Смерть Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
- Беортсиг в армии?
- Да, господин, но он служит ярлу Сигурду.
- И ярл Хэстен служит ярлу Сигурду?
- Да, господин, - отозвался Хакон. Значит, Этельфлед была права, подумал я. Слишком много вождей, и нет единого предводителя. Эорик слаб, но горд, и он не станет подчиняться Сигурду или Кнуту, в то время как эти двое, вероятно, презирают Эорика, хотя им и приходится обращаться с ним как с королем, чтобы иметь в распоряжении его войска.
- И какого размера армия? - спросил я.
Ни одни из них не знал. Лейф полагал, что она насчитывала десять тысяч, что было нелепо, а Хакон просто заявил, что их заверили, что это самая большая армия, когда-либо атаковавшая саксов.
- И куда она направляется? - спросил я.
И снова ни один не знал, им сказали, что Этельволда сделают королем Уэссекса, а Беортсига - королем Мерсии, и эти монархи вознаградят их землями, но когда я спросил, идут ли они на Винтанкестер, оба выглядели растерянными, и я понял, что они никогда даже не слышали об этом городе.
Я дал Финану прикончить Лейфа. Он умер храбро и быстро, с мечом в руке, но Хакон молил о встрече со священником перед смертью.
- Ты датчанин, - сказал я ему.
- И христианин, господин.
- Разве в Восточной Англии никто не поклоняется Одину?
- Некоторые, господин, но немногие.
Это вызывало беспокойство. Некоторые датчане, насколько я знал, обратились в христианство, потому что это было удобно. Хэстен настоял на крещении своей жены и дочерей, но только потому что этим он добился более выгодного соглашения с Альфредом, хотя если Оффа не врал абсолютно обо всем накануне своей смерти, жена Хэстена действительно была верующей.
Теперь, когда я стою перед лицом собственной смерти и мой преклонный возраст затуманивает великолепие этого мира, я вижу вокруг одних христиан. Возможно, на самом крайнем севере, где лед держится и летом, остались какие-нибудь люди, поклоняющиеся Тору, Одину и Фрейе, но я не знаю ни одного в Британии.
Мы скользим в темноту, в сторону окончательного хаоса Рагнарока, когда моря сгорят в неразберихе и земля расколется, и даже боги умрут. Хакону было все равно, держать ли меч в руках, он лишь хотел произнести свои молитвы, и когда они были сказаны, мы сняли его голову с плеч.
Я послал новых гонцов к Эдварду, только теперь я послал Финана, потому что знал, что король послушает ирландца, и послал его с семью воинами. Они должны были ехать на запад, пересечь Темез, а потом быстро двигаться до Винтанкестера или того места, где мог находиться король, они везли собственноручно написанное мной письмо.
Люди всегда удивлялись, что я умею читать и писать, но Беокка научил меня, когда я был ребенком, и я так и не потерял эти умения. Альфред, конечно же, настаивал на том, чтобы все его лорды научились читать, главным образом, чтобы он мог писать нам свои письма с упреками, но со времени его смерти немногие побеспокоились научиться читать, а я все еще не потерял этих навыков.
Я написал, что датчане страдают от того, что у них слишком много предводителей, что они слишком долго задержались к югу от Темеза, что я замедлил их движение, забрав у них лошадей и оставив кучу раненых. Приходи в Кракгелад, торопил я короля.
Собери всех воинов, торопил я его, призови фирд и направь их на датчан с юга, а я буду наковальней, о которую ты сможешь разбить врага, превратив его в лужу крови, кучку костей и пищу для воронов.
Если датчане придут в движение, я как тень последую за ними на северный берег Темеза, чтобы не дать им сбежать, но я сомневался, что они уйдут далеко.
"Они в наших руках, мой король, - писал я, - и теперь ты должен сжать кулак".
Потом я стал ждать. Датчане не сдвинулись с места. Мы видели дым погребальных костров далеко на юге, что говорило о том, что они прочесывают более широкую территорию Уэссекса, но их главный лагерь по-прежнему находился недалеко от кракгеладского моста, который мы превратили в крепость. Никто не смог бы пересечь мост без нашего позволения.
Я переходил его каждый день, взяв с собой пятьдесят или шестьдесят воинов, чтобы патрулировать небольшое пространство на южном берегу и быть уверенным в том, что датчане не двигаются с места, и каждый день я возвращался в Кракгелад в изумлении от того, что враг делает для нас все таким простым.
Ночью я замечал отсвет их костров, освещающих небо на юге, а днем мы видели дым, и за четыре дня не изменилось ничего кроме погоды.
Дождь начинался и затухал, ветер поднимал волны на реке, и однажды осенним утром туман размыл очертания крепостного вала, но когда туман рассеялся, датчане все еще были там.
- Почему они не уходят? - спросила меня Этельфлед.
- Потому что не могут договориться, куда идти.
- А если бы ты их вел, - спросила она, - куда бы они пошли?
- В Винтанкестер.
- И осадили бы его?
- Захватили бы его, - сказал я, и именно это было для них главной трудностью. Они знали, что воины погибнут во рву бурга и на его высокой стене, но это не было причиной не попытаться.
Бурги Альфреда были для врага загадкой, которую он не мог решить, но я нашел бы решение, если бы захватывал Беббанбург - крепость более грозную, чем любой бург.
- Я бы пошел на Винтанкестер, - объяснил я ей, - и бросил бы людей на стены, пока они бы не пали, а потом сделал бы Этельволда королем и потребовал, чтобы западные саксы следовали за мной, а потом мы бы отправились на Лунден.
Но датчане по-прежнему ничего не предпринимали. Вместо этого они спорили. Позже мы услышали, что Эорик хотел, чтобы армия отправилась на Лунден, а Этельволд склонялся к тому, чтобы напасть на Винтанкестер, а Кнут и Сигурд были за то, чтобы вновь переправиться через Темез и взять Глевекестр.
Итак, Эорик хотел, чтобы Лунден вошел в границы его королевства, Этельволд желал того, что, как он считал, принадлежало ему по праву рождения, а Кнут и Сигурд просто хотели расширить свои земли на юг до Темеза, и в результате этого спора армия нерешительно топталась на месте, а я воображал гонцов Эдварда, скачущих от бурга к бургу, собирая воинов, ту армию саксов, которая сможет навсегда разрушить могущество датчан в Британии.
Финан вернулся вместе со всеми гонцами, которых я посылал в Винтанкестер. Они пересекли Темез далеко на западе, огибая датчан, и прискакали в Кракгелад на белых от пота и покрытых пылью лошадях.
Они привезли письмо от короля. Его написал церковный служка, но Эдвард подписал и поставил свою печать.
Он приветствовал меня именем христианского бога, бурно благодарил за послания и приказывал немедленно покинуть Кракгелад и собрать все силы под моим командованием, чтобы встретиться с королем в Лундене. Я читал, не веря своим глазам.
- Ты сказал королю, что мы загнали датчан в ловушку у реки? - спросил я Финана.
Он кивнул.
- Я сказал ему, господин, но он хочет, чтобы мы отправились в Лунден.
- Разве он не понимает, какая это возможность?
- Он едет в Лунден, господин, и хочет, чтобы мы присоединились к нему там, - сказал Финан уныло.
- Почему? - это был вопрос, на который никто не мог ответить.
Я не мог ничего сделать в одиночку. У меня были люди, но недостаточно. Мне нужно было две или три сотни воинов, подошедших с юга, и этому не суждено было случиться.
Эдвард, казалось, забрал свою армию в Лунден, идя по пути, на котором он был вдалеке от датских налетчиков. Я ругался последними словами, но я поклялся подчиняться королю Эдварду, и мой господин отдал мне приказ.
Итак, мы отперли ловушку, позволив датчанам жить, и поскакали в Лунден.
Король Эдвард уже был в Лундене, улицы были заполнены воинами, все дворы использовались в качестве конюшен, даже старый римский амфитеатр был полон лошадей.
Эдвард находился в старом мерсийском королевском дворце. Лунден, строго говоря, был в Мерсии, хотя и под правлением западных саксов с тех пор, как я захватил его для Альфреда. Я нашел Эдварда в большой римской комнате с колоннами, сводчатым потолком, покрывшейся трещиной штукатуркой и битыми плитами пола.
