Проклятие виселицы (ЛП) - Мейтленд Карен (читать полную версию книги TXT) 📗
— Хорошо, дорогая. Я отправила Тальбота за водой и тряпками. Приведи Финча в порядок и успокой. Ему лучше остаться здесь на ночь, и тебе тоже, за компанию. Я велела Тальботу прихватить немного вина с маковым соком. Заставь мальчика выпить, если получится, это поможет ему заснуть.
Матушка подняла угол матраса. Финч словно в крошечной пещере, образованной свисающим матрасом и боковиной кровати. Он прижал колени к подбородку и раскачивался взад и вперёд. Как только свет коснулся мальчика, он зажмурился и дрожащим голосом запел — зелен и синь, дили-ди, лаванды склон. Он повторял эту строчку снова и снова, будто молитву.
Элена подошла ближе и наклонилась. Но ребёнок так плотно сжал веки, что казалось, ни один луч света не способен проникнуть сквозь них. Мальчик сидел наполовину обнажённым. Длинное серое одеяние, похожее на крысиную шкурку, было разорвано, а под ним Элена увидела длинные лиловые рубцы, сочившиеся кровью и обнажавшие вздувшуюся плоть. Руки и ноги тоже покрывали рубцы, и хотя она не видела его спину, но догадывалась, что там то же самое.
Его избивали кнутом? Она внезапно поняла, что тёмные следы на матрасе — это кровавые пятна, кровь Финча. Возмущённая увиденным Элена резко выпрямилась и обернулась к Матушке.
— Вы обещали! Вы сказали, что он побьёт Финча совсем немного. И это, по-вашему, немного? Вы же знали, что он так сделает? Сколько он заплатил, чтобы поиздеваться над Финчем? Сколько, я спрашиваю?
Не раздумывая, что делает, Элена попыталась схватить Матушку и хорошенько встряхнуть, но крошечная женщина оказалась гораздо сильнее и проворнее. Она тут же вцепилась мёртвой хваткой в запястья Элены.
— Ты просто идиотка! Неужто ты думаешь, я этого хотела? Помимо всего прочего, мальчик теперь много недель не сможет работать, а мне придётся кормить и лечить его всё это время.
Пальцы Матушки больно впивались в руки, но Элена не успокаивалась.
— Вы только думаете только об этом — монеты, деньги, драгоценности? Он же просто ребёнок, весь изранен и напуган до полусмерти. Ему больно. И вы ничего к нему не испытываете?
— Да что ты знаешь о боли и страданиях? — рассердилась Матушка. Я видела больше ран и знала больше боли, чем любой солдат на поле боя. Ты ещё даже и не начинала понимать, как жестоко люди способны наносить удары, моя дорогая, и женщины тоже. Иногда они ещё хуже. Ты и в самом деле думаешь, если я буду сидеть рядом с ребёнком и рыдать — это ему поможет? И он справится с этим в следующий раз, и потом?
— Вы ведь больше не позволите Хью к нему приблизиться? Прошу вас, Матушка, на надо, — жалобно сказала Элена.
Карлица отпустила её руку и печально покачала головой, в свете свечей в лоснящихся чёрных волосах сверкнули украшенные драгоценными камнями шпильки.
— Неужто ты считаешь, дорогая, если я скажу этому человеку, что мне не нравится, как он обошёлся с мальчиком, это его остановит и он не станет повторять такого с кем-то ещё, с другим ребёнком, которого некому защищать?
— И вы называете это защитой? — Элена ещё потирала ушибленные запястья, но в резком тоне слышались вызов и ярость.
— Случись всё это вне нашего дома — возможно, он не ушёл бы, пока не убил мальчика, — она похлопала Элену по бедру и устало добавила: — Позаботься о Финче. В тебе есть материнские чувства, ты сумеешь его успокоить. — Матушка остановилась у двери. — Помни, что я тебе сказала, дорогая. Если удастся выжить — отомстить ты сможешь всегда. Поверь мне, сделавший это дорого заплатит, я обещаю. Заплатит.
Матушка ушла, в комнату тяжело ввалился Тальбот с миской горячего отвара чабреца и шалфея, тряпками, миндальным маслом и мёдом, чтобы смазать раны, а также с бутылкой вина. Увидав дюжего привратника, Финч глубже забился под матрас.
— Хочешь, чтобы я его вытащил? — проворчал Тальбот.
Элена раскинула руки, защищая мальчика.
— Нет, нет, оставь его мне. Он сам выйдет, когда сможет, — добавила она, больше для того, чтобы успокоить Финча, чем для Тальбота.
Привратник только фыркнул в ответ и, покачиваясь из стороны в сторону на искривлённых ногах, направился к двери.
— Если этому малявке понадобится что-то ещё, скажи мне, поняла? — хрипло сказал он. — Еда, эль, всё, что он захочет. Только попроси.
Элена, поражённая неожиданной мягкостью сурового стража, подняла взгляд.
— Ты добрый человек, Тальбот.
Тальбот оглянулся.
— Да уж, не всякому парнишке достаётся так, как этому. Я тебе прямо скажу — мне бы с тем ублюдком встретиться один на один в тёмном переулке, я бы ему живо объяснил, что такое страх. Он бы у меня начал визжать и звать свою мамашу быстрее, чем священник прочтёт "Отче наш". - Тальбот сжал огромные кулаки, как будто Хью уже стоял перед ним. — А к тому времени, как я с ним закончу, он про такие игры навсегда забудет. Когда-нибудь негодяй получит по заслугам, уж я об этом позабочусь.
Дверь за Тальботом захлопнулась, и Элена услышала, как на лестнице затихли тяжёлые шаги.
— Ну вот, Финч, все ушли, — ласково сказала она. — Вылезай, позволь мне обмыть раны и приложить что-нибудь для облегчения боли.
Но ребёнок не пошевелился. Элена пыталась снова и снова, уговаривала его, предлагая вино и обещая, что не причинит вреда, но он по-прежнему не двигался. Она отказалась от мысли вытащить его. Финч и без этого испытал достаточно насилия. В конце концов, Элена отошла в дальнюю часть комнаты и устало уселась, прислонившись к стене, в недоумении, что же делать дальше.
Что именно Хью сделал с мальчиком? Она достаточно долго пробыла в борделе, чтобы узнать, чего обычно хотят некоторые мужчины от маленьких мальчиков, но эти раны — как он нанёс их и что ещё сделал?
Из-под матраса снова послышалось тихое тоненькое пение.
Зелен и синь
Дили-ди
Лаванды склон.
Зелен и синь
Дили-ди
Лаванды склон.
Это был тонкий, необычно слабый голосок, не похожий на голос Финча или другого знакомого ей ребёнка, он больше напоминал мяуканье животного, попавшего в беду. Элена начала тихонько подпевать.
Тебя я люблю
Дили-ди,
В меня ты влюблен.
Помощь зови
Дили-ди,
Работа не ждет.
Кто сено гребет
Дили-ди,
Кто в гору идет.
Птицы поют
Дили-ди,
Ягнята шалят.
Наш здесь приют
Дили-ди,
В сене – мир и уют.
Внезапно ребёнок выскочил из-под матраса, пронёсся через всю комнату прямо к ней, он кричал и колотил её по груди маленькими кулачками. Атака была столь неожиданной, что Элена инстинктивно отвернулась к стене, пряча лицо, а мальчик тем временем в исступлении колотил и пинал её.
— Ты обещала, — кричал он. — Ты сказала, если я переоденусь в эту одежду, то всё будет хорошо. Ты сказала, что кошка не тронет меня, ты сказала... ты сказала, что она до меня не дотянется. Ты лгала, как и все остальные. Ненавижу тебя! Ненавижу!
Обессиленный, он опустился на пол и лежал, всхлипывая.
Элена помедлила, ожидая нового нападения, потом протянула руку, ласково погладила кудри Финча. Он вздрогнул и плотнее свернулся в клубок, отстраняясь от неё.
— Уйди. Оставь меня. Я тебя ненавижу.
Глаза Элены наполнились слезами.
— Я не знала, что он причинит тебе вред, клянусь, не знала. Мне жаль, очень жаль.
Но то, что сказал мальчик, звучало невероятно. Она не могла представить, чтобы дикая кошка послушалась незнакомого человека. И разумеется, никто, даже такой самонадеянный человек как Хью, не сделает такой глупости — не спустит с цепи опасного зверя, который легко мог наброситься и на него.
— Финч, я не понимаю. Он что, спустил кошку с цепи?
Мальчик, всё еще лежащий на полу, помотал головой.
Элена снова стала рассматривать свежие длинные порезы на его руках. Её не раз царапала полосатая кошка матери, когда она играла с ней ещё ребёнком, и она узнавала эти параллельные царапины, хотя раны на теле мальчика выглядели гораздо страшнее. Плоть разорвана, но это только порезы, хотя и довольно глубокие. Такое большое животное вполне могло оторвать ему руку, а не просто поцарапать кожу. И лицо Финча осталось невредимым.
