу»). Даниил лично пробился к ставке Фильния, сорвал его хоругвь и изорвал в клочья. Венгры начали покидать поле боя, обращаясь в бегство. Беспокойство в тылах привело к тому, что дрогнули полки Ростислава и Флориана: «…пакы же Данило скоро прииде на нь и раздруши полк его и хоруговь его раздра на полы, видив же се, Ростислав побеже и наворотишася Угре на бег» [412].
Князь Василько вместе с дворским Андреем преследовали отступавших. Старик Фильний пытался скрыться, но был схвачен дворским Андреем. В плен попал и пан Флориан. Спастись удалось только самому Ростиславу, чье участие в битве, судя по вывихнутому плечу, было ограниченным.
Победа Романовичей была полной: «Угре же и Ляхове мнози избьени быша и ятии быша». Даниил приказал казнить пленных венгерских рыцарей во главе с баном Фильнием «и инии Угре мнози избьени быша за гнев». Умерщвлению подверглись и попавшие в плен галицкие оппозиционеры во главе с их предводителем боярином Владиславом. Лагерь («городъ») Ростислава с осадными орудиями был торжественно сожжен. Даниил и Василько не стали вступать в Ярослав, их изможденные воины заночевали посреди поля боя среди трупов («на месте воиномь посреде трупья»), как бы предлагая противнику продолжить сражение. По средневековым канонам, подобные действия должны были демонстрировать безоговорочность победы («являюща победу свою»): поле битвы принадлежало победителю. Позднее, после Раковорской битвы (18 февраля 1268 г.) новгородцы три дня стояли на поле боя, демонстрируя свою победу: «…новгородци же сташа на костех 3 дни» [413].
В течение ночи постепенно возвращались те, кто был отправлен в погоню за противником. Они вели пленных и свозили награбленное, «користь многу». Другие в темноте разыскивали выживших однополчан. Их крики заполнили призванную быть триумфальной ночь после великой битвы под Ярославом: «…всее нощи клику не преста ищущим друг друга» [414].
Утром со «колодники многими» Даниил двинулся обратно к Холму. По дороге повстречались спешившие ему на помощь, но уже ненужные польские и литовские отряды, отправленные теперь с благодарностями домой. Дальнейшего наступления на Краков или в Венгрию волынцы, видимо, не планировали. Сказались боевые потери, а цели и так были достигнуты – враг разгромлен.
17 августа 1245 г. под стенами Ярослава состоялась одна из крупнейших битв в истории Европы XIII в. Кроме этого, в событиях тех дней завершилась (окончательно и бесповоротно) бушевавшая более 40 лет гражданская война на Западе Руси. Династия Романовичей утвердилась как в Галиче, так и на Волыни. Ни о каких других претендентах на эти столы мы более не услышим.
Баталия под Ярославом служит репером и для отношений с западными государями. Никогда более ни венгерские, ни польские войска не станут оспаривать власть над Галицией у русских. Более чем на столетие прекратятся попытки интервенции из Западной Европы. Все последующие годы жизни Даниила Романовича его прежние противники будут демонстрировать свое миролюбие. Даже король Бела начнет с 1246 г. искать союза с Галичем и Волынью. Под Ярославом произошел важнейший поворот в судьбах как западнорусских властителей, так и жителей региона, перелистнувших одну из самых печальных и одновременно славных страниц своей истории.
Кульминационные события августа 1245 г. затмевают для летописца все иные. Перед исследователями образуется более чем двухлетняя лакуна в отношениях между Даниилом и монголами: 1243–1245 гг.
Только в конце 1245 г., уже после сражения под Ярославом, князь поедет к Батыю. До этого времени, казалось бы, контактов между ними не было. Причем Даниил в эти годы вел себя вполне спокойно и без оглядки на степь, занимался войнами с другими соседями, боролся с внутренней крамолой. Как понять и чем объяснить такую уверенность в безопасности южных границ? Ведь там постоянно перемещаются вражеские орды, которые, однако, после налета Маномана и Балая не предпринимают враждебных действий. Единого объяснения такому положению, конечно, нет. Играл роль целый ряд факторов.
Прежде всего, Батый сам не был заинтересован в обострении отношений на Западе. Известно, что после смерти хана Угэдея власть сконцентрировала в своих руках его вдова, хатун Туракина, в планы которой входила передача трона своему сыну Гуюку, рассорившемуся с Бату еще в 1240 г. в период Западного похода. Междуцарствие длилось более четырех лет. Все это время сторонники партий Бату и Туракины вели скрытую борьбу. Покоритель Европы, старейший чингизид якобы постоянно болел и писал в столицу о невозможности своего прибытия на курултай. Выборы откладывались вплоть до лета 1246 г. Однако в итоге перевес оказался на стороне Гуюка, который стал ханом в августе 1246 г. Даже после этого Бату уклонялся от встречи с ним, а когда затягивать было более невозможно, в начале 1248 г. медленно двинулся в путь. Новому хану также нужна была личная беседа с Бату, разговор, в результате которого могла решиться дальнейшая судьба империи. В конце концов, следовало убить Бату, чтобы сохранить управляемость. Гуюк не выдержал и сам направился навстречу двоюродному брату, которому уже сообщили, что намерения его родственника недобрые. В итоге братья так и не увиделись: Гуюк умер на расстоянии недельного пути от места возможного свидания, у озера Алакул. Уже современники подозревали, что он был отравлен сторонниками Бату [415].
Таким образом, период 1243–1246 гг. был для монголов временем острых внутренних конфликтов. Шла борьба за власть в империи, борьба, которую Бату проигрывал. Он так и не смог помешать выборам Гуюка, хотя перетянул на свою сторону клан потомков Толуя, в частности его сына Менгу. Скорее всего, все наличные его вооруженные силы были в постоянной готовности. Место их концентрации, очевидно, было смещено к восточным границам улуса, в казахские степи. Отвод на запад даже части войск мог привести к неблагоприятным последствиям, если бы вдруг вспыхнула гражданская война. В эти годы приходилось проявлять некоторую лояльность к покоренным областям, которые могли быть не только источником материального благосостояния, но и поставщиком вооруженных сил.
Даниил Галицкий, конечно, ничего не знал о монгольских внутренних делах. Он просто не поехал к Батыю, потому что не видел пока с его стороны новой угрозы. После битвы на Калке победители быстро ретировались в родную степную стихию. Кочевники – это же прежде всего одномоментные налеты, которые редко приводят к регулярному взиманию дани. Вплоть до 1245 г. монгольские военачальники не беспокоили Даниила. Однако долго так продолжаться не могло. На поклон к хану уже ездил великий князь Ярослав, ставший верным вассалом и союзником Бату. Туда же отправился беспокойный Михаил Черниговский, никогда не отличавшийся дипломатическим талантом. Властителю Галича и Волыни настоятельно напоминали, что пора и ему.
