Шестая жена короля Генриха VIII - Мюльбах Ф. (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
– Пусть не будет ее между нами и здесь, на земле, – пробормотала Джеральдина. – Убежим, мой милый; убежим отсюда далеко?далеко, где нас не знают, где мы можем сбросить с себя весь этот ненавистный блеск и жить только друг для друга и для нашей любви!
Джейн обвила руками возлюбленного и в экстазе совершенно позабыла о том, что она не могла думать о бегстве вместе с ним и что он принадлежал ей только до тех пор, пока не увидит ее.
Но вдруг необъяснимый страх овладел ее существом, и под его влиянием она позабыла обо всем на свете, даже о королеве и мести. В эту минуту она вспомнила о словах отца и затрепетала.
«А что если отец не сказал мне правды, если он все же пожертвует Говардом, чтобы погубить королеву? – мелькнула в ее голове страшная мысль. – Что если я не в состоянии буду спасти его и он погибнет на эшафоте?»
Но этот миг все?таки принадлежал ей, и она хотела воспользоваться им.
Джейн прильнула к груди Сэррея и в безотчетном страхе, затаив дыхание, повторила:
– Бежим, бежим! Смотри, этот час еще наш; воспользуемся им, ведь разве мы знаем, будет ли и следующий принадлежать нам.
– Нет, он не будет принадлежать вам! – крикнул король, подобно разъяренному льву вскакивая с кресла. – Ваши часы сочтены, и следующий уже принадлежит палачу!
Пронзительный крик сорвался с губ Джеральдины.
– Она совершенно растерялась, – пробормотал граф Дуглас…
– Джеральдина, моя возлюбленная Джеральдина! – воскликнул Говард. – Боже мой, она умирает, вы убили ее! Горе вам!
– Горе тебе самому! – торжественно проговорил король. – Сюда с огнем, сюда с огнем!
Двери передней отворились, и на пороге появились четверо солдат с факелами в руках.
– Зажгите свечи и встаньте на карауле у дверей! – приказал им король, не будучи в силах выносить яркий свет факелов, сразу заливший весь зал.
Солдаты исполнили это приказание.
Наступила пауза. Король на минуту прикрыл рукою ослепленные внезапным светом глаза и, видимо, старался вернуть себе самообладание. Когда он наконец снова опустил руку, черты его лица уже приняли совершенно спокойное, почти веселое выражение. Он быстрым взглядом обвел весь зал. Он увидел женщину в королевском, затканном золотом наряде; он увидел, как она неподвижно распростерлась на полу, лицом книзу. Он увидел Генри Говарда, с выражением страха и муки на лице опустившегося на колена возле своей возлюбленной. Он увидел, как Говард прижимал к губам ее руку, как старался приподнять ее голову.
Король не мог произнести ни слова в приливе ярости; он был в состоянии лишь поднять руку, чтобы подозвать солдат и указать им на Говарда, которому до сих пор еще не удалось поднять голову своей возлюбленной с пола.
– Арестуйте его! – объяснил им немой знак короля граф Дуглас. – Именем короля, арестуйте и отвезите в Тауэр!
– Да, арестуйте его! – подтвердил король. Он с юношеской проворностью подошел к Говарду и, тяжело опуская руку на его плечо, со страшным спокойствием продолжал: – Говард, твое желание исполнится: ты подымешься на эшафот, которого так сильно жаждал!
Ни один мускул не дрогнул на бледном лице графа, и его светлый, сияющий взор бесстрашно встретил разгневанный взор короля.
– Ваше величество, – сказал он, – моя жизнь в ваших руках, и я отлично знаю, что вы не пощадите меня. Да я и не прошу вас об этом! Но пощадите эту благородную и прекрасную женщину, все преступление которой заключается в том, что она последовала голосу своего сердца! Ваше величество, один только я виновен во всем! Карайте меня, пытайте, если вам только это угодно, но сжальтесь над нею!
Король разразился громким смехом.
– Ах, он просит за нее! – с иронией сказал он. – Этот маленький граф Сэррей смел думать, что его сентиментальная любовная скорбь может оказать влияние на сердце его судьи! Нет, нет, Генри Говард, вы знаете меня лучше! Ведь говорите же вы, что я жестокий человек и что кровь запятнала мою корону! Отлично! Нам предоставляется случай вставить новый кровавый рубин в нашу корону, и если мы захотим вынуть его из сердца Джеральдины, то ваши сонеты, милейший граф, не воспрепятствуют нам в этом. Вот и все, что я могу ответить вам; я думаю, мы в последний раз встречаемся на земле!
– Там, на небесах, мы встретимся снова, король Генрих Английский! – торжественно произнес граф Сэррей. – Там, на небесах, король Генрих Восьмой будет уже не судьею, а подсудимым, и вам сторицей воздастся за ваши кровожадные, проклятые деяния!
Король усмехнулся и сказал:
– Вы пользуетесь своим преимуществом. Вам нечего терять, и эшафот обеспечен для вас; поэтому вам нет дела до того, что мера грехов ваших еще немного увеличится поношением вашего короля, помазанника Божия! Но вам следует помнить, граф, что эшафоту еще могут предшествовать пытки, и весьма возможно, что благородному графу Сэррею могут предложить там мучительный вопрос, ответу на который помешают страдания. Теперь ступайте! Нам не о чем говорить с вами на земле!
Он снова сделал знак солдатам, и они приблизились к графу Сэррею. Но, едва они протянули руки к нему, граф взглянул на них таким гордым и надменным взором, что они невольно отступили назад.
– Следуйте за мною! – спокойно сказал Генри Говард и, не удостаивая взглядом короля, с высоко поднятой головой направился к дверям зала.
«Джеральдина» все еще продолжала лежать лицом к земле. Она была совершенно неподвижна и, по?видимому, находилась в глубоком обмороке. Лишь в тот момент, когда закрылась дверь за Сэрреем, послышался тихий стон, словно из груди умирающей.
Король не обратил внимания на это. Он все еще не спускал мрачного, гневного взора с той двери, за которой скрылся граф Сэррей.
– Он непреклонен, – пробормотал король, – даже и пытка не страшит его, и в своем богохульном высокомерии он и среди солдат шел не как пленный, а как повелитель. О, эти Говарды словно созданы только для того, чтобы мучить меня, и даже их смерть едва ли доставит мне удовлетворение.
Граф Дуглас внимательно наблюдал за королем. Он знал, что гнев короля достиг высшего напряжения, что теперь король не остановится ни пред каким насилием, ни пред каким злодеянием, и потому сказал:
– Ваше величество, вы отправили графа Сэррея в Тауэр. Но как поступить с королевой?
Генрих прервал свои размышления, и его налитые кровью глаза с таким мрачным выражением ненависти и гнева остановились на неподвижной фигуре Джеральдины, что граф Дуглас торжествующе сказал про себя:
«Королева погибла! Он будет неумолим!»
– Ах, королева! – с диким смехом подхватил Генрих. – Да, правда; я позабыл про нее! Я не подумал об этой очаровательной Джеральдине! Но вы правы, Дуглас, мы должны подумать о ней и немножко заняться ею! Ведь вы, кажется, говорили, что вторая карета стоит наготове? Отлично, мы не помешаем Джеральдине последовать за ее возлюбленным. Пускай она попадет туда, где находится он. Сначала в Тауэр, а потом – на эшафот! Итак, мы разбудим эту чувствительную даму и окажем ей последнюю услугу кавалера, проводив ее до экипажа!
Он хотел приблизиться к лежавшей на земле фигуре королевы, но граф Дуглас удержал его, сказав:
– Ваше величество, мой долг, как вашего верноподданного, который вас любит и дрожит за ваше благополучие, повелевает мне умолять вас, чтобы вы пощадили себя и оберегли свою обожаемую и драгоценную особу от ядовитого жала гнева и горя! Заклинаю вас, не удостаивайте больше ни единым взглядом этой женщины, которая нанесла вам такую страшную обиду! Прикажите мне сделать с нею то, что вам угодно, а прежде всего позвольте проводить вас в ваши собственные покои!
– Вы правы, – ответил король, – она не достойна того, чтобы мой взор еще раз остановился на ней; она чересчур ничтожна даже для моего гнева! Мы позовем солдат, чтобы они отвели эту государственную преступницу и прелюбодейку в Тауэр, как они отвели ее любовника!
– Для этого требуется еще одна формальность, ваше величество; королеву не впустят в Тауэр без письменного приказа короля с приложенной к нему королевской печатью.
