За Уральским Камнем - Жук Сергей Владимирович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Часто также Святки называются святыми вечерами, может быть, в воспоминание событий Рождества и крещения Спасителя, совершившихся в ночное или вечернее время. Святить двенадцать дней после праздника Рождества Христова церковь начала с древних времен. Указанием на это могут служить 13 бесед св. Ефрема Сирина, произнесенных им от 25 декабря по 6 января, а также «слова» св. Амвросия Медиоланского и св. Григория Нисского.
Удивительное совпадение по срокам святочных праздников языческих славян с рождественскими праздниками православия, а также особая к ним любовь русского народа стали причинами столь гармоничного слияния этих праздничных обрядов.
На Николин пост, за несколько дней до Рождества Христова, Тимофей, Оксана и Турай-ад-Дин после всех испытаний и приключений достигли города Тюмень. Бухарские купцы тоже не заставили себя ждать. Малыми группами, сохранив свой товар в полном здравии, по воле Аллаха, тоже добрались до этого порубежного русского града.
Для Тюмени это было крупное радостное событие. А как иначе, ведь рождественские праздники, народные гуляния на Святках – самые бесшабашные праздники на Руси. Николин пост краток, так, баловство, чтобы здоровьица подкопить перед Святками, ну а с Рождества Христова – гуляй не хочу. А если русский человек гуляет, то потребность во всем. Тут тебе треба и выпивка, и закуска, и одежа праздничная, а без подарков и сладостей как обойтись? Ну а денежки для такого праздника не один день запасались.
Бухарские купцы хоть и известны на Тюмени, а бухарская слобода имеется за рекой, но караваны приходили редко, поэтому каждое их прибытие – диво. А дивиться русский человек любит и эмоций своих не скрывает. Ткани парчовые да шелковые не в пример нашим. Оно, конечно, льняные, тканые да шерстяные вязаные в морозный денек более к телу, но цвета все серые, белые – в лучшем случае. А тут тебе какой душе угодно: и красный, и синий, и петухами. Тут для своей дивчины такой платок можно прикупить, что отказу не будет.
Расположились бухарские купцы на торговой площади, что раскинулась между острожной стеной и посадом. Русских купцов слегка потеснили, но их в Тюмени немного, те больше по северным городам шастают, мягкую рухлядь скупают. Тюменским купцам это не в убыток, сейчас тоже суетятся, чтобы иноземного товару прикупить. Ведь в Тобольске будет уже в два раза дороже, лишь бы те купцы не прознали про бухарцев и сюда не нагрянули.
Вот торговые лавки с восточными сладостями. Здесь сахарные петухи на палочках всех цветов и размеров, в каких уж краях они появились впервые, трудно сказать. А вот насчет кишмиша, урюка, козинаков, шербета, халвы можно не сомневаться. Молодежь здесь крутится целыми днями, пытаясь заполучить это лакомство, если не купить, то выменять на что-либо потребное.
Путешественники устроились в Тюмени неплохо. То заслуга прежде всего Турай-ад-Дина. Сразу по прибытии он посетил Тюменского воеводу Петра Тимофеевича Пушкина и имел с ним обстоятельную беседу. После чего их поместили в заезжей избе, где имелось помещение для посольств, отличавшееся от остальных лишь размером, убранством и количеством сжигаемых в печке дров. Надо заметить, что в те времена на Руси топить любили и дров не жалели.
Таким образом, Турай-ад-Дин все свое время посвящал осуществлению своих грандиозных посольских планов, а молодые, Тимофей и Оксана, отдавались любовным утехам и молодежным игрищам.
Воеводе Петру Пушкину приглянулся самаркандский посол. Просвещенным людям всегда любопытно общение с равным. А Турай-ад-Дин обладал широкими познаниями во многих вопросах, да и развитие отношений сибирских городов с торговыми центрами Средней Азии была тема интересная. Но как объяснить иноземцу, да и к чему, что Русь, замахнувшись на сибирские просторы, находится на грани возможного, можно сказать, лавирует на острие ножа. Порой кажется, что удержаться невозможно, а завтра, по государеву указу, города собирают новые ватаги и отправляют их далее, встречь солнцу, ставить новые остроги и поселения. Поэтому то, что он просит, а именно обеспечить безопасность северному торговому пути, сейчас невозможно, да и планы у Москвы не те. Настанет время, и русские сами придут в бухарские земли.
Тимофей с Оксаной целыми днями пропадали в городе. Происходящие там праздники, особенно святочный Сочельник, весьма их занимали. Если для Оксаны все это было знакомо и воспринималось как счастливое возвращение на родину, то для Тимофея все было новым, необычным, иногда пугающе интересным, но близким и радостным. Молодежь встречала их хорошо. Во-первых, Тимофей представлял Оксану как свою женку, и на местных девок не заглядывался, а во-вторых, не скупился, всегда мог угостить парней хмельным, что очень ценилось и обеспечивало ему неприкосновенность. Хотя в святочные дни драк среди молодежи хватает, и порой очень кровавых.
От Рождества Христова до Крещения двенадцать дней. В эти святочные дни считается, что и грех не грех, всякая чертовщина выползает, духи умерших шастают, ну и под шумок погрешить не во вред.
Взрослые в эти дни предаются чревоугодию. В питейных и банных заведениях от посетителей отбоя нет. Гульба идет повсюду. Молодежь занята игрищами, чаще безобидными и веселыми, но иногда и народ пугают. К примеру, игра в покойника. Уговорят за выпивку непутевого мужика играть роль покойного, оденут во все белое, лицо мукой намажут, клыки приладят, чтобы пострашнее был, да в гроб положат, да еще и привяжут, чтобы не передумал и не сбежал. Затем отпевают да по избам носят: не ваш ли покойничек будет? Девки и малые дети часто пугались, а то и до нервных колик доходило.
Но больше всего переживаний и беспокойств в святочные дни для девиц приносило гадание на будущего мужа. Тут без чертовщины не обходилось. В это волнующее время даже матери освобождали девок от домашней работы.
2
Не зря говорится, что потехе – час, а делу – время. Хоть и длинны святочные праздники, но и они кончаются. Отдохнул человек от мирских хлопот и берется далее за свою жизненную лямку. Тимофей несколько даже растерялся. Было так весело, шумно, людно, а тут как в воду кануло. Все занялись своими делами. Мужики службой государевой, парни – по хозяйству, со скотиной возятся, девки уселись за прялки. Даже Оксана закручинилась. Все больше сидит у окошка, задумчивая, странная.
Потолкавшись бесцельно, Тимофей вспомнил о своих делах, вернее, о том, что сказала ему Азиза: «Все должен знать казачий десятник Матвей Бряга. Он служил у твоего отца в Обдорске. Если еще жив, то искать его следует в Сибири. Та хоть и велика, но найти человека, из-за малолюдства, несложно».
– Вот и хорошо! С этого и начнем, – решил Тимофей и первым делом растолкал Турай-ад-Дина, поскольку дело происходило рано утром.
– Что случилось, господин, в столь ранний час? Определенно, местный холодный климат плохо на вас влияет. Эти варварские праздники, что даже шайтану придумать не под силу, с жутким названием «святки», слава Аллаху, закончились, и мы можем собираться в обратный путь.
– Турай-ад-Дин! Во-первых, обратно никто не возвращается, во-вторых, придумай себе нормальное русское имя, а то все смеются, да и мне неудобно.
– О Аллах! Вразуми своего заблудшего раба! Как неудобно звать? Этим именем нарекли меня родители, а придумал мой отец, достопочтенный, правоверный человек Динбей Абдурахман Бендер Бек. А почему не возвращаемся? Купцы закончили торговлю, а я договорился с воеводой Пушкиным, да продлит Аллах его годы, что тот даст нам охрану, два десятка казаков.
– Но я еще свои дела не закончил! Вот, к примеру, как найти десятника Брягу?
– Это просто устроить! – облегченно вздохнул не на шутку взволнованный Турай-ад-Дин. – Ступай к достопочтенному дьяку Петрухе Ушакову, что в канцелярской избе при воеводе служит. Это по его части. Здесь у русских можно поучиться. Каждый человек, что под их государем ходит, на бумаге прописан, и учет строгий ведется, сколько от него пользы.
