Время освежающего дождя - Антоновская Анна Арнольдовна (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Моурави взял обеими руками голову Кайхосро и трижды поцеловал.
– Сколь любим ты мною, мой сын, за ясность ума, за благородство… Знаю я, тяжел твой удел, но другого исхода нет: тебе еще придется скрепить одно дело…
– Догадываюсь. Грамоту о постоянном войске? Не верю в осуществление, – князья не согласятся.
– Напротив, настаивать будут на участии.
Вежливо покашливая, вошел старый Мухран-батони и, неодобрительно покачивая головой, остановился на пороге: правитель и полководец, обнявшись, гуляли по залу.
Опустившись на арабский табурет, Кайхосро пригласил последовать его примеру. Заговорили о семейном. Старик передал просьбу Мирвана не томить молодежь и назначить день бракосочетания Теймураза – сына Мирвана – и Хварамзе – прекрасной, как лик солнца, дочери Саакадзе.
Жаждал и Моурави этого дня, но Русудан хочет перешагнуть годовщину гибели Паата.
– Все же надо отпраздновать не позднее октября, – подхватил старый князь, и вдруг загорелся: – Как раз время охоты. Собаки томятся. Целый месяц лес будет оглашаться веселыми звуками рога и лаем.
Моурави торопливо заговорил о приданом Хварамзе. Старик вежливо заметил: пусть об этом договариваются сваты – сиятельная Хорешани и светлейшая жена царевича Вахтанга. Но Моурави все же перечислил все принадлежащее владению Патара-Носте: красивый замок, табун коней, фруктовые сады с оросительными каналами и семь домов со всеми угодьями. Не забыл упомянуть о стаде овец, о пятистах головах крупного скота, о золотых и серебряных изделиях, об индийских, турецких и персидских драгоценностях.
Кайхосро восхитился щедростью Моурави, а старый князь тщеславно предвкушал, какую зависть вызовет в замках такое приданое. Брак скрепит навек дружбу с Моурави, и он мечом и словом водворит Кайхосро на царствование.
Многое еще было переговорено и решено…
А ночью в замке Мухран-батони Дато рассказал Моурави о жажде царя Теймураза соединить Картли и Кахети под своим скипетром.
Нелегко было Моурави пойти на союз с чуждым ему кахетинским Багратидом, не очень доверял упрямцу, рассчитывал лишь на свое влияние, поддержку народа и церкви. Но опасно страдать близорукостью. Кайхосро никогда не будет царем – сам не стремится, князья не допустят и церковь не утвердит… Зачем же напрасно гонять коня за ветром?
Через три дня все ностевцы покинули гостеприимный замок. Хорешани и Дато с трудом оторвались от маленького Дато, который пухлыми ручонками хватал их за носы и уши и звонким смехом встречал умышленно сердитые окрики отца.
Суровый Газнели растрогался, он утешал Хорешани: скоро правитель вернется в Метехи, и тогда она может хоть каждый час видеть своего сына, витязя Дато Газнели…
Отъехав на агаджа, Дато и Георгий, беседуя, слегка отстали.
По расчетам Саакадзе, посланцы Теймураза достигнут Кахети на шестой день конной езды. Там они пробудут с месяц, объезжая княжеские владения от Тианети до Лагодехи. Значит, Даутбеку придется выехать уже осенью, якобы для приглашения кахетинских азнауров на общую встречу Нового года в Тбилиси. За такой срок Шадиман как раз успеет предупредить своих князей о коварстве Моурави, замыслившего отстранить их от… Как странно, Шадиман не видит, что отказ князей поставить личные войска под знамя царства был бы равносилен гибели всех замыслов Саакадзе… Воистину ненависть – сестра слепоты!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В кузнице полуобнаженные силачи с уханьем опускали огромные молоты на раскаленную сталь, ковали мечи. Но гром ударов не достигал главных ворот замка, куда сейчас въезжали князья Амилахвари и Цицишвили. Стояла необычная тишина. С верхней бойницы упала летучая мышь. Цицишвили побледнел: быть междоусобным раздорам!
Сперва хмурые и настороженные, князья по мере рассказа о коварстве Саакадзе приходили в лихорадочное волнение… Саакадзе замыслил отстранить князей? Без их участия возвеличить царство?
Шадиман презрительно скривил губы:
– Некоторые князья, напротив, помогут Саакадзе возвеличить Картли. Две предстоящие свадьбы неужели ничего не говорят об этом? Смотрите, не очень ропщите на правителя, иначе получите новую династию: Георгий Первый, богоравный Саакадзе. Думаю, к этому клонит, иначе не могу понять, зачем мальчика на троне мучает.
Князья переглянулись, Амилахвари по-родственному хотел сообщить о разговоре у католикоса, об обещании святого отца подумать о новом царе из династии Багратидов, но упорное молчание Цицишвили остановило его.
– Опять каждое воскресенье молебны о здравии Моурави служат, – нерешительно сказал Андукапар.
– Двалети тут ни при чем, – прищурился Шадиман, – мне верный человек сказал, что умный Саакадзе католичеством припугнул святого отца.
«Что предпринять? – мучились князья. – Был бы настоящий царь!»
Но Шадиман твердо заявил: законный царь на картлийском престоле – Симон Второй, и иного не будет. Так пожелал шах Аббас.
Растерявшийся Цицишвили с некоторым трепетом спросил:
– Неужели Шадиман сносится с врагом Картли?
– Не с врагом, а с покровителем.
– Царя Симона не хотим, – упрямо отмахнулся Цицишвили. – И церковь не признает его. Опять вражда? Надоело! Княгини тоже требуют мира.
– Знаю почему. Не дело грузинским женщинам уподобляться жрицам. Если шаири любят, можно в замок певцов позвать. Танцы? Сгони со всех поселений рабов, пусть услаждают зрение.
– Царя Симона не хотим! – раздраженно отчеканил Амилахвари, вспомнив, сколько монет истратили его княгиня и княжны и старший сын на бархат, парчу, благовония и сафьян. С каким нетерпением они ждут веселой зимы. – Мы с франками, и с иберами, и с великим Римом собираемся сноситься. Купцы рассказывают: много путешественников к нам прибудет. Надо цвет княжеских фамилий, блеск и тонкость чувств показать.
Шадиман понял: совсем другим оружием надо бороться с Саакадзе. Он даже надменных княгинь сумел перетащить на свою сторону. Придется хоть немного умерить его удачу, нальем в чудное вино ложку уксуса.
– Это где вы собираетесь блистать княжескими знаменами? В Метехи? У правителя? Лучше не срамитесь, подождите, пока настоящий царь из династии Багратидов вернется на свой престол и с позором изгонит узурпатора.
Злость душила Цицишвили. «Барсы» правы: настоящий «змеиный» князь! Самые лучшие яства может отравить ядом своих слов. И разъяренный Цицишвили выкрикнул:
– И такое может скоро случиться! Луарсаб вернется. Русия заставит шаха Аббаса.
На все доводы Шадимана и Андукапара, что лучше заяц в руках, чем лев в пустыне, князья решительно заявляли:
– Царя Симона не хотим! Католикос скоро направит в Русию особое посольство. Настоятель Трифилий сам описал опасность: не поможет Московия – поможет Рим. И тогда во многом придется уступить папе Урбану… Теперь, думаем, и Моурави на Луарсаба согласится. Пока молчит, но против не выступает…
Изумленно вглядывался в князей Шадиман: вот как они действуют! И выразил сожаление, что еще не время одернуть хитрого монаха, подкапывающегося под трон законного царя. Но настанет час – монах узнает, что Шадиман бодрствует в Марабде.
Амилахвари насмешливо заметил, что хитрый монах не только осведомлен о местопребывании Шадимана, но выразил удовольствие, что князь не забывает посылать в Кватахевский монастырь за розовым маслом и иконами для марабдинской церкви…
Шадиман внутренне содрогнулся: его лазутчиков узнали! Не ослышался ли он? Тогда почему Саакадзе не нападает?
Цицишвили злорадно усмехнулся:
– Может, Моурави и знает, но делает вид, что не верит. А азнаур Даутбек как-то смеялся: «Бедный царь Симон, с кем теперь советуется, в какой цвет красить ус?»
Словно молния пронзила тьму! Шадимана охватил озноб. Как раньше не догадался? Его, Шадимана, подобно амбалу, выманили из крепости. Знал ли Вардан? Наверно, нет, – тоже попался на острый крючок. Выследили купца и позволили помочь царедворцу бросить глупого царя на произвол Исмаил-хана.
Страшно стало Шадиману: ему чудилось, что тяжелые ворота Марабды разлетелись в щепы, а с него сорвали доспехи и он обнажен перед княжеским сословием. Вот почему с ним так разговаривают – потеряли уважение и веру. Незнакомая боль сдавила горло, он почувствовал тошноту и головокружение.
