Иголка в стоге сена (СИ) - Зарвин Владимир (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Глава 31
Флориан чувствовал себя так, будто вынес самому себе смертный приговор. В день, когда юноша вручил Воеводе доказательство честности Бутурлина, он понял, что окончательно потерял Эвелину.
Услышав о найденной им немецкой подкове, княжна обрадовалась, как ребенок, осыпала его благодарностями, сказав, что даже брат родной не смог бы для нее сделать большего.
Едва ли что-нибудь могло причинить Флориану боль ощутимее той, что вызвали эти простые, порожденные искренней признательностью слова.
Он по-прежнему оставался для княжны кем-то вроде брата, родственника, но только не тем, кем хотел для нее быть! Любовь же она приберегла для того, о ком он не мог думать без ненависти.
«Теперь, когда дядя знает правду, я ничего не должен московиту! — с яростью и болью в сердце думал молодой шляхтич. — Я сделал все, чтобы доказать перед Королем его невиновность, а значит, исполнил долг шляхетской чести.
И теперь уже ничто не помешает мне вызвать Бутурлина на поединок, как частное лицо. Сразить его или погибнуть самому — вот все, что мне остается!..»
Вскоре после того, как Флориан вернулся в Самбор с найденной им подковой, туда пожаловал Великий Каштелян Радзивилл, расследовавший убийство Корибута. Поведав о своей находке дяде, Флориан рассказал о ней также вельможному гостю, и как ему сие ни было трудно, заявил о невиновности Бутурлина.
Но Смотритель Крепостей не спешил с выводами. Жизнь при дворе научила его быть осторожным, и он не высказал собственного суждения о боярине, отчасти согласившись с Воеводой в том, что невиновный не стал бы бежать из-под стражи.
Сложные чувства вызвала находка Флориана и у самого Самборского Владыки. Как и его племянник, он сознавал, что оправдание московита идет вразрез с его интересами.
Окажись Дмитрий врагом, Эвелина отвернулась бы от него и вскоре наверняка разлюбила. А там, как знать, может, ухаживания Флориана не пропадут втуне и завершатся счастливым замужеством?
Но если боярин окажется чист, любовь княжны воспылает к нему, с новой силой, Флориан же останется не у дел. Кшиштоф видел, каких усилий и внутренней боли стоит племяннику свидетельствовать перед Радзивиллом в пользу московита.
«Бедный мальчик! — с горечью подумал о нем старый рыцарь. — Ты так благороден, что не можешь поступить бесчестно даже с врагом!»
Но времени предаваться скорби со своим родичем у пана Кшиштофа не было. Найденная на заставе подкова не прояснила обстоятельств гибели Корибута, напротив — породила новые вопросы, на которые Радзивилл не мог найти ответы.
Дать их могли лишь Волкич и Бутурлин, посему посланец Короля отдал Воеводе наказ любой ценой изловить обоих и доставить в Самбор. Уезжая в Краков, магнат также сообщил, что через три дня в замок приедет сам Король, желающий лично присутствовать при разборе дела Бутурлина.
Воеводе сие известие не прибавило, радости. Времени до приезда монарха в обрез, а беглецы до сих пор не пойманы. А теперь еще и неприятная история с немецкой подковой!..
Пока Флориан не доставил в Самбор свою находку, Воевода был уверен в том, что рассказ Бутурлина об иноземце, гостившем на лесной заставе, — уловка, призванная запутать следствие и отвести подозрения в убийстве Корибута от Москвы. А поскольку он считал, что Бутурлин и Волкич действуют заодно, то направлял большую часть дозоров к Московской границе.
Однако, подкова, найденная Флорианом, говорила о том, что Бутурлин не лгал. Похоже, Волкич действительно отчитывался в своих черных делах перед тевтонцем, тайно посещавшим его заставу. Но если тать служит Ордену, то ему нет смысла бежать в Московию. Он побежит к своим покровителям, в Ливонию или в Пруссию.
До Пруссии путь неблизкий и проходит по открытым местам, зато до Ливонии — рукой подать, да и леса к ее границе вплотную подступают. Значит, там и нужно стеречь вражьего сына!
Ранним утром он облачился в боевые доспехи, вскочил на коня и во главе конной полусотни поспешил к Ливонской границе.
Флориан всей душой хотел выступить в поход вместе с дядей, но Кшиштоф припас для племянника совсем иное поручение. Не слишком ревностный по хозяйственной части, Каштелян и раньше не раз переваливал на молодого шляхтича заботы по обеспечению замка продовольствием и фуражом.
Теперь же Флориану предстояло подготовить крепость к приезду августейшей особы.
Впервые за всю жизнь юноша попытался воспротивиться воле дяди, но тот был непреклонен. Он просто не хотел слушать племянника! Посему Флориану ничего не оставалось, как смириться с судьбой и со всем присущим ему старанием взяться за порученную работу.
Дел, и впрямь было, невпроворот. Нужно было собрать в замке многочисленную дворню, дать поручение каждому повару, конюху, всем горничным, зеленщицам и кухаркам.
Загонщиков скота он отрядил в ближайшую деревню за гуртом свиней, коим предстояло обратиться в пищу королевской свиты, мясникам же, созвав их из предместий, в замок, велел точить разделочные ножи и топоры.
Когда работа закипела и Флориан убедился, что все идет, как должно, он позволил себе передохнуть и вновь задуматься о превратностях судьбы, вбившей клин между ним и княжной.
В тот миг, когда тоска по несбывшейся мечте вновь охватила душу молодого воина, за крепостной стеной прозвучал звонкий и требовательный трубный глас.
Вздрогнув от неожиданности, Флориан отрешился от скорби и поспешил на крепостную стену, чтобы воочию увидеть трубящего.
Сомнения быть не могло: так мог звучать лишь посольский горн. Выглянув из-за крепостного парапета, Флориан понял, что не ошибся.
Внизу, под стенами крепости, стоял небольшой, но хорошо вооруженный отряд в русских доспехах, сопровождаемый десятком кременецких конных ратников во главе с каштеляном Прибыславом.
Юный знаменосец отряда сжимал в руках древко ярко-алого московского стяга, украшенного изображением Георгия-Победоносца.
— Кто будете? — спросил новоприбывших Флориан, стараясь придать голосу как можно больше суровости.
— Посланник Великого Князя Ивана! — зычно ответил осанистый, рослый витязь, возглавляющий процессию. — Старший боярин Михайло Воротынский!
— Это так! — подтвердил его слова, выступая вперед, суровый седоусый Прибыслав. — Мы встретили боярина у заставы, где погиб Князь Корибут. Я видел вверительную грамоту посланника и на ней печать Московского Государя!
— Ну что, пустишь нас в крепость или как? — вопросил Флориана Воротынский, озирая его насмешливо — холодным взглядом серых глаз.
Большая часть стражников, не считая тех, что взял с собой Кшиштоф, в это время была разбросана вдоль восточной границы Воеводства. В замке оставалось не более десятка солдат, способных сражаться, если не считать мясников с их ножами и прочую челядь.
Флориану не улыбалось впускать в крепость вооруженную ораву из тридцати человек, но видя, что за гостей ручается верный, испытанный шляхтич Прибыслав, он все же велел отворить ворота.
Московиты неспешной поступью въехали в замковый двор, сопровождаемые конниками Прибыслава. Стройности, с которой выступал их отряд, могли позавидовать даже вышколенные Воеводой Самборские жолнежи, и, глядя на их слитное движение, Флориан невольно проникся уважением к восточным соседям.
Войдя в крепость, они выстроились широким полукругом вдоль стен: посреди строя — Воротынский в сверкающих на солнце бахтерцах, позади — знаменосец с развернутым московским стягом.
— Мы здесь не задержимся надолго, шляхтич! — с ходу бросил Воротынский, успевший заметить настороженность Флориана. — Перемолвимся парой слов, с вашим Воеводой и вручим ему грамоту от нашего Государя!
— Воеводы нет в крепости, — ответил Флориан, слегка смущенный тем, что в отсутствие дяди обязанность принимать послов ложится на его плечи, — он отправился на Ливонскую границу ловить убийцу, Князя Корибута.
— Кого ты именуешь убийцей Князя? — спросил его, слегка наклонившись в седле, Воротынский. — Уж не моего ли друга Бутурлина, коего ваш славный Воевода, не разобрав сути дела, упрятал в темницу?
