Узы крови - Хамфрис Крис (книги онлайн полностью txt) 📗
Король спустился с возвышения для почетного стола, и все также вскочили и ринулись вперед. Начались возбужденные перешептывания и одобрительные возгласы. Придворные и гости выстроились по краю круга из опилок: его значение было известно всем, все узнали обернутый цепями столб в центре. Все, включая Тагая.
Молодой индеец тоже встал одновременно с остальными, как только король покинул свое кресло, но, проследив за взмахом монаршей руки и увидев, куда она устремлена, юноша снова сел. Вскоре он остался один и сидел молча, повернувшись спиной к толпе. Ему нельзя было уйти, но он не обязан на это смотреть. Он может выпить еще. Всю ночь он упорно оставался трезвым, а хотелось напиться. Та-гай потянулся за бутылью.
А вот чего он не мог, так это заткнуть уши. Как только нога короля коснулась земли, был дан сигнал собакам, которых держали в темной псарне и хлыстами заставляли молчать. Их выпустили в ночной сад, и они натянули цепи, разразившись мощным лаем. При их появлении все дружно ахнули: к таким собакам здесь еще не привыкли.
— Дар от его святейшества Папы, — говорил кардинал тем, кто оказался рядом с ним, — с его родины. Неаполитанские мастиффы, лучшие в мире бойцовые собаки!
Тагай услышал это — и невольно повернулся. Эти животные не походили ни на одно из виденных им прежде. Темно-серые от носа до задних лап, в холке они доставали до пояса псарям, пытавшимся оттянуть их назад. Их головы словно состояли из одних только челюстей, с огромных, страшных зубов тянулись нити слюны. Их плечи и ляжки — сплошные тугие мышцы. Черные глаза выкатывались из красных глазниц. Тагай заметил, что многие дамы стали креститься: казалось, эти псы только что вырвались из ада.
Новый звук, еще более низкий, чем лай, рев боли и смятения, заставил псов поднять еще больший шум. Знатные гости разразились криками. Тагай попытался отвернуться, но не смог. Протянув руку назад, он опрокинул свой наполненный вином кубок. Его взгляд, как и взгляды всех присутствующих, был прикован к углу дворца.
С новым мучительным рыком появился медведь, волоча за собой двух мужчин, державших его за шею крепкими клещами. Третий натягивал толстую цепь, обмотанную вокруг туловища зверя. Его ноги оставляли на траве глубокие борозды. Еще один служитель пытался направлять движения животного, тыча в него факелами. Медведь был огромным самцом. Одним рывком он оказался в центре круга из опилок. Толпа попятилась. Дамы цеплялись за руки своих спутников, мужчины пытались выставлять вперед свои павлиньи груди и вместе с тем незаметно отодвигались подальше от медведя. Мастиффы натянули цепи и залаяли громче. С огромным трудом служителям удалось притянуть медведя к столбу с помощью закрепленной на его туловище цепи. Клещи были убраны, и поводыри попятились. Один при этом упал. Разъяренный медведь рванулся к нему. Его лапа ударила по дергающейся ноге, перевернув упавшего. И Тагай увидел, что у медведя, как всегда, вырвали когти. Его удивило то, что животному оставили хотя бы зубы. Наверное, его величество обратил внимание на жуткие челюсти мастиффов и решил немного сравнять силы в поединке.
В поединке? Никакого поединка не будет. Всегда есть только один проигравший — медведь. Зрители получат удовольствие, проверяя, сколько времени продержится медведь, скольких собак он победит — по одиночке, парами и тройками. А потом на него спустят всю свору. Тагай видел, как уже начали делать ставки: всех охватила лихорадка зрелища, и важные господа цеплялись друг за друга в радостном возбуждении. Когда спустили первого мастиффа, толпа издала торжествующий крик, словно в момент любовного экстаза.
Тагай все не мог отвести глаз от жуткого зрелища. Его мать принадлежала к роду Медведя — одному из девяти родов племени тахонтенратов, и поэтому сам Тагай тоже принадлежал к нему. Так что ему казалось, что это он находится там, прикованный к столбу и окруженный скалящимися врагами. Это он резко поднялся на кровоточащие лапы, попытался схватить прыгнувшего пса и отбросить его в сторону. Он почувствовал зубы, сомкнувшиеся у него на руке, стиснутые челюсти пса, мучительную боль ломающихся костей. Это он сам, Тагай, наклонился и подбросил собаку высоко в воздух — и разжимающиеся челюсти разорвали его плоть. Пес упал на спину, почти долетев до толпы, и с его морды брызгала медвежья кровь. Собака упала неудачно, спина у нее сломалась, но она все еще пыталась подползти обратно к медведю, загребая передними лапами и щелкая зубами, пока псарь не оттащил ее в сторону и на глазах у всех не перерезал ей горло.
— Одна! — крикнули в толпе.
Разожженный болью медведь пригнулся, глядя, как срываются и прыгают следующие недруги. На этот раз спустили двух псов. Один нацелился прямо на горло зверю и был отброшен в сторону, а второй тем временем попытался вонзить зубы в незащищенное брюхо. От его хватки медведь избавился и, подняв пса, запустил зубы под щелкающие челюсти. Когда в схватку снова вступил первый пес, который прыгнул медведю на спину и прикусил ухо, Тагай выбросил вперед руки, словно вместе со своим лохматым тезкой отталкивал умирающего пса, готовясь потянуться назад, сбросить и затоптать извивающееся тело.
— Две! Три! — завопили зрители, и Тагай понял, что скоро все кончится: он увидел, как король повернул раскрасневшееся гневное лицо к придворному, который только что выиграл у него деньги. Король проигрывать не любил.
— Тихо! Тихо! — крикнул Генрих, и этот крик мгновенно был подхвачен его управляющим и стражей.
Постепенно толпа затихла, так что слышны стали только рычание собак и басовитое ворчание медведя.
— Спустить их всех! — негромко приказал Генрих в тишине, и зрители подались вперед, чтобы оказаться ближе к смертельной оргии, которая должна была вот-вот начаться. Псари пытались удержать собак за ошейники с металлическими клепками, пока отстегивали цепи. Медведь стоял на задних лапах, мотая головой из стороны в сторону. Его бока, залитые кровью — его собственной и кровью его жертв, — тяжело вздымались.
Это он сам, Тагай, раскачивался сейчас, ожидая смерти, окруженный врагами. Он принадлежит к роду Медведя. И уж если он должен умереть, то умрет, сражаясь рядом со своим родом.
У Тагая на поясе была новая шпага, купленная позором. Обнажая ее, он шагнул с помоста, на котором стоял королевский стол.
Анна смотрела вниз с высоты двух этажей, прижимая пальцы к скользкой черепице. Жан устроился в нескольких футах от нее. Он упирался ногами в зубец, который скрывал его. Вниз Жан Ромбо не смотрел.
А Анна — смотрела. Она вынуждена была смотреть, потому что все происходило именно так, как явилось ей во сне. Аристократы окружили столб, к которому было приковано цепью самое благородное существо из всех. На глазах Анны выпускали собак, по одной и по две, и девушка отворачивалась, чтобы хотя бы не становиться свидетельницей страданий. Но она все слышала. Голос, потребовавший тишины, заставил ее снова посмотреть вниз, хотя Анна по-прежнему не знала, что именно пытается увидеть.
А потом она заметила, как он встает. Она поняла, что он находился там все это время, отделившись от всех, отстранившись — и в то же время неразрывно связанный с происходившим. И когда он появился перед ее взором, Анна увидела, что он поднимает золотистую цепь — такую, какая сковывала медведя в ее сне. И эта цепь соединяла человека и медведя поверх голов. Волосы молодого человека, которые оказались даже более черными, чем ее собственные, падали ему на плечи. Он обнажил шпагу — в царящей внизу тишине Анне было даже слышно, как клинок с шорохом выходит из ножен. Он поднял голову, и в это мгновение она узнала лицо, которого никогда прежде не встречала.
Этот молодой человек двинулся вперед, направляясь к месту травли. Почему-то она точно знала, что именно он собирается сделать.
— Нет! — пронзительно крикнула Анна, выпрямляясь во весь рост и шатаясь на краю пропасти.
— Анна! Вернись! Отодвинься! — прошипел Жан».; Ему хотелось податься к ней, оттащить назад. Однако он бросил всего один взгляд вниз — и обнаружил, что ноги отказывают ему в повиновении.
