Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии - Роуч Леви (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT, FB2) 📗
Даже в лучшие времена столь юным монархам приходилось непросто. А если учесть бурное прошлое Сицилии, имелись все основания ожидать самого худшего. Поэтому первоочередной задачей Констанции стало укрепление положения сына. Очевидным союзником здесь был папа. Именно с папской санкции Готвили впервые обосновались на юге. И хотя в последние годы отношения с понтификом были натянутыми, преемник Целестина Иннокентий III мог многое выиграть, поддержав Констанцию с Фридрихом. Как и Целестин, Иннокентий не желал допустить, чтобы Сицилия и Германская империя попали в одни руки. Соответственно, лучшим способом помешать Филиппу или Оттону претендовать на Сицилию было поддержать Фридриха. Заплатить за папскую поддержку пришлось ценой отказа Констанции и Фридриха от притязаний на север. Если учесть ситуацию в Германии – где за трон боролись двое взрослых и для трехлетнего Фридриха места оставалось мало, – цена была приемлемой. Поэтому с момента своей коронации Фридрих перестал именоваться «королем римлян [то есть германцев] и Сицилии», ограничившись более простым (и более точным) титулом «король Сицилии, герцог Апулии и князь Капуи».
Констанция спешила, потому что здоровье ее ухудшалось. К осени 1198 года стало ясно, что императрица больна, и в конце ноября она скончалась. Переговоры с папой на тот момент все еще продолжались, поэтому Констанции оставалось лишь доверить ребенка и его власть Иннокентию III – в надежде, что тот поможет пережить грядущие неприятности. Это означало, что исходные надежды Генриха на Фридриха теперь полностью рухнули: Фридрих будет королем Сицилии, но не императором – по крайней мере, не во времена Иннокентия. Однако силу папы не следует преувеличивать. Возможно, регентство Фридриха и нуждалось в поддержке, однако и самому Иннокентию нужны были союзники. Как и предыдущие папы, Иннокентий обладал значительным авторитетом, но имел мало реальной силы. Он мог требовать, приказывать и иногда умасливать, но у него было не так много возможностей навязать свою волю {385}. Приписываемое Сталину изречение «Сколько у папы дивизий?» в 1198 году звучало так же справедливо, как и в 1943-м.
Для Фридриха опекунство Иннокентия было палкой о двух концах. Оно помогало отражать притязания соперников, но мало что давало для повседневного управления Сицилией. Действительно, папа римский оказался регентом «на расстоянии» – впервые он ступил на сицилийскую землю только в 1208 году, – и поэтому все зависело от влиятельности его представителей {386}. В результате борьбу за реальную власть повели местные сицилийские аристократы, в первую очередь имперский канцлер Вальтер Пальяра и маркграф Марквард фон Аннвайлер. Последний был фаворитом Генриха VI, но рассорился с Констанцией. Теперь он требовал права быть регентом на основании условий завещания Генриха VI. Напротив, Вальтер и его сторонники для оправдания собственной позиции ссылались на завещание Констанции и традиции папского надзора за сицилийским королевством.
В результате этой затянувшейся борьбы регентство оказалось совершенно парализовано. В таких условиях не было возможности заявить притязания на Германию, даже если бы Фридрих этого хотел. В 1208 году опекунство Иннокентия официально прекратилось. Но Фридриху было только 14, и он лишь постепенно брал бразды правления в свои руки. Почти всю свою жизнь к тому моменту он провел на юге Италии. Его родным языком был сицилийский диалект итальянского, на котором он сочинял стихи; он также немного владел греческим и, вероятно, арабским – другими великими языками Средиземноморья. Германию же и немецкий язык он знал только «из вторых рук», от нескольких северных аристократов при сицилийском дворе.
Однако происхождение и окружение Фридриха не помешали ему утвердиться к северу от Альп. Его отец был немцем на сицилийском троне, а Фридрих станет «сицилийцем на императорском троне», как выразился его последний биограф {387}. Основу для этого заложила смерть Филиппа (дяди Фридриха) от рук убийцы в 1208 году – вскоре после того, как Фридрих достиг совершеннолетия. Таким образом у Оттона Брауншвейгского не осталось соперников в Германии и Северной Италии, и с новой силой встал вопрос о притязаниях Фридриха. Вскоре Оттон отправился на юг, чтобы папа короновал его как императора, тем самым также продемонстрировав старые имперские притязания на Апулию и Калабрию.
Но Оттон IV (если использовать его императорское имя) не просто отстаивал традиционные права. Фридрих, будучи сыном Генриха VI и племянником Филиппа, теперь стал главным соперником императора, поэтому все, что можно было сделать, чтобы подорвать его власть, играло Оттону на руку. Однако в отсутствие Оттона активизировались его старые противники к северу от Альп. Они избрали Фридриха королем in absentia [47], тем самым вынудив императора вернуться. Стало ясно, что для того, чтобы добиться прочного мира, Фридриху придется утвердиться в Германии. В результате в 1212 году он отправился на север по приглашению выбравших его князей, заручившись по пути поддержкой ряда крупных ломбардских городов. Затем Фридрих прошел через территорию современной Швейцарии, остановившись в Констанце на пути во Франкфурт. Здесь его повторно избрали королем римлян (то есть правителем Германии), а 9 декабря короновали в соседнем Майнце.
В течение следующего года Фридрих неуклонно привлекал людей на свою сторону. Впрочем, судьбу Оттона решило поражение армии императора и его английских союзников при Бувине. Оттон остался жив, но его силы были подорваны. Теперь он реально правил только в наследственных владениях Вельфов – в Брауншвейге и его окрестностях. В 1218 году Оттон умер {388}. Фридрих же в июле 1215 года был вторично коронован как король Германии, на этот раз в Ахене – традиционном месте коронации в землях к северу от Альп. В 1212 году Ахен находился в руках сторонников Оттона, поэтому пришлось ехать в Майнц. Теперь же город открыл свои двери будущему императору.
Хотя Фридрих взошел на германский престол как сицилиец, вскоре он приспособился к местным обстоятельствам. В Германии король (или император) был первым среди равных. Его избирали князья, и он правил вместе с ними. На практике королевские указы имели реальную силу только в землях короны, которых становилось все меньше, и в личных владениях государя. В других местах все сильно зависело от согласия и сотрудничества князей. Это резко контрастировало с Сицилией, где король стоял во главе одного из самых централизованных государств Европы. Наиболее ярко такие различия выражает обращение с мятежниками и политическими врагами. В Германии они могли рассчитывать на прощение, если приносили клятву верности; на Сицилии они считались счастливчиками, если им удавалось сохранить жизнь {389}.
Фридрих не смог бы изменить основы германской политики, даже если бы захотел. Но нет никаких оснований полагать, что он хотел их менять. Цель короля состояла в том, чтобы утвердить свою власть, дабы она походила на власть отца и деда. Кроме того, он был счастлив жить и давать жить другим. Его главные интересы лежали на юге, поэтому в Германии он шел скорее по течению, нежели против. Фридрих сознательно следовал примеру своих предков, поддерживая старых союзников и наказывая старых врагов. Ключевой момент наступил на Рождество 1213 года, когда король перенес останки своего дяди Филиппа из Бамберга в традиционное место захоронения императоров и королей в Шпайерском соборе. Но хотя Фридрих и стремился представить себя архетипическим Гогенштауфеном, во многом он оставался «апулийским мальчиком» (puer Apuliae), как называли его современники. Едва похоронив с должной пышностью дядю, Фридрих начал строить планы относительно собственного будущего погребения в Палермо – городе своей юности.
