Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис (читать книги без .TXT) 📗
Он пристально смотрел по сторонам, надеясь найти хоть след того мальчика, которого
направил на эту дорогу.
«Нужно было рассказать ему все гораздо подробнее, – думал он. – Боюсь, он погибнет в
болоте».
Вдруг кто-то окликнул его по имени, и, глянув через плечо, Дик увидел лицо мальчика,
смотревшего на него из камышей.
– Ты здесь! – воскликнул Дик, останавливая лошадь. – Ты так забился в камыши, что я
чуть не проехал мимо. Я видел твою лошадь: ее затянуло в трясину, и я избавил ее от
мучений. Клянусь небом, если бы ты был добрее, ты сам бы ее пристрелил. Ну, вылезай. Тут
тебя никто не обидит.
– Добрый мальчик, у меня нет никакого оружия; да мне и не нужно оружия, потому что
я все равно не умею сражаться, – ответил беглец, выходя на тропинку.
– Как ты смеешь называть меня мальчиком? – крикнул Дик. – Я, наверно, старше тебя.
– Прости меня, добрый мастер Шелтон, – сказал беглец. – Я вовсе не хотел тебя
обидеть. Напротив, я хочу просить тебя о помощи, так как я попал в беду, сбился с дороги,
потерял свой плащ и своего несчастного коня. У меня есть хлыст и шпоры, а ехать не на чем.
А главное, – прибавил он, оглядев свою одежду, – я такой грязный!
– Вздор! – воскликнул Дик. – Стоит ли обращать внимание на то, что ты выкупался!
Кровь ран и грязь странствий украшают мужчину.
– Если так, я предпочитаю некрасивых мужчин, – ответил мальчик. – Но что мне
делать? Прошу тебя, добрый мастер Ричард, дай мне совет! Если я не доберусь до Холивуда,
я погиб.
– Я дам тебе не только совет, – сказал Дик, слезая с лошади. – Я дам тебе своего коня, а
сам побегу рядом. Когда я устану, ты побежишь, а я поеду. Так будет скорее.
Мальчик сел на коня, и они двинулись вперед через трясину. Дик шагал рядом с
мальчиком, положив руку ему на колено.
– Как тебя зовут? – спросил Дик.
– Зови меня Джон Мэтчем, – ответил мальчик.
– А что тебе нужно в Холивуде? – спросил Дик.
– Я хочу спастись от человека, который обидел меня, – сказал Джон Мэтчем. – Добрый
аббат Холивуда всегда защищает слабых.
– А как ты попал к сэру Дэниэлу, мастер Мэтчем? – спросил Дик.
– Он захватил меня силой, – ответил Джон Мэтчем. – Он выкрал меня из моего родного
дома, одел меня в этот наряд. Вез меня так долго, что у меня чуть не разорвалось сердце...
Насмехался так, что я чуть не плакал. А когда мои друзья погнались за нами, он посадил
меня к себе за спину, чтобы их выстрелы попали в меня! Стрела ранила меня в ногу, и теперь
я слегка хромаю. Но придет день суда, и он заплатит за все!
– Уж не надеешься ли ты попасть в луну из арбалета? – сказал Дик. – Он храбрый
рыцарь, и рука у него железная. И если он догадается, что я помог тебе удрать, мне будет
плохо.
– Бедный мальчик! – сказал Джон Мэтчэм. – Он твой опекун, я знаю. По его словам, он
и мой опекун тоже. Он, кажется, купил право на устройство моего брака. Я в этом плохо
разбираюсь, но у него есть какой-то повод притеснять меня.
– Ты опять называешь меня мальчиком! – сказал Дик.
– А разве ты хочешь, чтобы я называл тебя девочкой, добрый Ричард? – спросил
Мэтчем.
– Только не девочкой, – ответил Дик. – Я девчонок терпеть не могу!
– Ты говоришь, как мальчишка, – сказал Джон Мэтчем. – Ты гораздо больше думаешь о
девчонках, чем хочешь сознаться.
– Вот уж нет! – решительно сказал Дик. – О девчонках я никогда и не вспоминаю. Черт
с ними! Я люблю охоту, сражения, пиры, я люблю веселую жизнь в лесах! А девчонки на
такие дела не годятся... Была, впрочем, одна не хуже мужчины. Но ее, бедняжку, сожгли, как
ведьму, за то, что она, вопреки природе, одевалась по-мужски.
Мастер Мэтчем набожно перекрестился и прошептал молитву.
– Что ты делаешь? – спросил Дик.
– Молюсь за ее душу, – ответил Мэтчем дрогнувшим голосом.
– За душу ведьмы? – воскликнул Дик. – Ну что же, молись за нее. Это была лучшая
девушка в Европе, и звали ее Жанна д'Арк.10 Старый Эппльярд-лучник рассказывал, как
10 Жанна д'Арк, или Орлеанская дева (ок. 1412–1431), – крестьянская девушка, которая стала во главе
французской армии и нанесла англичанам ряд тяжелых поражений. Орлеанской девой ее прозвали за победу,
одержанную ею над англичанами возле города Орлеана. Англичане взяли ее в плен, объявили ведьмой и сожгли
на костре.
удирал от нее, словно от нечистой силы. Это была храбрая девушка!
– Если ты не любишь девушек, добрый мастер Ричард, – продолжал Мэтчем, – ты не
настоящий мужчина. Ибо господь нарочно разделил род человеческий на две части и послал
в мир любовь для ободрения мужчин и утешения женщин.
– Вздор! – сказал Дик. – Ты много думаешь о женщинах потому, что ты молокосос,
младенец! По-твоему, я не настоящий мужчина. Ну что ж, слезай с коня, и я чем угодно –
кулаками, или мечом, или стрелой – на твоей собственной особе покажу тебе, мужчина я или
нет!
– Я не воин, – сказал Мэтчем поспешно. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Я просто
пошутил. А о женщинах я заговорил потому, что слышал, будто ты скоро женишься.
– Женюсь? – воскликнул Дик. – Первый раз слышу! На ком же я женюсь?
– На Джоанне Сэдли, – ответил Мэтчем краснея. – Это затея сэра Дэниэла. Эта свадьба
ему выгодна: он получит деньги и жениха и невесты. Мне говорили, что несчастная девушка
очень огорчена. Не знаю... быть может, она, так же как ты, питает отвращение к брачной
жизни, а быть может, ей просто не нравится жених.
– От свадьбы, как от смерти, никуда не уйдешь, – проговорил Дик покорно. – Она
огорчается? Видишь, какие бестолковые эти девчонки! Она огорчается, хотя ни разу меня не
видела. Разве я огорчаюсь? Нисколько. Если мне придется жениться, я плакать не стану... Ты
знаешь ее? Расскажи мне, какая она. Красавица или урод? Злая или добрая?..
– А не все ли тебе равно? – сказал Мэтчем. – Если нужно жениться, ты женишься.
Какое тебе дело, урод она или красавица? Это все пустяки. Ты ведь не молокосос, мастер
Ричард. Если тебе придется жениться, ты плакать не станешь.
– Хорошо сказано, – ответил Шелтон. – Мне все равно.
– Приятный муж будет у твоей жены! – сказал Мэтчем.
– У нее будет такой муж, какого она заслуживает, – возразил Дик. – Бывают мужья и
лучше, бывают и хуже.
– Несчастная девушка! – воскликнул Матчем.
– Чем же она такая несчастная? – спросил Дик.
– Она выходит замуж за человека, сделанного из дерева, – ответил Мэтчем. – О горе!
Деревянный муж!
– Я, вероятно, действительно сделан из дерева, – сказал Дик, – раз ты едешь на моем
коне, а я иду пешком. Но если из дерева, так из хорошего.
– Добрый Дик, прости меня! – воскликнул Мэтчем. – Я пошутил. У тебя самое доброе
сердце во всей Англии! Прости меня, милый Дик!
– Глупости! – сказал Дик, смущенный пылкостью своего товарища. – Все в порядке. Я,
хвала святым, не обидчив.
Ветер дул им в спину и внезапно донес до них звук трубы; это трубил трубач сэра
Дэниэла.
– Тише! – сказал Дик. – Труба!
– Ах! – сказал Мэтчем. – Они заметили, что я удрал, а у меня нет коня!
Он смертельно побледнел.
– Не трусь! – ответил Дик. – Ты их здорово обогнал, а до перевоза уже рукой подать.
Это у меня нет коня, а не у тебя.
– Увы, меня поймают! – воскликнул беглец. – Дик, добрый Дик, помоги мне!
– По-моему, я все время тебе помогаю, – сказал Дик. – Ты очень труслив, и мне жаль
тебя. Слушай же, Джон Мэтчем: я, Ричард Шелтон, даю слово доставить тебя невредимым в
Холивуд, что бы ни случилось! Да покинут меня святые, если я покину тебя! Ободрись, сэр
Трус. Дорога здесь лучше. Пришпорь коня. Скорей! Скорей! Обо мне не заботься: я бегаю,
как олень.
Конь бежал крупной рысью, но Дик без труда поспевал за ним. Так миновали они
