Возвращение Айши - Хаггард Генри Райдер (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
И тут, впервые на моей памяти, жрец переменился в лице; даже во время предыдущей трагической сцены он, как всегда, продолжал улыбаться, но под взглядом Айши он побледнел и задрожал.
– Ты боишься, – презрительно сказала она. – Успокойся, Орос, я не пошлю труса… Холли! Может быть, отправишься ты – ради меня и его?
– Да, – согласился я. – Я устал от жизни и готов принять смерть. Только чтобы она была быстрой и безболезненной.
Она подумала и сказала:
– Нет, твое время еще не настало, ты еще должен доделать свое дело. Потерпи, Холли, осталось совсем недолго.
Она повернулась к Шаману, который все еще стоял, недвижимый, точно каменная статуя.
– Проснись!
Шаман тотчас же ожил: руки и ноги у него расслабились, грудь стала вздыматься; он стоял перед нами такой же, как всегда – дряхлый, сгорбленный, злобный.
– Слушаю, госпожа, – произнес он с поклоном – так склоняются перед силой, которую ненавидят.
– Ты видишь, Симбри? – Она махнула рукой.
– Вижу. Все случилось так, как предрекли мы с Атене: «Скоро тело нового Хана Калуна, – он показал на золотой венец, который Айша надевала на чело Лео, – будет покоиться на краю огненной бездны»; исполнилось мое предсказание. – Его глаза зажглись злой улыбкой.
– Если бы ты не поразила меня немотой, – продолжал он, – я мог бы предостеречь тебя, но тебе было угодно поразить меня немотой, о Владычица! Сдается мне, Хес, что ты перехитрила себя самое и вот лежишь в полном отчаянии у подножия той самой лестницы, по которой, ступень за ступенью, ты взбиралась две тысячи долгих лет. Что же ты приобрела ценой жизни бесчисленных людей? Все они сейчас перед престолом Высшего Судии обвиняют тебя в том, что ты злоупотребила своим всевластием, и взывают о возмездии. – И он посмотрел на мертвого Лео.
– Я сожалею о них, Симбри, но они погибли не зря, – раздумчиво ответила Айша. – Они – так было записано в скрижалях судьбы – удержали твой нож и спасли моего мужа. Да, и я счастлива – счастливее, чем ты думаешь, слепая летучая мышь. Знай же, только что я воссоединилась со своей душой, с которой меня разлучил тяжкий грех; из брачного поцелуя, что спалил его жизнь, у нас родятся дети Прощения и Милосердия и много всего того, что чисто и прекрасно.
Послушай, Симбри! Я окажу тебе великую честь. Ты будешь моим гонцом, выполнишь то, что я тебе поручу, и смотри, не вздумай меня обмануть, ты будешь держать передо мной строгий ответ.
Ступай же по темной тропе Смерти, ибо даже моя мысль не может проникнуть туда, где сегодня спит мой господин; отыщи его и скажи, что стопы его супруги Айши скоро последуют за ним. Передай ему, чтобы он не тревожился за меня, ибо этой последней великой скорбью я искупила свои преступления; в его объятиях я возродилась. Передай ему, что все это было предопределено свыше, и все к лучшему, ибо он свершил омовение в вечном Пламени Жизни: ночь бренности для него позади, занимается заря бессмертия. Вели, чтобы он ждал меня у Врат Смерти, где нам уготована скорая встреча. Ты слышишь?
– Я слышу, о Вечная Звезда, победительница ночной тьмы.
– Тогда иди!
Едва это слово слетело с уст Айши, как Симбри подпрыгнул, цепляясь за воздух, как будто старался удержать отлетающую душу, затем попятился, опрокинул столик, на котором ели мы с Лео, и упал замертво среди золотой и серебряной посуды.
Она взглянула на него и сказала:
– Этот колдун ненавидел меня, но он знал Айшу с самого начала и наконец воздал должное моему древнему величию, после того как ложь и дерзкий вызов утратили всякий смысл. Ныне я не слышу того имени, что дала мне его мертвая госпожа: Падшая Звезда; Падшая Звезда стала Звездой-которая-порвала-оковы-тьмы, снова взошла на небосвод и сияет рядом с другой бессмертной звездой, отныне беззакатной, как и она, мой Холли. Итак, он ушел, и те, кто служит мне в мире подземном Лео, – помнишь, ты видел их предводителей в Святилище, – повинуясь слову великой Айши, уже готовят ей место возле супруга.
Но как же неразумна я была. Если мой гнев обладает такой силой, как же могла я надеяться, что мой господин сможет выдержать пламя моей любви? Выдержать – и остаться в живых? Но, повторяю, все это к лучшему, ибо он не желал той пышности и великолепия, которыми я хотела его одарить, он стремился избежать гибели людей. Но здесь, в этом убогом подобии мира истинного, ему пришлось бы мириться с пышностью и великолепием, и следует помнить, что ступени, ведущие к узурпированному трону, всегда обильно политы кровью, на них легко можно поскользнуться.
Ты устал, мой Холли, поди отдохни. Завтра вечером мы отправимся на Гору, чтобы совершить обряд погребения.
Я зашел в соседнюю комнату, это была комната Симбри, и упал на кровать, но уснуть я так и не смог. Дверь была отворена, и при свете полыхающего за окном зарева я видел Айшу. Подперев подбородок ладонью, час за часом она смотрела на своего господина, безмолвная и неподвижная. Она не уронила ни единой слезы, ни единого вздоха, лишь смотрела на своего мертвого возлюбленного с такой же нежностью, с какой мать смотрит на дремлющего младенца, зная, что утром он проснется.
Лицо ее было открыто, и я заметил, что оно сильно изменилось. Ни гордости, ни гнева, только мягкая задумчивость, уверенность и спокойствие. Ее облик кого-то мне напоминал, я никак не мог вспомнить кого, – и наконец вспомнил. Величественную священную статую Матери в Святилище, сходство было просто поразительное. С той же силой любви, с какой Мать взирала на испуганное дитя, только что очнувшееся от ужасного кошмара, смотрела и Айша на своего мертвого возлюбленного, и ее уста шептали повесть «незыблемой, неумирающей надежды».
Наконец она поднялась и вошла ко мне в комнату.
– Ты думаешь, что я пала духом, и скорбишь обо мне, мой Холли, – ласково произнесла она, – ибо ты помнишь, как я тревожилась за своего господина?
– Да, Айша, я скорблю о тебе, как и о себе.
– Не скорби, Холли; как человек я хотела бы удержать его на земле, но, как дух, я радуюсь, что он разорвал оковы бренности. Много веков, сама того не сознавая, в гордом презрении к Вселенскому Закону, я боролась против его – и моего – истинного блага. Трижды я мерилась силами с ангелом – и трижды он одерживал верх надо мной. Но сегодня ночью, унося с собой свою добычу, он оставил мне мудрое послание. Вот оно: обиталище любви – в смерти, в смерти обретает она силу; из мрачной усыпальницы жизни любовь восстает во всей своей чистоте и великолепии, гордой победительницей. Поэтому я утираю слезы и, вновь увенчанная короной спокойствия, отправляюсь на свидание с тем, кого мы утратили, туда, где он ожидает меня, как это мне было обещано.
Но в своем эгоизме я забыла о тебе. Ты нуждаешься в отдыхе. Спи же, мой друг, я повелеваю тебе: спи!
Перед тем как сон сомкнул мои глаза, я только успел подумать, откуда она почерпнула эту странную уверенность и успокоение. И она была сама искренность, ни тени притворства. Могу лишь предположить, что на ее душу снизошло озарение и что любовь к Лео каким-то неизвестным мне образом искупила ее грехи, а его смерть довершила ее очищение.
Во всяком случае, она не тяготилась больше своими грехами и спокойно несла бремя смерти, которое на нее пало. На все это она смотрела как на неизбежные плоды древа, некогда взращенного руками Судьбы, за чьи деяния она не в ответе. Страхи и соображения, с которыми вынуждены считаться смертные, ее отнюдь не угнетали: она была свободна от них. В этом, как и во многом другом, законом для Айши была ее собственная воля.
Когда я проснулся, был уже день; за окном сплошным потоком низвергался ливень, которого так долго ждали люди Калуна. Айша сидела возле прикрытого саваном тела Лео и отдавала повеления своим жрецам, вождям и немногочисленным уцелевшим калунским вельможам, закладывая основы нового правления. Затем я уснул вновь.
Был уже вечер, у моей кровати стояла Айша.
– Все уже готово, – сказала она. – Вставай, ты поедешь со мной.
