Червонная Русь - Дворецкая Елизавета Алексеевна (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Утром тронулись дальше. Путь лежал вдоль реки Вислок, впадавшей в Сан. Дальше на запад текла другая река с похожим названием – Вислока, но та впадала уже в Вислу. Между Вислоком и Вислокой образовалось нечто вроде лесистого острова длиной в три дня конного пути, и в этих местах пролегала довольно неопределенная граница между польскими владениями и Червонной Русью. Жителям этих и прилегающих земель на запад и восток не позавидуешь – редко выдавался год, когда с той или другой стороны не приходили большие войска или хотя бы отдельные дружины. И тогда – сражения, грабежи, пожары, угон пленных, потом ответный поход возмездия, и опять – сражения, пожары…

Князь Володарь Ростиславич старался укрепить свои рубежи и вдоль Вислока ставил сторожевые городки. В каждом жила дружина, небольшая, но способная дать отпор такому же несильному набегу, а главное, быстро послать весть князю. До Перемышля от Вислока можно, если постараться и вовремя менять лошадей, добраться всего за день-другой, и перемышльский князь имел возможность собрать войско и отразить набег. А в усердии набегов лихие ляхи могли поспорить и с безбожными половцами, даром что христиане.

– Чтой-то там, туман, что ли? – Кметь по имени Ефим, а по прозвищу Ястреб, получивший его за необычайно острое зрение, приложил руку к бровям, заслоняя глаза от солнца. – Глянь, Володаревич.

– Где?

– А вон, над лесом. – Ястреб показал свернутой плетью. – Видишь?

– Вижу… – Ростислав, благодаря своей степной крови, тоже на зрение не жаловался. – Туман, говоришь? Какой туман, солнце вон как жарит!

– А ведь это прямо над Вислочем туман! – сообразил Звонята. – Прямо там, а?

– А давай-ка поспешать! – велел Ростислав и толкнул коня коленями. – Видали мы такой туман!

Ближняя дружина Ростислава, которую он взял с собой в объезд, насчитывала шесть десятков – немало для младшего княжеского сына, но вполне уместно там, где каждый год приходится воевать. Ростислав, смелый, сообразительный и деятельный, воевал даже больше старших братьев: пока он оборонял границы, Владимирко и Ярослав помогали отцу управлять городами. Каждый из Ростиславовых кметей имел запасного коня, поэтому за день дружина успевала пройти довольно большое расстояние; каждый вез на запасном и щит, сколоченный из еловых плах и обитый толстой кожей с железными заклепками, и стегач [23], набитый паклей, и кольчугу, и шлем, и копье, и несколько сулиц [24]. Ростислав сам тщательно следил за снаряжением кметей – не то чтобы не доверял десятникам, но он гораздо увереннее вел людей в бой, зная, что у всех снаряжение исправно, ремни подогнаны, наконечники не болтаются.

Чем ближе они были, тем сильнее сгущался над лесом «туман». Теперь уже было ясно видно, что никакой это не туман, а самый настоящий дым. Для лесных пожаров в середине березеня было рано – трава едва выросла, листва распустилась, земля не просохла. Вероятность, что это простой пожар от чьей-то неосторожности, тоже была небольшой. Привыкший к постоянным столкновениям в этих землях Ростислав первым делом подумал о ляхах. Он только собрался приказать всем надеть стегачи и шлемы и взять щиты, как из-за деревьев на дороге показались две фигуры – пешие, в простых некрашеных кожухах. За ними торопилась еще одна, потоньше и в длинной одежде, – женская. Все трое были в толстых шерстяных кожухах, мужчины в шапках, и не очень походили на беглецов, которые вырвались, в чем были.

Завидев конный отряд, фигуры сначала метнулись назад, за деревья, но потом, видимо, узнали и перемышльский стяг, и всадников. Тогда они кинулись навстречу, и вскоре самый первый – рослый худощавый мужчина, уже в годах, с впалыми щеками, длинными висячими усами, как носили в этих краях, – вцепился в Ростиславово стремя.

– Князь! Ростислав Володаревич! – кричал он, и его серые глаза горели, как два сизых угля. – Да что же это такое делается? Ни сна, ни покою! Ни один год ведь! Ни один!

– Ты, Осталец! – Ростислав узнал мужика и наклонился с седла. – Что такое у вас? Горит?

– Горит, батюшка! – Странно было слышать, как мужчина называет батюшкой парня, годившегося ему в сыновья, но никто и не думал улыбаться. – Ляхи безбожные! Ведь опять! Ни креста, ни совести! Только что помирились, крест целовали [25], в дружбе клялись, и вот опять на наши головы!

– Да что такое? Что с Вислочем? Рассказывай, не причитай!

– Налетели на нас вчера под вечер! – принялся рассказывать Осталец, от избытка чувств дергая стремя Ростислава, будто боялся, что князь слушает его невнимательно. – Мы даже ворота закрыть не успели! Кто же думал? В воротах бились, перед церковью бились, во дворах бились, кто успел. Да смяли нас – кого побили, кого скрутили.

– Много их было?

– Много.

– Ой, много! – заговорили вслед за Остальцем и два его спутника, мужчина, тоже немолодой, и девушка с косой. – Сотня будет!

– Сотня? – уточнил Звонята, помнивший, что у страха глаза велики. – Не пять десятков?

– Ну, семь-восемь десятков будет, – заверил второй мужчина, приземистый, со светлыми волосами и рыжеватыми усами. – Ночевали у нас, всю ночь гудели, поели-попили, что у нас было, утром ушли и людей угнали.

– Всех?

– Нет, стариков-старух просто прогнали. Те в Излучин побрели, а мы в Добрынев, хотели через тамошнего воеводу весть тебе подать. А может, и дал бы войска? Еще ведь отобьем людей-то! Недалеко ушли, гады!

– Кто воевода у них?

– Не знаю, княже, не видели мы его. Мы-то как уцелели – пошли мы с дочкой в лес, а Осталец, стало быть, рыбу ловил, вот в городе и не случилось нас. Тем и спаслись.

– Не сам король Болеслав?

– Нет, старики говорили, молодой больно, никто его в лицо не знает.

– Город ляхи зажгли?

– Да нет вроде, уходили – еще не горело. Просто огонь в печи остался где-то без присмотра, да уголек вылетел. Как оно бывает… А может, и зажгли, – передумал мужик.

– Что они, дураки совсем – дымом нам весть подавать! – хмыкнул Звонята. – В Добрыневе увидели бы дым да и пришли.

– Ладно, ступайте в Добрынев и скажите воеводе Гневуше, чтобы снаряжал дружину и вслед за нами высылал, – велел Ростислав беженцам. – Скажите, я приказал. Поторапливайтесь. Успеете вовремя – выручим, кого угнали.

Мужики отошли с дороги, отряд тронулся дальше. Проезжая, Ростислав скользнул взглядом по лицу девушки – она смотрела на него с надеждой и обожанием, и у него приятно стукнуло сердце. Несмотря на все заботы, Ростислав оставался парнем двадцати лет и ни одну девушку не мог миновать, не учинив ей быстрый осмотр. Он знал, что славянским девушкам кажется некрасивым, «слишком половцем», но для этой дочери смерда [26] с пограничья он был защитником, избавлением от беды и надеждой снова увидеть угнанных в плен подруг и близких. Для нее он был все равно что святой Георгий с золотым копьем – и неважно, что конь под ним не белый, да и сам смугловат уродился…

Прибавив ходу, дружина вскоре выехала к излучине реки. Вислок здесь делал поворот, и на мысу образовалось удобное место, с трех сторон защищенное рекой и впадавшим в нее безымянный ручьем. На этом мысу два года назад заложили сторожевой городок. Занимался его строительством сам Ростислав, поэтому городок получил название Вислоч-Ростиславль. Целую осень под его присмотром возили землю и строили вал на мысу, который ограждал городок со стороны суши, вырубали в лесу бревна, потом зимой возили их сюда, весной ставили городни [27]. Ростислав почти весь тот год прожил здесь, лишь изредка наведываясь в Перемышль, так что сам князь Володарь, соскучившись, то и дело приезжал его навестить. В городке Ростислав знал не только каждого человека, но и каждую собаку и корову.

Понятно теперь, как он рассвирепел, увидев, что ворота сорваны, одна створка валяется на земле, а вторая сброшена в Вислок. Что происходит внутри города, разглядеть было трудно из-за обилия дыма. Кмети начали чихать и закрывать лица рукавами, у Ростислава от дыма тоже заслезились глаза. Горел не весь город, а два-три двора, пламени было мало.