Королевская охота - Ашар Амеде (читать книги без сокращений .txt) 📗
Другая грустная мысль тревожила Эктора. Болезнь наследника отсрочивала исполнение его самых сладких надежд. Его смерть их уничтожала. Роковая судьба тяготела над его жизнью и вынуждала к новой борьбе в ту минуту, когда его усилия, казалось, увенчались успехом.
Смятение, царившее при дворе, было неописуемо. Стало известно, что болезнь час от часу усиливалась, и что врачи, призванные к изголовью наследника, исчерпали все способы в бесполезных попытках спасти положение. Страдания мученика временами становились невыносимы. Едва медики выходили из комнаты наследника, на них набрасывались с вопросами, но их молчание и короткие ответы ясно заявляли, что болезнь оказалась сильнее медицинского искусства.
Старый Фагон суетливо расхаживал взад — вперед со встревоженным лицом. Буден, врач наследника, говорил, что он никогда не видел ничего подобного, и что только чудо могло спасти внука Людовика XIV. Только Марешаль, королевский хирург, упорствовал в том, что у наследника просто горячка. Все внимали их словам, схватывали их на лету, перетолковывали, и общий ужас возрастал ещё больше.
Красные пятна, показавшиеся вдруг на теле, позволили думать, что это могла быть корь, и воскресили надежду. Молва о том разнеслась было повсюду. Но тут многие вспомнили, что те же пятна и в большем числе появились на теле её высочества наследницы перед смертью.
К концу третьего дня, 16-го, из комнаты умирающего вышли Фагон, Буден и Марешаль, страстно споря между собой.
— Нет! Нет! — вскричал Марешаль, ударяя о ковер своей длинной тростью, — я утверждаю, что это невозможно, что вы принимаете вымышленный страх за действительность, и что подобные случаи встречаются ежедневно!
— А я утверждаю, — отвечал в запальчивости Буден, — что я никогда не видел подобных ужасных признаков ни у одного больного, что это превышает наши знания, и что все средства на свете нисколько не помогут.
— Это болезнь без имени, — сказал в свою очередь престарелый Фагон, покачивая головой, — или лучше сказать, её имя я не смею произнести вслух.
Марешаль покачал головой.
— Это корь.
— Это яд! — вскричал гневно Буден.
Бомба, упавшая посреди галереи, не произвела бы среди присутствующих такого действия, как эти слова, произнесенные с необычайной запальчивостью.
Трепет ужаса пробежал по толпе. Рипарфон взял под руку Марешаля и увлек его в сторону. Эктор и Поль пошли с ними.
— Мы слышали и вас, и того, другого, — сказал герцог Марешалю, — ваши мнений противоположны. Скажите нам честно, положа руку на сердце, какое из них справедливо.
— Я сам того не знаю, — сказал Марешаль. — Но я не считаю нужным пугать старого короля ужасной мыслью о систематических отравлениях в его семействе.
В это время камердинер наследника, подойдя к Марешалю, спросил, не видел ли тот ящичка с испанским табаком, присланного королем Филиппом V её высочеству наследнице, — его спрашивал принц.
— Постойте, — сказал Эктор, — кажется, я его видел в кабинете его высочества на туалетном столике. Я заметил его мимоходом. Сейчас найду.
В ту же минуту он оставил Поля и Ги и вошел в кабинет наследника через боковую дверь.
Войдя, он нашел там придворного лакея. При виде Эктора лакей, отворявший маленькую дверь, побледнел и остановился. Но стоял он в тени и Эктор не заметил его внезапного смятения.
Обшарив все углы, Эктор не нашел ящичка.
»— Странно, — подумал он, — я же помню, что его видел.»
Лакей замер неподвижно перед полурастворенной дверью.
— Не видели вы ящичка на этом столике? — спросил его Эктор.
— Ящик с испанским табаком, присланный в подарок её высочеству наследнице? — спокойно спросил лакей.
— Да, точно.
— Вот уже час, как я повсюду роюсь, чтобы отыскать его…Его высочество спросил про ящичек в моем присутствии.
— И вы его не видели?
— Я его видел сегодня утром, но он исчез.
Эктор ещё раз окинул взглядом все вокруг и вышел из кабинета.
После его ухода лакей вынул из-под полы довольно большой ящичек и опустил его в карман.
К вечеру наследник начал бредить, и двор узнал, что не осталось никакой надежды.
Король в последний раз пришел обнять внука. Мертвая тишина сопровождало его по пути.
В полночь отслужили мессу в комнате наследника с отворенными настежь дверями. Придворные офицеры его свиты, множество преданных ему дворян, собравшихся в приемной, присутствовали при совершении таинства, опустившись на колени в глубоком благоговении. Наследник приобщился Святых Тайн и попросил приблизиться близких ему людей.
В ту минуту, как наследник велел приблизиться Эктору, придворный лакей, бывший в комнате, будто неумышленно подошел к кровати. Его руки и глаза, казалось, были заняты приведением в порядок склянок и чаш, но слух навострен. Эктор же видел перед собой только наследника.
— Маркиз, — сказал ему наследник слабым голосом, с лицом, выражавшим ужасные страдания, — смерть застигла меня прежде, чем я успел выполнить то, что намерен был сделать…Но будьте спокойны…Я составил некоторые выписки, которые лежат в кабинете на моем письменном столе…Герцог Беррийский, мой брат, вручит их королю, и он, из любви ко мне, исполнит все, что я от него прошу.
Эктор стал на колени, взял руку принца и поцеловал её со слезами.
— Ступайте, мсье, и молитесь обо мне, — произнес наследник.
Придворный лакей не пропустил ни единого слова.
В восемь часов принц глубоко вздохнул и отдал душу Богу.
ГЛАВА 46. НЕМНОГО ПЕПЛА
Эктор не сомневался, что король не решится отказать в просьбе умирающего внука. Оставалось только ждать.
Торжественный траур омрачил дворцы Версаля и Марли, где замолк малейший шум. Но самые глубокие огорчения в душе короля вскоре миновали. Прогулки, карты, приемы, охота снова заняли свое обычное место, а этикет наложил на все свой холодный и важный отпечаток.
Однако вскоре стало заметно явление, на которое Эктор сначала не обратил внимание, слишком погруженный в чистосердечность своей скорби: общество вокруг него редело.
Странные взгляды сопровождали его, когда он являлся в приемных Версаля или Марли. Принужденные поклоны отвечали на его вежливость. Можно было сказать, что его сопровождала отравленная атмосфера.
Наконец случай открыл ему глаза. И если ослепление было глубоко, то пробуждение — ужасно.
Однажды утром, возвращаясь со свидания с Кристиной, он встретил в лесу Фуркево в сопровождении Рипарфона и Кок-Эрона.
При виде Эктора Поль едва сдержался от удивления и завернул руку в плащ. Эктор спрыгнул с лошади и взял руки своих друзей.
— Ах! — поспешно вскрикнул Фуркево, отдергивая свою.
— Что еще? — спросил Эктор.
— Ничего, — ответил Поль, поправляя плащ.
Эктор взглянул на Кок-Эрона, в отдалении покручивавшего свои усы.
— Кровь! — вскричал он, видя одежду и руку своего слуги, обрызганные в крови.
— Тьфу! — заметил Кок-Эрон, пряча руку в складках плаща. — Наверно, я оцарапал пальцы о какой-нибудь куст.
— Вы дрались, дрались оба! — вскричал Эктор.
Друзья молчали.
— Дуэль без меня…Я этого вам никогда не прощу, — сказал Эктор.
Рипарфон стоял, потупив глаза и не говоря ни слова.
— Все заставляет меня думать, что тут замешан я. Ваше молчание говорит мне это довольно ясно, — сказал Эктор. — Скажите мне всю правду, прошу вас.
Рипарфон колебался. Но тут вмешался Кок-Эрон. Топнув ногой, он произнес:
— На ваш счет говорили оскорбительные вещи в присутствии мсье де Фуркево, и мсье Фуркево дрался за вас.
— Вот большое дело, — прибавил Поль, видимо, раздосадованный словами Кок-Эрона, — вы бы то же сделали на моем месте.
— Не в этом дело, — ответил Эктор, — и я не стану благодарить вас, боясь обидеть. Мы — три старых товарища и отвечаем друг за друга.
— Разумеется, и к чему столько слов из-за небольшого удара шпагой, — сказал Поль, старавшийся предотвратить дальнейший разговор.
