Амулет воинов пустыни - Шрёдер Райнер М. (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗

— Вовремя ты его раскусил, Тарик. Я бы ничего и не заметил, — похвалил Герольт друга, когда рыцари покидали двор ловкача-лошадника, уводя с собой четырех лошадей с седлами, попонами и упряжью. — Сегодня ты сберег нам кучу денег. Послушай, а ведь ты похоронил в себе купеческий талант.

Тарик улыбнулся.

— У меня на родине говорят: «Всегда помни о волке и держи наготове палку для него». Торговцы лошадьми часто бывают опаснее волков.

Друзья отправились к каретнику, чтобы запрячь рыжих лошадей и в своем старом облезлом экипаже вернуться к «Марии Селесте». Там их уже давно и с нетерпением ждали.

Внезапно Тарик тихо рассмеялся.

— Что тебя развеселило? — поинтересовался Герольт.

Левантиец весело взглянул на товарища.

— Я попытался представить лицо Беатрисы, когда она увидит одежду, которую мы купили для нее и ее сестры.

— Ну что ж, будем надеяться, что она просто устроит нам сцену, а не оторвет головы, — ответил Герольт, улыбаясь от уха до уха.

Беатриса действительно вышла из себя. Это случилось, когда в своей каюте она рассмотрела поношенные вещи, купленные для поездки в Париж. К сожалению, поменять их пока было не на что.

— Что это такое? Это не одежда! Это грубые, бесформенные мешки! — ругалась она, расшвыривая вещи по каюте. — Если вы считаете это панталонами, вас поразила слепота! Еще никогда в жизни я не держала в руках такие мятые, растянутые чулки! Господи, да они еще и кусачие!

— Успокойтесь, — попытался смягчить ее Герольт. — Должно быть, это одежда бедняков. Ведь вы знаете, зачем она нужна.

— С «одеждой бедняков» я бы еще смирилась! Но эти заплатанные лохмотья не заслуживают даже такого названия! — кричала Беатриса. От гнева ее лицо покрылось красными пятнами. — А эти дырявые, обтрепанные соломенные шляпы! Вы, вероятно, подобрали их на куче отбросов! Они ужаснее, чем шляпы, в которых поденщики работают на полях! Это уж слишком, господа рыцари!

С этими словами Беатриса воздела к потолку кулаки, будто собиралась пустить их в ход.

— Многие набожные паломники, которые возвращаются в Европу, бредут по дорогам в таких же убогих одеждах. А именно за паломника мы и собираемся вас выдавать, — пожал плечами Герольт.

Тарик, который стоял в дверях рядом с немцем и наблюдал за этой сценой веселым взглядом, самодовольно заметил:

— Да, сладость мирская обычно бывает приправлена желчью. А собравшийся лететь к Луне на крыльях бабочки далеко не улетит. Такова жизнь!

Беатриса сердито посмотрела на него.

— Избавьте меня от ваших изречений, Тарик эль-Харим, — прошипела она. — Я не расположена к шуткам.

Тут в каюту протиснулся Морис. На лице его была написана решимость.

— Довольно, Беатриса, — твердо сказал он. — Герольт и Тарик купили вам и Элоизе вещи, необходимые для маскировки. Никто не заставляет вас надевать эти одежды. Но если вы собираетесь ехать в Париж с нами, вам придется их надеть. В противном случае наши пути разойдутся, и вам придется добираться до столицы самостоятельно.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел так же стремительно, как и вошел.

В первое мгновение Беатриса замерла, будто пораженная громом. Потом она рухнула на койку, закрыла лицо ладонями и безутешно заплакала.

— Каждый учится только за свой собственный счет, — сухо заметил Тарик, когда они с Герольтом вышли из каюты сестер Гранвиль.

— Да. Но все-таки мне ее немного жаль, — вздохнув, сказал Герольт. — Для изнеженной дочери купца эти испытания не из легких.

Левантиец не счел такую снисходительность уместной.

— Я сейчас вспомнил одну старую пословицу, хорошо известную у меня на родине: «Того, кто недоволен своим несчастьем, постигнет еще большее несчастье». Уверен, что и она придет к этой мысли, когда успокоится.

Тарик дал понять, что больше не считает нужным обсуждать это происшествие.

Его пророчество сбылось. Беатриса не решилась расстаться с рыцарями и смирилась с неизбежным. Она уложила прелестные наряды, которые в порту Зефира Магна ей и Элоизе купили их покровители, надела поношенную, грубую мужскую одежду и колючие чулки, зачесала волосы наверх и связала их узлом, чтобы они не выбивались из-под шляпы и, кривясь от отвращения, измазала лицо грязью. Ее наряд завершила огромная черная шерстяная шаль, усыпанная прорехами. Она должна была не только защитить Беатрису от промозглой погоды, но и прикрыть ее лицо.

Худенькая Элоиза в своем костюме походила на мальчика. Она выглядела как уличный или крестьянский парнишка и украдкой радовалась этому маскараду.

— Святой Франциск, какие роскошные нищие будут нас сопровождать, — весело, но тихо сказал друзьям шотландец, когда впервые увидел переодетых барышень.

Рыцари и сестры оставались на корабле в течение еще нескольких часов. Если за «Марией Селестой» следил шпион, он должен был решить, что эти пассажиры не собираются выходить в Марселе, а намерены продолжить свое путешествие. По этой же причине Тарик и Герольт не подогнали карету прямо к пристани, а оставили ее в конюшне при гостинице, находившейся в нескольких улицах от прилегавшего к порту квартала.

Они покинули корабль лишь перед наступлением ночи. Перед этим рыцари сообщили сестрам, что во время путешествия им придется носить мужские имена.

— Имена «Беатриса» и «Элоиза» не должны произноситься там, где мы не будем находиться одни, — строго сказал им Герольт.

— Как же прикажете вас называть? — с фальшивой бодростью в голосе спросил Мак-Айвор.

— Я хотела бы носить имя Гектор, — выпалила Элоиза. Сдвинув шляпу на затылок, она дерзко взглянула на шотландца.

— Гектор? Ну что ж, вполне подходящее имя для такого храброго ребенка, — подмигнул ей Мак-Айвор.

— А вы, Беатриса? Пожалуйста, выбирайте, потому что нам уже пора уходить, — потребовал Герольт.

Девушка помедлила с ответом, а затем смущенно произнесла:

— Гюстав. В честь нашего покойного отца.

Мак-Айвор довольно хлопнул в ладоши, будто не замечая, что Беатриса все еще продолжает на них сердиться.

— Гюстав и Гектор. Прекрасно!

— Подождите. Это еще не все, — остановил его Герольт.

— Что же еще? — подозрительно спросила Беатриса.

— В дороге вам придется молчать.

Девушка удивленно посмотрела на немца.

— Вы хотите, чтобы мы онемели на все время пути?

— Нет. Вы должны будете молчать только на постоялых дворах и в других местах, где окажутся посторонние люди, — пояснил Герольт. — Хотя вы и переоделись, по вашим голосам сразу станет понятно, кто вы такие. Поэтому, если нас спросят о причине вашей немоты, мы будем отвечать, что вы дали обет молчания. Но когда мы будем вдали от посторонних, вы, конечно, сможете говорить, сколько захотите.

— А вы сами не находите странным, что паломники поедут в карете? — спросила Беатриса.

— Вы страшно натерли ноги и нуждаетесь в отдыхе. Для паломников в этом нет ничего необычного.

Беатриса издала страдальческий вздох. Наконец она кивнула в знак согласия.

Когда путешественники вышли на палубу, чтобы сойти на берег и отправиться к конюшне, Беатриса даже не взглянула на Мориса, которого еще совсем недавно обожала. И француз старался держаться от девушки как можно дальше. Она все еще не могла простить ему, что в споре о костюме он не встал на ее сторону.

Возле конюшни Тарик сделал друзьям весьма разумное предложение.

— Я думаю, что в первые дни сидеть на козлах лучше будет мне, — произнес он. — А Мак-Айвору с Морисом и… Гюставу с Гектором лучше оставаться в карете. К сожалению, Железный Глаз выделяется на нашем фоне так же, как верблюд среди быков.

Покрытое шрамами лицо Мак-Айвора растянулось в улыбке.

— Ну, если вам так угодно, я согласен. Приятно быть верблюдом в стаде быков.

Герольт тоже согласился на предложение Тарика. Но причин тому было две. В присутствии Мак-Айвора Морис и Беатриса не станут вести опасных бесед. Элоизу во время долгой и трудной поездки обязательно должен был одолеть сон, и она не смогла бы своим соседством помешать возобновлению амурных шалостей. А вот присутствие брата-тамплиера поддержало бы Мориса в его борьбе со своими страстями.