Капитан - Зевако Мишель (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Коголен, мучимый и голодом, и жаждой, завернул в одно из таких заведений, уселся за стол и заказал себе две бутылки анжуйского, жареного сала и яичницу с ветчиной. Набросившись на еду, он не забывал осушать бокал за бокалом в честь славной победы и будущего процветания своего хозяина.
Из кабачка оруженосец вышел мертвецки пьяным. Уже начинало светать, и Коголен нетвердым шагом направился на улицу Вожирар, надеясь хорошенько отоспаться на своем чердаке.
Коголен уже почти достиг гостиницы, когда мощный удар в нос заставил его во весь рост растянуться на мостовой. Мимо него и по нему с руганью и проклятиями бежали люди. Весь истоптанный и ошарашенный, Коголен отполз на обочину, а когда поднял голову, чуть не вскрикнул от изумления: вся эта свалка происходила перед гостиницей «Генрих Великий»! Здание было в кольце вооруженных рейтаров! Во дворе толпилось множество мужчин с обнаженными шпагами.
– Ишь ты, – проворчал Коголен. – Что творится перед домом, который я снял?! Ого! А что делает тут эта постная рожа? Уж она-то мне знакома!
Субъект с постной рожей, в котором Коголен сразу признал шпиона Лаффема, как раз подошел к Кончини и что-то зашептал маршалу на ухо. Потом Коголен увидел, как Лаффема бросился в сарай, притащил оттуда охапку хвороста и поджег ее.
– Браво, господин Лаффема! – одобрил маршал.
«Лаффема! – возмущался про себя Коголен. – Негодяй, шпионивший в особняке герцога Ангулемского! Он, кажется, вздумал спалить мою гостиницу! О Боже! Шевалье! Шевалье там! Вон он появился на лестнице!»
Коголен с трудом поднялся на ноги и стал свидетелем последнего и самого краткого эпизода жестокой битвы: слуга видел, как шевалье упал, видел, как окровавленного юношу взвалили на лошадь и куда-то повезли. Рыдая, Коголен заковылял вслед за ликующими врагами Капестана. На глазах оруженосца вся шайка скрылась в особняке Кончини!
С того рассвета, когда люди маршала д'Анкра подожгли гостиницу «Генрих Великий» и шевалье де Капестан исчез в особняке маршала, прошло около месяца.
В тот день, о котором мы поведем рассказ, хлестал дождь.
По улице Сен-Мартен шагал человек, поеживаясь под ледяными струями. На правой ноге мужчины красовался сапог, все еще сохранивший железную шпору, зато на левой болталась всего лишь простая монашеская сандалия. На некое подобие колета лиловато-красного цвета был накинут плащ – зеленый, но с желтыми заплатками. Голову этого человека венчал растрепанный парик. Это был наш друг Коголен!
Промокший до нитки и забрызганный грязью, он брел по улице с мрачным видом, как вдруг кто-то тронул его за плечо. Коголен обернулся и увидел карету, в глубине которой сидела женщина изумительной красоты, с большим интересом взиравшая на него.
«Надо же! – удивился Коголен. – Та самая очаровательная дама, что дала мне десять пистолей в гостинице «Три короля». Эта красавица приходила с визитом к моему бедному шевалье, когда мы жили в «Генрихе Великом»!»
Это действительно была Марион Делорм. Что она хотела? Разумеется не красавица тронула Коголена за плечо, а величественный лакей, спрыгнувший с запяток кареты, обратился к оруженосцу со словами:
– Если не ошибаюсь, это вы, господин Коголен?
Коголен тотчас узнал пламеневшее всеми оттенками красного цвета лицо лакея Сан-Мара и его монументальное брюхо.
– Господин де Лантерн! – воскликнул бывший слуга Капестана, низко кланяясь.
Лантерн покраснел еще больше, но довольно улыбнулся. Видно было, что если он и не забыл еще преподанный ему урок, известный по басне о лисе и вороне, то тщеславие его по-прежнему жаждало поклонения и лести. Впрочем, лакей не смог удержаться от маленькой мести.
– Как! – удивился он. – Вы пешком, господин Коголен? Вы так обносились и похудели! В чем причина столь ужасающей нищеты?
– Увы! – отвечал Коголен, – я лишился своего благодетеля. Я потерял бедного своего хозяина!
– Как! – вскричал Лантерн. – С господином шевалье что-то случилось?
– Шевалье де Капестан погиб месяц тому назад, – дрожащим голосом произнес Коголен.
Лантерн хотел было заохать и запричитать, но в этот момент изящная ручка в шелковой перчатке схватила Коголена за плечо, и Марион Делорм выскочила из экипажа. Ее прекрасное лицо было смертельно бледным. Женщина не скрывала своего волнения.
– Что вы говорите? – воскликнула она. – Что вы сейчас сказали? Шевалье де Капестан погиб?
– Как бы лучше выразиться, сударыня… – замялся Коголен. – В общем, я в этом не совсем уверен!
– Погиб! – в отчаянии повторила Марион. – Да, он мертв, я это вижу по твоему лицу. Ты плачешь! Погиб! Погиб!
И Марион разразилась рыданиями.
– Сударыня, – попытался успокоить ее Коголен, – может быть, он все-таки еще жив…
– Тогда почему же ты плачешь? – сквозь слезы спросила Марион. – Говори! Что случилось? На! Держи вот этот кошелек и расскажи мне все, ничего не скрывая!
Коголен, не евший со вчерашнего дня, взял кошелек и решительным жестом швырнул его на подушки кареты.
– Пусть никто не посмеет сказать, сударыня, что я хоть чем-нибудь поживился на несчастье моего бедного шевалье! – гордо заявил преданный слуга.
– Ах! – воскликнула Марион. – Говорите же и не упускайте ни одной детали. Мне необходимо знать все.
Коголен коротко, но точно рассказал ей обо всем, что видел: о гостинице, окруженной людьми Кончини, об устроенном Лаффема пожаре, о последней схватке, о том, как отважный юноша, весь истерзанный, был брошен на лошадь и увезен в особняк маршала. Марион Делорм слушала, затаив дыхание. Едва Коголен закончил, как она метнулась в карету и крикнула кучеру:
– Поворачивай назад! Быстро!
Карета развернулась и вскоре остановилась перед особняком маркиза де Сен-Мара. Марион вбежала в свою комнату, уселась за стол и лихорадочно чиркнула на бумаге несколько слов:
«Я честно предупреждало Вас о своих капризах: иногда мне требуется свобода, хотя бы на несколько часов. Я Вас покидаю, дорогой друг, быть может, на день, а быть может, на более долгий срок. Что касается моей верности, клянусь Вам, у Вас не будет поводов упрекать меня. Ее пытайтесь меня найти, но будьте твердо уверены в том, что близко или далеко от Вас, Марион Делорм сдержит свое слово. До свидания, мой дорогой, надеюсь, до скорого, но может быть – прощайте навсегда.»
