Собрание сочинений в 10 томах. Том 4 - Хаггард Генри Райдер (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗

— Да, Томас, я об этом говорила, — ответила Эмлин глубоким, ласковым, новым для него голосом. — Ну ладно, пусть теперь это воспоминание сделает тебя счастливым. Я тоже об этом постараюсь, несмотря на все мои недостатки, если только сумею. — Тут она быстрым движением прижалась к нему, поцеловала его и прибавила: — Пойдем, муженек, за нами столько народу. Я надеюсь, что теперь все беды и козни миновали.

— Аминь, — ответил Болл. Сказав это, он заметил каких-то незнакомых людей под королевским флагом, которые шли поодаль в том же направлении, как и они, и тащили за собой длинную приставную лестницу. Недоумевая, что нужно этим людям в Блосхолме, молодожены вышли из рощи и взобрались на холм, с которого на расстоянии пятидесяти шагов виден был мрачный остов сгоревшего аббатства. Они остановились и глядели в ту сторону, и тут их нагнали Кристофер и Сайсели, мать Матильда с монашками, Джефри Стоукс и другие. В лучах заката место это казалось угрюмым, опустошенным, и все они стояли и смотрели на него, думая каждый о своем.

— Что это там такое? — вздрогнув, спросила Сайсели и указала на какой-то круглый черный предмет, только сейчас появившийся на развалинах главной башни.

В то же самое мгновение на него упал красный луч заходящего солнца.

Это была отрубленная голова Клемента Мэлдона, испанца.

ЛЕЙДЕНСКАЯ КРАСАВИЦА

КНИГА ПЕРВАЯ

ПОСЕВ

I. Волк и барсук

События, о которых пойдет речь, относятся примерно к 1544 году, когда в Нидерландах правил император Карл V [63]. Место действия — город Лейден. Кто побывал в этом городе, знает, что он лежит среди обширных ровных лугов и что его пересекает множество каналов, наполненных водами Рейна. Описываемые события происходили зимой, около Рождества. Луга и высокие остроконечные крыши городских строений были покрыты ослепительным снежным покровом. На каналах, вместо лодок и барок, по замерзшей поверхности скользили во всех направлениях конькобежцы. За городскими стенами, недалеко от Болотных ворот, поверхность широкого рва, окружавшего город, представляла оживленное и красивое зрелище. Именно здесь один из рейнских рукавов впадал в ров, и по нему съезжали катающиеся в санях, бежали конькобежцы, шли гуляющие. Большинство было одето в свои лучшие наряды, так как в этот день предполагалось устройство карнавала на льду с забегами на призы в санях и на коньках и другими играми.

Среди молодежи выделялась молодая особа лет двадцати трех в темно-зеленой суконной шубе, опушенной мехом и плотно обхватывающей талию. Спереди шуба раскрывалась, и можно было увидеть вышитую шерстяную юбку, но на груди она была плотно застегнута и у шеи заканчивалась плойкой из брюссельского кружева. На голове у молодой девушки была высокая войлочная шляпа с эгретом из страусовых перьев, прикрепленных пряжкой из драгоценных камней. Камни были такой ценности, что сразу указывали на принадлежность молодой девушки к богатой семье. Действительно, Лизбета была единственной дочерью корабельного капитана и собственника Каролуса ван Хаута умершего в среднем возрасте год тому назад и оставившего своей наследнице очень значительное состояние. Это обстоятельство в соединении с хорошеньким личиком, оживленным парой глубоких, задумчивых глаз и фигурой более грациозной, чем у большинства нидерландских женщин, привлекало Лизбете ван Хаут много поклонников и ухажеров, особенно среди лейденской холостой молодежи.

На этот раз Лизбета отправлялась кататься на коньках одна, взяв с собой единственную спутницу — свою служанку Грету, которая была намного старше ее. Грета, уроженка Брюсселя, была привлекательна по наружности и крайне скромна по манерам.

Когда Лизбета скользила по каналу, направляясь ко рву, многие из известных лейденских бюргеров, особенно молодые, снимали перед ней шапки: некоторые из этих молодых людей надеялись, что она выберет их себе в кавалеры на сегодняшний праздник. Несколько бюргеров, из числа более пожилых, предложили ей присоединиться к их семьям, предполагая, что она как сирота, не имеющая близких родственников-мужчин, будет рада их покровительству. Но Лизбете удалось под разными предлогами отделиться ото всех: у нее был собственный план.

В это время жил в Лейдене молодой человек двадцати четырех лет по имени Дирк ван Гоорль, дальний родственник Лизбеты. Он происходил из небольшого городка Алкмара и был вторым сыном одного из самых влиятельных местных горожан — меднолитейщика по профессии. Так как дело должно было перейти к старшему сыну, то отец определил Дирка учеником в одну из лейденских фирм, где он после восьми или девяти лет прилежной работы сделался младшим компаньоном. Отец Лизбеты полюбил молодого человека, и последний скоро стал своим в доме, где был сначала принят как родственник. После смерти Каролуса ван Хаута Дирк продолжал бывать у его дочери, в основном по воскресеньям, когда его с подобающими церемониями принимала тетка Лизбеты, бездетная вдова по имени Клара ван Зиль, ее опекунша. Таким образом, благоприятные обстоятельства способствовали тому, что молодых людей объединяла прочная привязанность, хотя до сих пор они еще не были женихом и невестой и даже слово «любовь» не было произнесено между ними.

Эта сдержанность может показаться странной, но объяснением ей отчасти служил характер Дирка. Он был очень терпелив, не сразу принимал решения, но, приняв, уже непременно выполнял. Точно так же, как другие люди, он чувствовал порывы страсти, но не поддавался им. Уже больше двух лет Дирк любил Лизбету, но, не умея быстро читать в женском сердце, не был вполне уверен, отвечает ли она на его чувства, и больше всего на свете боялся отказа. К тому же он знал, что девушка богата, его же собственные средства невелики, а от отца ему нельзя ожидать многого. Поэтому он не решался сделать предложение прежде, чем приобретет более обеспеченное положение. Если бы капитан ван Хаут был жив, то дело устроилось бы иначе, так как Дирк обратился бы прямо к нему. Но он умер, и молодой человек при своей чувствительности и благородной натуре содрогался от одной мысли, что могут подумать, будто он воспользовался неопытностью родственницы для приобретения ее состояния. Кроме того, в глубине души у него таилась еще более серьезная причина к сдержанности, но об этом мы скажем ниже.

Таковы были отношения между молодыми людьми. В описываемый нами день Дирк после долгого колебания, ободряемый самой молодой девушкой, попросил у Лизбеты позволения быть ее кавалером во время праздника на льду и, получив согласие, ждал ее у рва. Лизбета надеялась на несколько большее: ей хотелось, чтобы он проводил ее по городу. Но когда она намекнула на это, Дирк объяснил, что ему нельзя будет освободится раньше трех часов, так как на заводе отливался большой колокол, и он должен был дождаться, пока сплав остынет.

Итак, сопровождаемая только Гретой, Лизбета, легкая как птичка, скользила по льду рва, направляясь к замерзшему озеру, где должен был происходить праздник.

Здесь открывалась красивая картина. Позади виднелись живописные остроконечные, покрытые слоем снега крыши Лейдена с возвышающимися над ними куполами двух больших церквей — святого Петра и святого Панкратия — и круглой башней «бургом», стоящей на холме и выстроенной, как предполагают, римлянами. Впереди простирались покрытые белым покровом луга, над ними возвышались ветряные мельницы с узкими корпусами и тонкими длинными крыльями, а вдали виднелись церковные башни других селений и городов.

В самой непосредственной близости, составляя резкий контраст с безжизненным пейзажем, расстилалось окруженное по краям каймой высохших камышей озерко, на льду которого кишел народ. На этом озерке собралась едва ли не половина всего населения Лейдена, тысячные толпы народа двигались взад и вперед с веселыми возгласами и смехом, напоминая своими яркими нарядами стаи пестрых птиц. Среди конькобежцев скользили плетеные и деревянные сани на железных полозьях с передками, вырезанными в форме собачьих, бычьих или тритоновых голов, запряженные лошадьми в сбруе, увешанной бубенчиками. Тут же сновали продавцы пирогов, сладостей и спиртных напитков, хорошо торговавшие в этот день. Немало нищих, которых в наше время призревали бы в приютах, сидело в деревянных ящиках, медленно передвигая их костылями. Многие конькобежцы запаслись стульями и предлагали их дамам на то время, пока они привяжут коньки к своим хорошеньким ножкам. Тут же сновали торговцы с коньками и ремнями для их крепления. Картину завершал огненный шар солнца, спускавшийся на западе, между тем как на противоположной стороне начинал вырисовываться бледный облик полного месяца.