Стрелы на ветру - Мацуока Такаси (читать книги без регистрации полные txt) 📗

Сигеру видел все вокруг через кровавую дымку. Он бросил поводья и выхватил мечи. Пусть конь делает, что хочет. А сам он будет убивать демонов, пока у него остаются силы. А потом умрет.

Сигеру больше не осознавал, где находится. Со всех сторон его окружали камень и сталь. Лишь изредка где-то виднелись деревья и кусты, чахлые, словно непрошеная поросль сорняков. В отдалении гигантские трубы извергали в небо дурно пахнущий дым. Улицы бескрайнего города заполняли печальные люди, сломленные рабы незримых господ. Во все стороны убегали дороги, вымощенные необыкновенно ровным камнем. По ним двигались бесчисленные металлические повозки. Они еле ползли, выплевывая из торчащих сзади трубок клубы вонючего газа. Люди здесь не жили, а медленно умирали. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь серый туман. Даже горящие трупы, и те так не воняют.

Казалось, будто никто ничего не замечает. Люди сидели в своих повозках или бродили по улицам, на каждом шагу вдыхая яд. Они выстраивались аккуратными рядами на помостах и терпеливо ожидали, пока их сожрут металлические черви.

Сигеру остановился. Он стоял по пояс в снегу. Рядом кто-то фыркнул. Сигеру стремительно развернулся, вскинув мечи и приготовившись отразить очередное нападение демонов. Но это был всего лишь его собственный конь. Он брел в снегу по проложенной Сигеру тропе. Сигеру огляделся по сторонам. Он выбирался из лощины. Вокруг были лишь сугробы и деревья. Неужто видения ушли? Он не смел надеяться на такое счастье.

Стоп!

Что-то свисало у него с плеча.

Человеческая голова. Нет, не одна. Восемь.

Сигеру с гневным возгласом отсек лишние головы, внезапно выросшие у него на теле. Одержимость демонами превратила его самого в чудовищную насмешку над человеческой жизнью. Оставался единственный путь к спасению – смерть. Сигеру бросил катана и повернул вакидзаси острием к себе, метя в сердце.

Последняя голова подкатилась к небольшой груде валежника, усыпанной снегом. Мертвое лицо смотрело прямо на Сигеру. Это был Кудо. Сигеру опустил меч. Он помнил, что, обезглавив Кудо, привязал голову к седлу. Когда же он успел перевесить ее на плечо?

Сигеру осмотрел себя. Несколько неглубоких ран, да и те он нанес сам, когда отсекал головы. Ничего серьезного. Значит, он не переродился. Сигеру поднял одну из голов за волосы. Узла волос на макушке не оказалось. Не самурай. Незнакомое истощенное лицо. Когда же он убил его? Прочие головы тоже ничего ему не подсказали.

Сигеру взглянул в небо. Оно сияло чистейшей голубизной. Такое небо бывает лишь зимой и только вдали от людских селений. Никаких чудовищных стрекоз. Он не слышал завывания демонов. Видения пропали. Впервые он самостоятельно пришел в себя после столь тяжкого приступа. Быть может, в последнее время он был вменяем вовсе не благодаря Гэндзи. Быть может, некий загадочный механизм временами избавляет его от мучений, если ему удается пережить следующий приступ безумия. Видения, засосавшие его сейчас, были подобны тем, что привели к заточению в монастыре Мусиндо. Возможно, вскоре они прекратятся сами собою.

Сигеру спустился вниз по склону, туда, где валялась голова Кудо.

Снежный холмик, возле которого остановилась голова, показался ему каким-то странным. Ветви лежали слишком правильно. Они не попадали сами – их кто-то уложил.

Сигеру отложил голову в сторону, извлек меч и подошел к подозрительному сугробу. Ветви образовывали треугольник. Такой шалаш мог бы соорудить стрелок, сидящий в засаде. Но почему именно здесь? Сигеру встал так, чтобы не оказаться на линии огня, и поскреб снег острием меча. Ком снега провалился внутрь.

Сугроб оказался полым.

Внутри лежали два тела.

Глава 12

«СУДЗУМЭ-нокумо»

Эмилия все тщательно продумала. Она готова была сказать князю Гэндзи, что теперь они с Мэтью помолвлены. Что таков обычай ее единоверцев: если один умирает, другой занимает его место. Что ее грядущий брак с Цефанией основывался на вере, а не на любви, – так же, как и брак с Мэтью.

Все это, конечно, было притянуто за уши, но Эмилия надеялась на разницу культур; авось ее объяснение все-таки покажется японцам правдоподобным! Ведь множество японских обычаев просто не укладывались у нее в голове. Должно быть справедливым и обратное. Тогда ее слова не вызовут подозрения.

Мэтью согласился подтвердить, что они и вправду жених и невеста. Это хорошо. А со временем она уж как-нибудь отыщет другую причину, которая позволила бы ей остаться в Японии, ведь на самом деле Мэтью не собирается жениться на ней, да и она не желает выходить за него замуж. Ничего. Настанет срок, и она что-нибудь придумает. Обязательно. Ведь у нее просто нет другого выхода. Она никогда не вернется в Америку. Никогда и ни за что.

К огромному облегчению Эмилии – она толком не умела врать, – ей не пришлось отстаивать свое право не покидать Японию. Когда князь Гэндзи объявил, что они переезжают из Эдо в Акаоку, его княжество, находящееся на острове Сикоку, он просто счел само собой разумеющимся, что Эмилия и Мэтью едут с ним.

И вот теперь она путешествовала вместе с утонченным молодым князем. Мэтью и госпожа Хэйко уехали в другую сторону. Дядя князя, Сигеру, вернулся по их следам. Хидё остался у перекрестья дорог. Хотя никто об этом не говорил, ясно было, что японцев беспокоит возможная погоня. А что означал обстрел с моря? Неужто кто-то из империй-преступников – Британия, или Франция, или даже Россия – напал на Японию, чтобы сделать ее своей колонией? Эмилия была уверена, что Соединенные Штаты не могут быть причастны к столь аморальным действиям. Америка сама некогда была колонией и ненавидела любые попытки подчинить независимые народы. Да, Америка одобрила политику открытых дверей, позволяющую всем народам беспрепятственно общаться меж собой, и не признавала притязаний империй на якобы законно принадлежащие им сферы влияния. Эмилия хорошо помнила, как это объяснял Цефания. Наверно, теперь ей следует снова называть его не Цефанией, а мистером Кромвелем. Царствие ему Небесное.

В долине было не так холодно, как наверху, в горах. Утром они свернули на юго-запад. Эмилия определила это по солнцу. Они ехали по тропе вдоль мелкого ручья; течение было таким быстрым, что ручей не замерзал до конца. Снег местами слежался в плотную корку, и теперь эта корка похрустывала под копытами лошадей.

– А как по-вашему будет снег? – поинтересовалась Эмилия.

– Юки.

– Юки. Красивое слово.

– Если нам придется задержаться здесь, оно перестанет казаться вам красивым, – сказал князь Гэндзи. – Здесь неподалеку есть небольшая хижина. Скромный приют, но все лучше ночевки под открытым небом.

– Я выросла на ферме; я привычна к скромности и простоте.

Гэндзи весело улыбнулся:

– Представляю себе! А что вы выращивали? Думаю, не рис!

– Мы выращивали яблоки.

Эмилия ненадолго умолкла, вспоминая счастливые годы детства, своего красивого отца, красавицу-мать, милых младших братьев… А больше она ничего не стала вспоминать, чтобы не позволить недавнему прошлому отравить ее былое счастье.

– Рисовые плантации и сад ничуть не схожи между собою. Однако же мне кажется, что самая суть работы земледельца повсюду одинакова, что бы он ни выращивал. Он всегда зависит от времен года и превратностей погоды, и это главное.

– Превратностей?

– Превратности – неожиданные изменения. Единственное число – превратность.