Последний еврей Багдада (СИ) - Кратер Макс (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Дэвид прикоснулся рукой к стене.

— В общем-то, да. Этот тоннель кольцом опоясывает центральный район Багдада.

— Город Мира к северу от Божьих врат.

— Что? — не понял Хасан.

— Вавилон переводится как Врата бога, — пояснил Дэвид.

— Это да, — начальник разведки взял журналиста под локоть и легонько потянул в сторону уходящего в темноту тоннеля.

— Еще минуту, — восхищенный репортер, казалось, совсем забыл о цели их путешествия, — посмотри на этот оттиск на кирпиче.

Он даже не заметил, как перешел с Хасаном на «ты».

— Две девушки, взявшиеся за руки. К исламу и круглому городу это не имеет никакого отношения. Это намного более ранний символ. Он из эпохи Селевка — одного из полководцев Александра Македонского, того самого, чья пехота прославилась в битве против слонов индийского царя Пора. Именно в основанную недалеко от Вавилона Селевкию переселилось большинство жителей великого города. На оттиске — одна греческая богиня, вторая — вавилонская. Селевку, объявившему себя царем после смерти Александра, важно было установить мир между завоевателями и завоеванными, поэтому он и сделал эту парную фигуру символом своей новой столицы. Говорят, что их статуи стояли на центральной площади.

— Не время для лекций по античной истории, — раздраженно произнес Хасан, — пойдем же. И почаще свети под ноги. Разобьешь башку, претензии будешь предъявлять древним зодчим.

— Но Селевкия находилась не здесь, а в двадцати километрах южнее, — продолжил вслух рассуждать Дэвид, игнорируя призывы разведчика.

Желтый круг яркого электрического света шарил по потолочным сводам.

— Получается, что один покинутый город использовался как каменоломня для строительства другого.

— Тут в округе половина деревень построена из кирпичей с разными штампами, вплоть до времен Хаммурапи. Да что там цари древности, даже мой тщеславный сводный братец, когда восстанавливал часть Вавилона, приказал каждый десятый кирпич помечать своим именем и восьмиконечной звездой. Если ты так помешан на этих развалинах, я попрошу ребят, тебе проведут экскурсию и по деревням, и по Вавилону, но только позже. Сейчас же, ради всех богов и богинь древности, ради твоего христианского бога, пошевеливайся!

По пути то и дело встречались выбоины. Тоннели разрушенного города явно активно использовались его прежними обитателями. Через пару сотен шагов в свете фонарей показался овальной формы провал, за которым была видна осыпавшаяся земля вперемежку с битым кирпичом.

— Здесь начинается ветка метро, пояснил провожатый Дэвида, — строительство заморозили вскоре после начала войны с Ираном [84]. Деньги понадобились для фронта. Успели прорыть лишь несколько километров, тогда-то и наткнулись на этот древний лабиринт.

Хасан по-военному ловко заскользил вниз. Репортер устремился следом. Абдулла и его напарник спускались последними. Вскоре они оказались на обширной площадке, за которой начинался уже современный тоннель. За ограждением стояло около десятка мотоциклов. Новенькие, хромированные машины блестели в лучах электрических фонарей.

— Никогда не гонял на байке под землей?

Разведчик как баскетбольный мяч швырнул в руки журналисту шлем, надел второй такой же и запрыгнул на мотоцикл. Его люди тоже вскочили в седла. Хасан нажал на газ так, что мощная машина крутанулась на месте, а по бетонным стенам забарабанил взметнувшийся из-под колес гравий.

— Чума, Война, Голод и Смерть [85], — засмеялся Хасан.

— Сам ты чума и смерть, — поморщился репортер от адской метафоры.

С первых же метров бывший шеф разведки резко вырвался вперед. Вслед за ним устремился Абдулла с напарником. Дэвид поначалу отставал: он впервые управлял подобным транспортным средством, которое оказалось на редкость резвым и все норовило вырваться из-под седока. Через пару минут безудержной гонки репортер почти настиг брутальную троицу, которая, видимо, не первый раз мчалась по этому маршруту. Едва журналист начал их обгонять, как Хасан отчаянно замотал головой. Причина такого поведения выяснилась буквально через пару секунд. Тоннель в этом месте делал небольшой поворот, за которым фары высветили тупик — неровную стену из желтого песчаника, в которою Дэвид едва не влетел.

— Дальше всадники Апокалипсиса пойдут пешком, — в прежней своей развеселой манере пояснил разведчик.

Журналист подумал, что это веселье — скорее бесшабашность от отчаяния, чем настоящая радость от упоения происходящим, внешний кураж для того, чтобы подбодрить и себя, и окружающих.

Хасан подошел к стене, дернул какой-то рычаг, и часть ее ушла вниз, открыв узкий проход, в котором едва могли разминуться два человека. Вновь пригодились карманные фонари.

— Это тоже часть подземки? — поинтересовался Дэвид.

— Заморозили только строительство метрополитена. Тайные ходы и бункеры для моего сиятельного братишки строить никогда не переставали. Их рыли даже в период самых жестких международных санкций [86].

— То есть, Хуссейна ищут в Багдаде, а надо искать под ним.

— Если ты так пытаешься вытянуть из меня информацию о его местонахождении, то зря стараешься. Я не знаю, где он. Вряд ли еще здесь, хотя не исключаю, что одним из таких ходов Саддамчик мог воспользоваться, чтобы сбежать. Ими пронизан весь город, даже у меня нет полной карты. Здесь целый лабиринт: тоннели ведут от правительственных зданий к дворцам и загородным резиденциям. Тайные лазы, вентиляционные штольни, недостроенные водопроводы, канализационные шахты. Всего не перечислить.

Они передвигались по бетонному коридору, несколько раз сворачивали, пока не подошли к еще одной, замаскированной под воздуховод винтовой лестнице. Люди Хасана, не произнеся ни слова, двинулись дальше, а журналист с разведчиком полезли наверх. Потайная дверца, которую они открыли, с обратной стороны представляла собой часть стены с полками, на которых стояли какие-то короба, пластиковые ведра, и лежали рулоны бумаги. Еще одна дверь, на этот раз самая обычная, вела из подсобки наружу.

— Не проще было оборудовать тайный ход прямо в кабинете? — шепотом спросил репортер.

— Там бы его сразу обнаружили, — также тихо ответил Хасан.

Они прислушались: снаружи ходили люди, и слышалась английская речь. Когда коридорный шум достиг некоего локального пика, бывший шеф разведки распахнул дверь, и они выскользнули наружу.

Никто не обратил на них ни малейшего внимания. Взад и вперед сновали люди, одетые как в военную, так и в гражданскую форму.

— Дальше направо, затем поворот налево. За ним пост охраны, — пояснил Хасан, который шел на полшага сзади, — никогда не предполагал, что придется вот так тайком пробираться на свое рабочее место.

— Бывшее рабочее место, — поправил его Дэвид, — кстати, что мы будем делать, если оно занято? Зайдем, поздороваемся, попросим подвинуться, скажем, что нам надо почту проверить?

— Ха-ха, — язвительно произнес Хасан, когда они свернули направо, — кабинет свободен. Новый здешний босс, кстати, тоже шеф разведки сухопутных войск, только не всех, а лишь третьей пехотной дивизии, сейчас руководит операцией по моей поимке в доме напротив того, в котором мы ночевали. Эти парни как раз и подняли тебя с постели, то есть с матраса.

— Неплохо. И как тебе это удалось устроить?

— Слил информацию через двойного агента. Ни один военный начальник не упустит возможности лично взять в плен брата президента.

— Не боишься, что я тебя выдам? Награда за твою голову наверняка исчисляется цифрой с шестью нулями.

— Не боюсь. Во-первых, я навел справки. У тебя репутация человека чести. Во-вторых, я ведь предоставил сведения для твоей статьи. То есть стал твоим информатором — не в шпионском смысле, а как это у вас говорят, — источником информации для прессы. А их выдавать не принято. Помнишь, «Глубокая глотка» и все такое. Я фильм видел.