Высокие башни - Костейн Томас (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Жан-Батист с головой ушел в работу, и мсье де Балне пришлось несколько раз громко откашляться, чтобы обратить на себя его внимание. Мсье де Балне был генеральным прокурором в колонии, и Жан-Батисту стало ясно, что он был чем-то сильно расстроен.
— Ваше превосходительство, — сказал он, когда губернатор наконец удостоил его взглядом. — В поселении нашли еще трех испанцев. Значит, их теперь семь. Честно говоря, меня это беспокоит. Для чего они здесь? Неужто тут зреет заговор?
Де Бьенвилль задумался.
— Возможно, это беженцы из испанских портов, — заметил он. — Но с другой стороны их присутствие здесь показывает, чего они опасаются, — он кивнул, придя к какому-то решению. — Нам следует организовать специальные отряды, чтобы поддерживать порядок в поселении и отдать их в распоряжение начальника военной полиции. Это дело именно полиции, а не регулярных войск.
Прокурор стоял на своем.
— Это, наверное, мудрый шаг, но мы должны действовать очень спешно.
— Через несколько дней на нас обрушится множество новых поселенцев, — продолжил губернатор. — Нам понадобится жандармерия, дабы избежать беспорядков в городе. И это лишь малая толика того, что вас тревожит. Я сразу займусь этими делами.
Он пристально взглянул на своего посетителя.
— Мсье де Балне, я очень огорчен и разочарован теми людьми, которых нам присылают. Бог знает где их вербуют, но я уверен, что переселенцы не бедняки и не отщепенцы, нуждающиеся в срочной перемене жизни, свежем воздухе и пище, которую мы им тут даем. Приехав в Луизиану, я считал, что Новый Мир примет бедняков, которым нет места во Франции или в Европе. Однако теперь я понимаю, что мы можем заселить весь этот огромный новый континент и тем не менее проиграть битву трущобам.
— Но люди из городов… С ними будет сложнее справиться, чем с теми, с кем мы сейчас имеем дело, — заметил прокурор.
После ухода мсье де Балне в дверь постучал служащий и сообщил, что часть провизии, присланной на судне из Франции, оказалась негодной.
— Мы только что открыли бочку с солониной, ваше превосходительство, и чуть не задохнулись от отвратительного запаха.
Де Бьенвилль побагровел от злости.
— Государственным подрядчикам наплевать, если мы все умрем с голоду, — заявил он, овладев собой, — их интересуют только прибыли. О них они думают прежде всего. К счастью, вскоре прибудет продовольствие на судах из Новой Франции. Там мой брат все оплачивает сам, значит, мы получим нормальные продукты.
— Ваше превосходительство, вам известно, что судно из Канады задерживается уже на две недели, — заметил служащий. — Губернатор побледнел и выглянул в окно, чтобы собраться с силами, прежде чем отвечать.
— Вы правы. Судно из Канады задерживается. Наверно, я слишком большой оптимист.
Когда служащий ушел, де Бьенвилль отложил в сторону бумаги и поднялся.
— Меня не будет в течение часа, — предупредил он секретаря, поспешившего подать ему шляпу, — всего один час.
Он отправился по дороге, вдоль которой росли кипарисы и у которой пока не было названия. В недалеком будущем ее назовут рю де Шартр. Дорога шла на запад, и в конце улицы стоял дом, возведенный с тщанием. Дом занимал большой участок земли и даже был обнесен грубым забором. Это низкое строение у трех сторон опоясывала галерея, кипарисовые деревья слоняли ветви над крышей, как бы защищая его. Построенный из бревен, проконопаченных испанским мхом, дом все равно выглядел красивым, и губернатор восхищенно улыбнулся, подходя к воротам.
— Филипп! — позвал он.
Стук молотка прекратился, и Филипп появился в дверях, не выпуская из рук молотка. Новая жизнь пошла ему на пользу. Он немного поправился и подзагорел.
— Доброе утро, — сказал Филипп. У него на лице появилось выражение надежды и страха. — Мсье Жан-Батист, вы уже что-нибудь знаете о корабле?
— Пока нет. Но я уверен, что не стоит волноваться. Путешествие долгое, и неблагоприятные ветры могут его затянуть. Мы скоро о нем услышим.
Филипп перевел дыхание и произнес:
— Надеюсь, мсье Жан-Батист. Губернатор понимал беспокойство Филиппа.
— Филипп, она тебе очень дорога… Я за тобой наблюдал и видел, что последнее время ты сам не свой, — он кивнул. — Мне она тоже очень нравится.
Филипп не проявлял оптимизма.
— Сейчас не дуют сильные ветры, и меня тревожит тот факт, что они все еще не приплыли.
— Я хочу поговорить о доме, — заявил губернатор, желая прекратить неприятный разговор. Он рукой махнул. — Филипп, мне по вкусу дом, который ты строишь для меня. Это хорошее помещение для официальных служб. Сказать по правде, ты разработал идеальный тип здания для Луизианы. В нем будет приятно находиться летом, и он весьма величественный. Мы должны начать перевозить сюда мебель, которую мне прислали со склада. Надо опередить тех, кому придет в голову отдать этот дом миссионерам или передать его для общежития холостых офицеров.
— Я рад, что он вам нравится, — ответил Филипп. — Карп и я позаботимся о мебели, как только вы нам об этом скажете, мсье Жан-Батист.
В воротах показался солдат и направился к губернатору.
— Ваше превосходительство, вас ждут.
Мсье де Бьенвилль не обратил внимания на столь знакомое требование. Ему хотелось еще поговорить о собственном доме.
— У меня очень красивая мебель. Для этой комнаты есть хрустальная люстра, столик розового дерева и красивые ковры…
— Ваше превосходительство, — повторил солдат, — вам пора возвращаться. Одна леди отказывается сойти, пока не увидит вас.
— Леди отказывается? — губернатор ничего не понимал. — Что за леди? И откуда она отказывается сойти?
Солдат покраснел и начал заикаться. Ему было трудно все объяснять самому губернатору.
— Она приплыла… я имею в виду леди на втором корабле. Багаж прибыл с первым кораблем, и он до сих пор еще находится на берегу. Леди сидит на багаже и отказывается спускаться. Хочет видеть вас.
— Что ж, придется подойти и узнать, кто эта дама, и почему она так странно себя ведет?
Мсье де Бьенвилль отправился на пляс д'Арме в сопровождении солдата. По дороге губернатор размышлял о развитии города, о строительстве церкви Святого Людовика. А еще нужно было найти удобное и безопасное место для порохового склада и подумать о том, как оборудовать набережную, чтобы в случае необходимости отразить нападение с моря.
Хотя Новый Орлеан оставался маленьким скоплением деревянных домиков и пустых улиц, он все больше начинал походить на приграничный город. На пляс д'Арме было многолюдно. Неподалеку располагалась единственная таверна, и там кипела жизнь, как в любой гостинице в Париже. Несколько человек молились в часовне под брезентовым навесом. Громкие голоса и смех, песни неслись со всех сторон.
«Мы постоянно и быстро разрастаемся», — с гордостью заключил губернатор, проходя официальное здание и поворачивая на площадь.
Теперь кучка багажа существенно увеличилась в размере. Там были потрепанные сундуки, мешки, парусиновые сумки с почтой, несколько весьма странного вида саквояжей и даже небольшой комод. Он находился в самом центре поклажи, а на самом комоде восседала дама.
Солдаты стояли у входа в бараки и наблюдали за ней. На площади собирались свободные от работы мужчины и тоже пялили на нее глаза. В Новом Орлеане не часто можно было видеть леди, а если кто-то сидел прямо на комоде на городской площади и отказывался сдвинуться с места, — это удивительное зрелище никак нельзя было пропустить.
Солнце палило так яростно, что наблюдатели истекали потом и казались страдающими от жажды, однако дама забралась с ногами на комод и плотно обтянула их юбкой. Несмотря на жару, на ней был надет алый плащ-накидка, который назывался кардинальским, и она откинула капюшон, выставив на обозрение восхищенной толпы массу тщательно завитых рыжих кудрей. Накидка была расстегнута на шее, и из-под нее виднелось обтягивающее черное платье.
— Я — ваша покорная слуга, ваше превосходительство, — заявила женщина, когда Жан-Батист встал перед ее импровизированным троном. Потом она высокомерно улыбнулась и тихо добавила: — Вот мы и встретились, мой Жан-Батист!