Жан Оторва с Малахова кургана - Буссенар Луи Анри (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗

Однако прежде генерал Остен-Сакен, следуя трагическому и грозному примеру Ростопчина, хотел совершить последнее жертвоприношение и стереть с лица земли город, проявивший такой неслыханный героизм.

В полночь, пока отступающие части в образцовом порядке переходили по громадному наплавному мосту через Большой рейд, началось разрушение города, безжалостное, варварское и грандиозное. Редуты, склады, укрепления, плацдармы, батареи по всей бесконечной линии обороны взлетали на воздух. В городской черте дворцы, памятники, пышные хоромы, казармы, жилые дома, церкви воспламенились одновременно. К грохоту взрывов, от которых плато сотрясалось до основания, примешивался вой огня, опалявший и пожиравший все на своем пути. Море огня расстилалось над развалинами города, отбрасывая кровавое зарево более чем на пятнадцать лье! [276]

На следующее утро черная туча медленно парила над уничтоженным Севастополем, а тем временем последние русские колонны, все еще являя собой грозную силу, проходили по мосту и постепенно исчезали из виду.

Прежде чем проникнуть на территорию горящих руин, союзникам пришлось выждать двенадцать часов.

Первыми пересекли городскую черту зуавы. Со знаменем и музыкантами во главе шагали отважные солдаты, начищенные и надраенные, как для парада.

Оторва, утвержденный в должности знаменосца, гордо нес знамя Второго полка. Когда он проходил перед главнокомандующим, Пелисье, от внимания которого ничто не ускользало, спросил, почему обязанности знаменосца исполняет простой сержант.

— Господин генерал, — ответил полковник, — это Оторва.

— Кто такой Оторва?

— Да это же… сержант Бургей… тот, кто водрузил знамя над крепостью… тот, кого все здесь уже называют Жан Оторва с Малахова кургана.

— Что ж, прекрасно! Дайте команду: «На месте стой!»

Полк замер. Генерал сошел с лошади и направился к Оторве, который отдал честь знаменем. С присущим ему холодным достоинством, немного высокомерным, но вполне соответствующим всему его воинственному облику, Пелисье обратился к побледневшему от волнения молодому человеку:

— Сержант Бургей, именем его величества императора и в награду за отличную службу присваиваю вам чин поручика.

Пожав Оторве руку, генерал добавил:

— Главнокомандующий счастлив, что может отметить Жана Оторву с Малахова кургана наградой, обещанной когда-то капралу Оторве.

Спустя полчаса армия рассыпалась по дымившимся развалинам, чтобы увидеть вблизи картину разгрома. Во всем городе сохранилось четырнадцать домов. Один из них — тот, где квартировал брат Оторвы, майор Павел Михайлович.

Повинуясь некоему душевному движению, зуав решил заглянуть туда и спасти, если это окажется возможным, что-то из скромной утвари — то, чем дорожил брат.

Он зашел в дом и увидел, что на диване лежит раненый русский солдат. Оторва тотчас узнал его — это был ординарец майора.

Раненый с трудом приподнялся, отдал Оторве честь и протянул лист бумаги, исписанный мелким неверным почерком.

Оторва, пораженный, прочел:

Эпилог

Прошло восемь месяцев. Война давно кончилась, последние воинские части вернулись на родину. После утомительной и нескончаемой дипломатической кампании был все же подписан мир [277]. Русские и французы, столь яростно убивавшие друг друга, стали друзьями. И на той, и на другой стороне следовали награды, повышения по службе, производство в чин, ордена, медали и… слезы!

Сколько домов в трауре приходится на одну семью, охваченную радостью!

А теперь давайте мысленно перенесемся в живописный городок Нуартер. Городок ликовал. Прежде всего нам бросилось в глаза пышное и красочное разноцветье мундиров, а потом — кого там только не было: полковники и сержанты, капитаны и простые солдаты, артиллеристы и зуавы… эполеты, галуны, знаки ордена Почетного легиона и военные медали… звон шпор, клацанье сабельных ножен, сверканье аксельбантов… хлопочущие люди, счастливые лица, упоительные запахи вина и кушаний. Полным ходом шла подготовка к свадебному пиру на лоне природы.

Поручик зуавов, Жан Бургей, по прозвищу Оторва — Жан Оторва с Малахова кургана — женился на Розе Пэнсон, с недавнего времени княжне Милоновой. Трое офицеров-адъютантов представляли маршалов Франции: Пелисье, Канробера и Боске.

Свидетелями со стороны Розы были полковник, командир Второго зуавского полка, и полковник Павел Михайлович, выздоровевший после тяжелого ранения и недавно произведенный в следующий чин императором Александром. Свидетелями Оторвы значились капитан Шампобер, награжденный после взятия Малахова кургана орденом, и горнист Питух, ставший сержантом и гордившийся своей медалью, столь доблестно завоеванной. Впрочем, больше, чем медалью, он гордился честью, которую оказал ему старый товарищ, ныне его командир.

Буффарик, великолепный и сияющий, вел к аналою свою приемную дочь, поистине неотразимую в белом подвенечном уборе. На эту почетную роль претендовал русский князь, видный дипломат. Но мать Розы, Дама в Черном, исполненная благодарности к приемным родителям дочери, пожелала, чтобы и впредь, и в этот день в особенности, Буффарик не был лишен ни одного из своих отцовских прав. Сама она, вполне оправившаяся после ранений, излучавшая радость, опиралась на руку старого Бургея. Прямой и крепкий, как дуб, герой Великой армии с умилением и гордостью смотрел на двух своих сыновей, русского и француза, озаренных счастьем, — счастьем, доставшимся им дорогой ценой, но зато таким огромным, таким полным, о каком можно только мечтать.

Благородные и храбрые, великодушные и сильные, сумевшие в дни испытаний узнать и полюбить друг друга, они казались живыми символами России и Франции — стран, которые еще вчера воевали, а теперь начинали испытывать одна к другой искренние чувства, основанные на уважении. Скоро они станут верными союзниками, братскими нациями.

Заключение

Прошло полстолетия. Лучи славы несколько померкли, ярость давно утихла, и головы совершенно остыли.

Пятьдесят лет — время достаточное, чтобы беспристрастно судить о людях и обстоятельствах. Так, человек образца 1903 года [278] может спросить себя, искренне и непредубежденно: «Разве Франции было не все равно, выступит или не выступит Россия против Константинополя?.. Разделит она или не разделит с Австрией наследство Больного человека?.. [279] Россия далеко от Франции. Ее территориальные интересы никак не затрагивают интересы нашей страны. Наконец, ее проникновение в Средиземноморье могло бы помешать одной только Англии, нашему извечному — несмотря на союзнические отношения — противнику!»

Да! Какое нам до всего этого дело?

Однако такова была политика Наполеона III, и эта политика имела для Франции самые плачевные последствия.

В 1855 году Наполеон III одержал над Россией победу, но исключительная выгода от этого досталась Англии. В 1861 году он объединил Италию и помог ей вырваться из-под австрийского гнета, после чего Италия заключила с Австрией союз, направленный против нас. В 1866 году он не воспрепятствовал объединению Германии, и в 1870 году Германия нанесла нам поражение. Одна лишь Россия могла бы прийти нам на помощь, но мы сами обескровили ее за пятнадцать лет до этого и она еще не оправилась от своих ран!