Безымянное семейство (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Однако мэтр Ник действительно оказался во главе воинов своего племени. После торжественных речей махоганы решили примкнуть к повстанцам. Великий вождь, в жилах которого струилась кровь сагаморов, не мог остаться в стороне. Его отчаянные протесты не были приняты во внимание, и на следующий день после того, как Лионель вместе с аббатом Джоаном покинул Вальгатту, после того как «костер Совета» был погашен, мэтр Ник, сопровождаемый — нет! — возглавивший с полсотни воинов, направился к озеру Онтарио, в деревню Шлоссер.
Можно себе представить, какой прием был оказан мэтру Нику в лагере. Том Арше пожал ему руку, да так крепко, что тот сутки не мог, если бы захотел, держать лук и томагавк. Столь же радостно встретили его Винсент Годж, Фарран, Клерк — все те, кто были его друзьями или клиентами в Монреале.
— Да... да... — бормотал он, — я счел своим долгом... вернее, вот эти славные люди...
— Воины вашего племени? — подсказывали ему.
— Да... моего племени! — повторял он.
В самом деле, несмотря на то, что этот замечательный человек имел довольно-таки жалкий вид, за который было стыдно Лионелю, гуроны представляли собой серьезную поддержку для дела национального освобождения. Если другие племена, увлеченные примером гуронов, последуют за ними, если их воины, охваченные теми же чувствами, примкнут к реформистам, власти уже не смогут справиться с повстанческим движением.
Однако в результате недавних событий патриотам пришлось перейти от наступления к обороне. Было ясно: если полковник Макнаб овладеет островом Нейви, дело независимости будет проиграно окончательно.
Предводители «синих колпаков» занимались организацией сопротивления, используя все средства, какими только располагали. Укрепления в различных точках острова, препятствия на случай попыток высадки, оружие, боеприпасы и провиант, которые подвозили из деревни Шлоссер, — за все это принялись спешно и рьяно. Всего тяжелее для повстанцев было вынужденное ожидание нападения; сами они не могли перейти в наступление, не имея возможности переправиться через левый рукав Ниагары. У них было недостаточно сил и средств, чтобы атаковать деревню Чиппева и осадить сильно укрепленный лагерь на левом берегу реки.
А между тем силы полковника Макнаба все возрастали; успешно продвигались вперед и его приготовления к форсированию Ниагары. Прижатые к самой границе, последние защитники франко-канадского дела тщетно пытались поддерживать связь с населением провинций Онтарио и Квебек. В создавшихся условиях приходы не могли сплотиться, чтобы взяться за оружие, и не было предводителя, который возглавил бы мятеж теперь, когда колонны королевских солдат прочесывали графства долины реки Св. Лаврентия.
Это мог сделать только один человек. Только он имел достаточно влияния, чтобы поднять народные массы; таким человеком был Жан Безымянный. Но после поражения у Сен-Шарля он исчез. И все говорило за то, что он, вероятно, погиб, потому что не объявился на американской границе. Нельзя было предположить, что он попал в руки полиции: подобный арест не хранился бы в тайне властями Квебека и Монреаля.
Тайной была покрыта и судьба де Водреля.
Винсенту Годжу, Фаррану и Клерку не было известно, что с ним стало. То, что он был ранен у Сен-Шарля, они знали. Но никто не видел, как Жан вынес его с поля сражения, хотя и не было слухов о том, что он попал в плен. Что же до Клары де Водрель, то Винсент Годж, отбив ее у пьяных насильников, потерял ее след.
И можете себе представить радость друзей де Водреля, когда днем 10 декабря они увидели, как он со своей дочерью появился на острове Нейви; вместе с ними прибыла женщина, которой они не знали.
Это была Бриджета.
После бегства Жана лучшим решением было бы, несомненно, остаться в «Запертом доме»: здесь де Водрель был в безопасности. Где еще могла найти его дочь другое, более надежное, убежище? Виллу «Монкальм» на острове Иисуса волонтеры сровняли с землей; от нее остались одни развалины. Кстати, де Водрелю все еще не было известно, по каким мотивам Рип не стал обыскивать «Запертый дом». Клара сохранила в тайне позорную причину такого покровительства, и он не знал, что пользуется гостеприимством Бриджеты Моргаз.
Однако, опасаясь за дочь больше, чем за себя, предвидя новые визиты полицейских, де Водрель не захотел менять свои планы. Вот почему, узнав на следующий день, что солдаты королевских войск покинули Сен-Шарль, он вместе с Кларой и Бриджетой разместились в повозке, которую им прислал фермер Аршамбо, и без промедления отправились втроем в южную часть графства Св. Гиацинта. Затем, как только им стало известно о сосредоточении сил патриотов на острове Нейви, они наняли дилижанс, чтобы переправиться через американскую границу. Прибыв накануне в Шлоссер после восьмидневного утомительного и опасного путешествия, они оказались, наконец, среди друзей.
Но неужели Бриджета согласилась отправиться с Кларой де Водрель, которая знала о ее прошлом?.. Да! Несчастная женщина не смогла устоять перед мольбами девушки.
Вот что произошло в «Запертом доме».
Понимая, как и сын, после его бегства, что теперь она может внушать гостям лишь отвращение, Бриджета удалилась в свою комнату. Можете себе представить, какая это была ужасная для нее ночь! Захочет ли Клара скрыть от отца то, о чем узнала? Нет! И завтра же у де Водреля будет только одна мысль — бежать прочь из «Запертого дома». Да, бежать, рискуя попасть в руки солдат королевской армии, лучше бежать, чем оставаться еще хоть один день под кровлей Моргазов!
Впрочем, и Бриджете нельзя было оставаться в Сен-Шарле. Она не станет дожидаться, когда жители выгонят ее с позором. Она отправится далеко-далеко, прося Бога лишь об одном — избавить ее от этого жалкого существования!
Но на следующий день, когда рассвело, дверь комнаты Бриджеты открылась и вошла Клара. Несчастная женщина хотела было выйти, чтобы избавить ее от своего присутствия, но девушка сказала ей грустно и с любовью:
— Госпожа Бриджета, я скрыла вашу тайну от отца. Он не знает и никогда не узнает о вашем прошлом, и я тоже хочу забыть о нем. Я буду помнить лишь то, что вы — самая несчастная, но и самая достойная из женщин!
Бриджета не подняла головы.
— Выслушайте меня, — снова заговорила Клара. — Я питаю к вам уважение, на которое вы имеете полное право. Я сочувствую вашим несчастьям и считаю вас достойной сострадания. Нет! Вы не должны отвечать за это преступление, за которое и так жестоко расплачиваетесь. Это ужасное предательство искупили, и с лихвой, ваши сыновья. Настанет день, и справедливость восторжествует. А пока позвольте мне любить вас, как если бы вы были моей матерью. Вашу руку, госпожа Бриджета, дайте мне вашу руку!
На этот раз, тронутая проявлением чувств, к которым она не привыкла, эта глубоко несчастная женщина сдалась и пожала протянутую ей руку девушки, а из глаз ее хлынули слезы.
— И теперь, — продолжала Клара, — давайте никогда больше не возвращаться к этой теме, а лучше подумаем о нашем настоящем. Отец боится, что ваш дом не избежит новых обысков. Он хочет, чтобы в ближайшую же ночь, раз дороги свободны, мы уехали все вместе. Вы, госпожа Бриджета, тоже больше не можете и не должны оставаться в Сен-Шарле. Обещайте, что поедете с нами. Мы присоединимся к нашим друзьям, найдем вашего сына, и я повторю ему то же, что сейчас сказала вам, — что я всем сердцем чувствую правду, стоящую выше людских предрассудков. Обещаете, госпожа Бриджета?
— Я поеду, Клара де Водрель.
— С отцом и со мной?..
— Да, хотя лучше было бы дать мне умереть где-нибудь далеко-далеко от нищеты и позора.
И Кларе пришлось поднять с колен разрыдавшуюся у ее ног Бриджету.
На следующий же вечер они втроем покинули «Запертый дом».
На острове Нейви через сутки после своего прибытия узнали они и страшную для национального дела весть: Жан Безымянный, арестованный начальником полиции Комо, препровожден в крепость Фронтенак.
