Изгнанники - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Что случилось? Разве они наступают? — быстро спросил он.
— Негодяи задумали какую-то чертовщину, — произнес дю Лю, выглядывая из-за угла амбразуры. — Они собираются толпой на восточной стороне, а стреляют с юга. Индейцы обычно не нападают с открытого места, но если у них появится подозрение, что к нам подойдет помощь из форта, они отважатся и на. это.
— Лес впереди прямо-таки кишит ими, — заметил Амос. — Они хлопочут под кустами, словно бобры.
— Может быть, они намерены напасть с этой стороны под прикрытием стрельбы с флангов.
— Так и есть! — вскричал де ла Ну. — Принесите поскорее все лишние ружья и соберите сюда всех людей, оставив с каждой стороны по пять человек.
Едва он успел произнести эти слова, как из лесу раздался пронзительный призывный боевой клич. В одно мгновение на открытое пространство высыпала целая куча воинов и направилась к ограде, визжа, прыгая и размахивая в воздухе ружьями и томагавками. И в кошмарном сне не могли пригрезиться такие ужасные существа, как эти индейцы, с их ярко раскрашенными лицами, с их развевающимися чубами и размахивающими в воздухе руками, с их конвульсивно извивающимися телами. Некоторые из передних несли челноки и, подбежав к ограде, ставили их стоймя и лезли по ним, словно по лестницам. Другие стреляли сквозь бойницы так, что дула их мушкетов ударялись о дула ружей противников; третьи вскарабкивались на верх ограды и бесстрашно спрыгивали внутрь двора. Канадцы ожесточенно сопротивлялись, как люди, которые не ждут пощады. Они стреляли, еле успевая заряжать ружья, и, обернувши мушкеты, бешено колотили прикладами по каждой башке, показывающейся над оградой. Во дворе стоял невообразимый шум: возгласы и крики французов, завывание дикарей, вопли ужаса испуганных женщин — и среди всего этого гама возвышался голос старого вельможи, умолявшего свой гарнизон держаться стойко. С рапирой в руке, без шляпы, со сбившимся париком, забыв все свои жеманные манеры, старый воин был тем же, как некогда при Рокруа, и вместе с дю Лю, Амосом Грином, де Катина и Эфраимом Савэджем оказывался впереди везде, где было особенно трудно. Они бились отчаянно, ружья их и приклады одерживали верх над томагавками, так что пятьдесят ирокезов, попавших за ограду, были большей частью мгновенно перебиты, а оставшиеся в живых бежали. Но внезапно с южной стороны, лишенной защиты, начался новый приступ. Дю Лю сразу увидел, что двор потерян и остается только одно средство спасти дом.
— Задержите их на минуту! — крикнул он и, подбежав к медной пушке, выпалил прямо в толпу дикарей. Затем, когда они на миг попятились, дю Лю, сунув гвоздь в запальное отверстие, вбил его ударом приклада, затем заклепал пушку с другой стороны и только после этого бросился к входной двери, куда нападавшие оттеснили остатки гарнизона. Канадцы кинулись в дом и с силой захлопнули за собой массивную дверь, сломав при этом ногу первому индейцу, попытавшемуся последовать за ними. Таким образом, защитники замка могли теперь передохнуть немного и обдумать, как поступить дальше.
Глава XXXVI. ПОЯВЛЕНИЕ МОНАХА
А дела их были из рук вон плохи. Если бы только враги смогли обратить жерла пушек против них, всякое сопротивление было бы бесполезным; но присутствие духа дю Лю избавило смельчаков от этой опасности. Однако число защитников замка страшно уменьшилось. Девятнадцать человек вошло в дом, из них один умер прямо на пороге, простреленный насквозь, а у другого оказалось томагавком разрублено плечо, и он не в состоянии был поднять мушкет. Дю Лю, де ла Ну и де Катина остались невредимыми, но Эфраиму Савэджу пуля пробила руку, а у Амоса из пореза на лице текла кровь. Остальные также пострадали более или менее, но теперь не время было думать о ранах, так как надвигавшаяся кровавая развязка требовала решительных действий. Несколькими выстрелами из забаррикадированных окон удалось очистить двор, ибо целиться стало куда как удобно, но, с другой стороны, и враги теперь могли укрыться за частоколом и вести огонь снаружи. С полдюжины защитников отвечали на пальбу, в то время как руководители обороны совещались.
— Вместе с нами двадцать пять женщин и четырнадцать детей, — говорил де ла Ну. — Я уверен, что вы, господа, согласитесь со мной, наша обязанность прежде всего подумать о них. Некоторые из вас, как и я, потеряли сына или брата. Так спасем же, по крайней мере, наших жен и сестер!
— Вверх по реке не видно ирокезских челноков, — заметил кто-то из собравшихся. — Если женщины отправятся ночью, они смогут добраться до форта.
— Клянусь св. Анной! — воскликнул дю Лю. — Хорошо бы услать отсюда и мужчин, так как я не знаю, продержимся ли мы до утра.
Одобрительный ропот пробежал между канадцами, но старый вельможа решительно покачал головой.
— Э, э! Это что за вздор! — возразил он. — Неужели мы бросим замок Св. Марии на разграбление первой шайке дикарей, вздумавшей напасть на него? Нет, нет, господа. Нас здесь еще около двадцати человек, а когда гарнизон получит известие о нападении на нас, — а это случится самое позднее завтра утром, — то, конечно, пришлет нам подкрепление.
Дю Лю угрюмо возразил:
— Если вы настаиваете на удержании этого дома, я не покину вас, но все же жаль бесполезно жертвовать такими храбрецами.
— Челноков едва хватит на женщин и детей, — сказал Терье. — Их всего-то два больших и четыре малых. Ни одному мужчине не найдется на них места.
— Значит, вопрос решен! — заявил де Катина. — Но кто же повезет женщин?
— По реке здесь всего несколько миль, и у нас все женщины умеют грести.
Ирокезы совершенно притихли, и только отдельные выстрелы напоминали об их присутствии. Потери индейцев были велики, и они, вероятнее всего, или занимались уборкой трупов, или держали совет о дальнейшем ходе битвы. Наступили сумерки; солнце уже зашло за горизонт. Предводители обороны, оставив по одному человеку у каждого окна, спустились к реке, туда, где на песке лежали челноки. К северу не было видно и признаков неприятеля.
— Нам везет, — проговорил Амос. — Собираются тучи. Будет темно.
— Это действительно счастье, ибо полнолуние народилось только три дня тому назад, — ответил дю Лю. — Удивляюсь, почему ирокезы не отрезали нас от реки; видимо, их лодки поплыли на юг за подкреплением. Они могут скоро возвратиться, а потому нам не следует терять ни минуты.
— Через час стемнеет, и можно будет отправиться в путь.
Собрали женщин и детей, указали им места в лодках. Жены крестьян, суровые, мужественные женщины, проведшие всю жизнь под угрозой опасности, относились к предстоящему отъезду в большинстве своем спокойно и рассудительно; только некоторые, помоложе, плакали. Женщина всегда храбрее, когда у нее имеется ребенок, отвлекающий ее мысли от собственной персоны, а тут как раз каждой замужней женщине на время плавания и было вручено по такому радикальному средству от страха. Начальство над женщинами было поручено индеанке Онеге, храброй и умной супруге владельца «Св. Марии».
— Это не очень далеко, Адель, — утешал де Катина жену, прижавшуюся к его плечу. — Помнишь, мы слышали церковный звон, путешествуя по лесу? Это благовестили как раз в форте С. — Луи, на расстоянии одной или двух миль отсюда.
— Но я не хочу покидать тебя, Амори. Мы не разлучались все это время. О, Амори, зачем нам расставаться теперь?
— Милая моя, дорогая, ты расскажешь там, в форте, что происходит здесь, и нам пришлют помощь.
— Пусть другие рассказывают, а я останусь здесь, Амори. Я буду помогать тебе, Амори. Онега научила меня заряжать ружье. Я не буду бояться, право, не буду, только позволь мне остаться здесь!
— Не проси об этом, Адель. Это невозможно, дитя. Я не могу оставить тебя в этом доме.
— Но я уверена, что так было бы лучше.
Более грубый мужской ум еще не научился ценить по достоинству тонких инстинктов, которыми руководствуется женщина. Де Катина увещевал и доказывал до тех пор, пока, если и не убедил жену, то заставил ее замолчать.
