Первый выстрел - Тушкан Георгий Павлович (читаем книги онлайн txt) 📗
— А те винтовки? На чердаке?
— Я уже сказал Палею. Он возьмет их без вас. И ты и твой дружок поедете на тендере, как ехали. Оружия не даю, потому что на соседней станции кадеты отбирают оружие в эшелонах, как мы здесь. Поэтому мы и спешили их опередить. О нашем деле никому ни по дороге, ни в гимназии ни полслова. Згода?
— Згода… Дяденька Антон, — взмолился Юра, — может, все-таки винтовку можно взять? Пожалуйста!
— Ни в коем случае! Вот далось тебе оружие! Тогда револьверы «на горизонте» нашел, потом винтовки разыскал…
— Револьверы, вы же сами говорили, «привиделись». Но винтовки настоящие.
— Револьверы тоже были настоящие, — улыбнулся дядько Антон.
— Но вы же сами сказали «наваждение», и папа так говорил.
— Говорили так, чтобы вы не проболтались. А нашли вы тайник революционеров-нижнеднепровцев, подпольщиков. Там не только револьверы были, но и листовки, прокламации. Ну, мы и решили вас немного обдурить, чтобы опасной болтовни не было. Ведь многие могли головы потерять, если бы жандармы дознались про тайник. Даже клад для вас Илько организовал.
— Значит, его колдовское «слово»…
— Выдумка! Дай сюда твою винтовку. Не тужи! Твой первый выстрел еще впереди!
Вошел железнодорожник, молодой, тот, который ходил следом за начальником станции, и сказал:
— Воинский эшелон подходит. Вам, пока он не уйдет, надо податься с хлопцами куда-нибудь в укромное место.
— Сейчас уйдем…
Дядько Антон повернулся к дежурному:
— Помните, я ухожу только на несколько минут. Мой помощник останется при вас.
— Не беспокойтесь, — ответил дежурный.
Дядько Антон и Юра подошли к поезду. Теперь у него было два паровоза.
— Хороший у вас друг! — сказал Юра о железнодорожнике.
— Это не просто дружба. Это рабочая солидарность, — объяснил дядько Антон. — Ну, счастливого пути, Юр! Успех в ученье! Сейчас для тебя главный фронт — учебный. Помни это и не убегай из гимназии. Обещаешь? Выучишься — тогда будешь помогать народу.
— Обещаю!
— Прощай, командир! Исполню все, как обещал! — Палей крепко пожал руку дядьку Антону и, вскочив на подножку тронувшегося паровоза, засунул пальцы в рот и свистнул.
4
Ехать днем было куда веселее. Юра и Петя, увидев друг друга, так обрадовались, что чуть было не обнялись, но вовремя остановились: что еще за телячьи нежности!.. Их усадили на кусок брезента и дали шинель, чтобы укрываться от угольной пыли. Да разве усидишь? Ни один мальчишка не ехал вот так, на паровозе. А они ехали. И хотя их грудь не перекрещивали пулеметные ленты с патронами, как у Палея, и на поясе не висели гранаты, а за спиной теперь не было винтовок, все равно они оба боевые герои.
Было о чем рассказать! И пусть им бешено завидуют! Эх, жаль, что они обещали никому ничего не говорить…
После того как они, перебивая друг друга, поговорили о своих боевых делах, Петя многозначительно похлопал по брезенту.
— Знаешь, что здесь?
— Уголь?
— Винтовки! Уголь только сверху.
— Врешь!
— Чтоб я не сошел с этого места! Целый тендер винтовок. Пока ждал тебя — разведал.
— Так ведь на следующей станции оружие отбирают кадеты! Найдут и отберут…
— Не успеют. То вже моя справа! — успокоил их кочегар, слышавший этот разговор.
— А как?
— Побачишь!
И Юра увидел. Вместо того чтобы как стрела промчаться мимо станции, на платформе которой суетились офицеры, толпились солдаты с винтовками и сине-красно-белыми повязками на руке, только и ждавшие поезд, чтобы отобрать оружие, паровоз замедлил ход.
— Скорее! Вперед! — закричали Юра и Петя кочегару.
Но он молча прошел мимо них и спрятался на задней железной лесенке. Теперь они видели лишь его кепку.
— Надо скорее! — закричал Юра машинисту.
— А ну цыц! — сердито отозвался тот. И добавил: — Легайте, пацаны, чтобы пули не зацепили!
Мальчики оглянулись. С перрона никто не стрелял. А поезд медленно, но все же двигался и двигался. Вот уже и конец перрона.
«Сейчас рванется вперед!» — обрадовался Юра. Но поезд остановился. Ужас, да и только!
Кепки кочегара не стало видно. К паровозу бежали офицер с наганом в руке и два солдата с винтовками наперевес. На тендер поспешно влезал кочегар.
— Готово! — крикнул он и упал на уголь.
Паровоз дернулся и двинулся вперед. А задний паровоз и вагоны остались на месте.
— Стой! — донесся крик, и над тендером свистнула пуля.
Юра поднял голову посмотреть, но рука кочегара пригнула ее к углю.
— Лежи, дурья голова! Убьют!
Пули свистели, барабанили по тендеру, как дождь по крыше. Юра впервые слышал свист пуль. От этого визга мурашки поползли по спине. Он прижался щекой к углю и лежал бы так долго, но Палей сказал:
— Пронесло! — и засмеялся так, как только он один умел смеяться.
И все засмеялись и заговорили. А паровоз мчался, и на каждой станции ему открывали семафор.
— Когда есть рабочая солидарность, революции — зеленая улица! — сказал Палей.
Глава VI. ИЗГНАНИЕ
1
В гимназию друзья ехали на трамвае. Молчали.
— Винтовок не брали, — напомнил Юра на остановке. — Пошли гулять за город и заблудились. Ночевали на угольном складе, дядечка пустил.
Идти через кухню или парадным ходом? Храбро пошли парадным. Пансионеры строились на обед. Они сбежали в раздевалку, разделись. И когда мимо проходил их класс, подстроились и заняли свои места за Заворуем.
— Где были? — прошипел тот. — Почему грязные?
Они ответили, как условились.
После обеда Рыжий повел их к инспектору. Матрешка сидел за столом. Увидев их, он встал, всплеснув ручками:
— Что за вид, что за брюки, обувь? Где валялись, где ночевали?..
— Пусть они ответят, почему их шинели вымазаны углем! Как у кочегаров. В пролетарии записались? Это теперь модно… — вмешался Рыжий и добавил: — Надо бы их допрашивать поодиночке.
Юру выслали в коридор, и, пока он ждал, в комнату прошел директор. Через полчаса вышел Петя, красный и заплаканный. Вызвали Юру. Он стал у двери.
— Я не потерплю анархии в моей гимназии! — закричал директор, остановившись перед ним. Руки он держал за спиной и часто приподнимался на носках, его голова вросла в квадратные плечи.
— Я… — начал Юра.
— Молчать! Как стоишь, негодяй! Большевик! Против правопорядка? Распустились! — У директора на боку позванивала шпага. Он почему-то был в парадном мундире.
Юра стоял ни жив ни мертв.
— Никаких оправданий не принимаю! Можешь идти!
— Я больше не буду! Никогда! — громко произнес Юра.
— A-а! Не будешь? Да как ты смел?! Кто подговорил? Назови фамилии! Чистосердечное раскаяние уменьшает вину. Говори! — требовал директор. Лицо его побагровело.
Юра молча стоял, наклонив голову и уставившись глазами в пол.
— Что-о! Заговор молчания! Да ты понимаешь… Нам известны ваши выходки в трамвае! Повязки «Рабочая гвардия». Значит, это были вы?! Бандитизм! Большевики! — Директор, потрясая в воздухе сжатыми кулаками, двинулся на Юру. — Вон из гимназии, вон!
Матрешка забежал вперед и что-то почтительно сказал по-немецки.
— Да-да. Весьма разумно… Пошел вон из комнаты! Одумайся! — вдруг сказал директор. — Даю тебе срок — два часа.
Юра ушел в репетиционный зал. Все его спрашивали. Он отвечал односложно.
Феодосий Терентьевич подозвал его жестом и тихо сказал:
— Вот вам книга. Почитайте! Успокойтесь. Книгу не давайте никому!
Юра развернул перед собой учебник, выдвинул ящик стола, положил в него книгу, чтобы можно было читать, а когда надо — захлопнуть ящик.
«Овод», — прочитал он заголовок. — Почему я должен читать о мухах?» Но все же раскрыл книгу. А потом так увлекся, что совсем забыл, что через два часа его должен вызвать директор. В этот день его не вызвали. Не вызвали и на другой и на третий. За эти дни он «проглотил» всю книгу и даже не раз перечитал наиболее полюбившиеся места. «Три мушкетера», конечно, очень интересно, но неясно, за что они боролись. А вот Овод! Это другое дело!
