Трафальгар стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард (книги онлайн полные .TXT) 📗
– У кого семистволка? – прокричал Шарп, и сержант пехотинцев поднял ружье. – Заряжена?
– Так точно, сэр.
– Давай сюда. – Шарп обменял свой мушкет на тяжелое ружье и проверил, хорошо ли вынимается из ножен окровавленный клинок. – За мной, на шканцы!
Конец упавшей мачты выступал над открытой палубой, но слишком высоко, чтобы запрыгнуть снизу. Шарп решил, что проще будет добраться до импровизированного моста по сходням правого борта, а затем, балансируя на расщепленном бревне, спрыгнуть на палубу вражеского линкора. Море волновалось, мачта кренилась и раскачивалась. Господи Иисусе, подумал Шарп, вот так испытание! Легче просочиться в брешь в стене неприятельской крепости! Он поднялся на шканцы и приготовился прыгать. На залитых кровью палубе и шкафуте «Ревенана» атакующих поджидали французы. Раздался залп передней карронады «Пуссели», и палубу «Ревенана» заволокло дымом.
– Вперед! – прокричал Шарп, но тут чья-то рука удержала его. Шарп обернулся и увидел Чейза.
– Сначала я, Шарп! – грозно проорал капитан.
– Но, сэр! – воскликнул Шарп.
– За мной, ребята! – Чейз вытащил шпагу из ножен и устремился вперед по импровизированному мосту.
– Вперед! – завопил Шарп и с тяжелым ружьем наперевес бросился вслед за капитаном.
Это напоминало передвижение по туго натянутому канату. Под ногами волновалось море, бока кораблей терлись друг о друга. Шарп живо представил себе, как сверзится вниз и его расплющат тяжелые борта. У него закружилась голова, но Чейз уже спрыгивал на палубу неприятельского корабля. Шарп с криком ринулся за Чейзом.
Вокруг корчились раненые французы, палуба потемнела от крови. Именно сюда несколько мгновений назад угодил заряд карронады. Чейз споткнулся о мертвое тело, и тут яркую золотую тесьму его мундира заметили французские стрелки. Но Шарп не дал им возможности прицелиться. Французы исчезли в облаке дыма, который вырвался из ствола его семистволки. Шарп отпрыгнул в сторону, бросил ружье и кинулся в гущу сражения. Это не было похоже на ритуальный обмен выстрелами между пехотными батальонами или на пушечную пальбу неподвижных величавых линкоров. На палубе «Ревенана» начиналась настоящая кровавая резня. Чейз упал между двумя пушками, которые укрыли его от мушкетного огня. Прикрывая капитана, Шарп отбил выпад пикой, ткнул саблей французу в лицо, промахнулся, и тут на спину врагу вскочил морской пехотинец и повалил его навзничь, но и сам пал, пронзенный пикой сзади. Шарп отразил сабельный удар справа, отбил еще одну пику и, схватив врага за рубашку, насадил его на клинок, повернул саблю в ране, выдернул ее из брюха вопящего француза и, сжимая рукоять обеими руками, отшвырнул противника, который повалился на умирающего пехотинца. Мертвые тела образовали баррикаду, но французы, стремясь добраться до Шарпа и Чейза, стали запрыгивать на пушки, стоявшие с обеих сторон. Тем временем капитан Чейз поднялся на ноги, шпагой отразил выпад справа и выстрелил в направлении левой пушки. И тут наконец раздались крики британских пехотинцев, которые хлынули на палубу «Ревенана».
– Сюда!
Шарп повел пехотинцев на нос, где толпились французы. Немало врагов преграждали и путь к корме. Стрелки расположились на шканцах и баке, и не один французский моряк пал под ураганным огнем своих же товарищей. Поначалу обороняющихся было больше, чем нападавших, но постепенно палуба «Ревенана» заполнялась британскими моряками, которые горели желанием отомстить. Они рубили, кромсали и кололи врагов. Канонир, отбросив саблю, крушил черепа французов, размахивая ганшпугом. Чейз повел пехотинцев на шканцы, а Шарп пробивался к носовой части корабля.
– Убить их! – вопил он обезумевшим пехотинцам.
Впоследствии Шарп старался не вспоминать подробности этого сражения, но никогда еще ему не доводилось рубиться в столь яростной сече. Вокруг царили ужас и смятение, и Шарп почти стыдился той радости, которую испытывал, – радости освобождения от оков цивилизации, радости бездумно врубаться в гущу врагов. Ричард Шарп понимал, что рожден для таких битв, что не зря надел офицерскую перевязь. Он знал, что в любом сражении наступает миг, когда люди забывают о дисциплине и готовы, словно дикие звери, зубами и когтями выцарапывать победу. В таком бою нельзя убить противника издалека – прежде чем ты поразишь его, враг станет тебе ближе, чем возлюбленная.
Чтобы так сражаться, нужно знать, что такое ярость, отчаяние и безумие. Шарп никогда не винил тех, кто бежал от опасности, ибо не видел ничего заслуживающего восхищения в безумии, отчаянии или ярости. Но он знал, что без них нельзя одолеть врага. Хорошему солдату не привыкать копаться в куче кровавых потрохов, а Ричард Шарп был отличным солдатом.
В бою его вела холодная ярость. До начала сражения Шарп мог испытывать страх, мог искать предлог, чтобы не ступать на качающийся над бездной мост, но стоило битве закипеть, и Шарп становился холодным и безжалостным убийцей. Ему казалось, что время в сражении замедляется и он может предугадывать мысли и движения противников. Шарп видел, что справа от него француз занес пику для удара, но чутье подсказало, что главная опасность исходит спереди, от бородача с саблей. Поэтому Шарп вонзил острие в горло бородача и только потом отразил удар пики справа. Шарп развернулся и сделал выпад в сторону еще одного француза с пикой, оглянулся, и тут острие пики толкнуло его в плечо. Шарп упал рядом с пушкой, сжал саблю обеими руками и, не оборачиваясь, воткнул острие в живот врага. Острие вонзилось в деревянный лафет, и Шарпу потребовалась пара секунд, чтобы вытащить саблю. Британские моряки теснили французов по всей палубе. Шарп забрался на ствол пушки и спрыгнул с другой стороны. Француз с топором кинулся ему навстречу, но Шарп перерубил ему запястье, ногой пнул в пах и взобрался на другую пушку. Стволы орудий служили французам надежным укрытием, поэтому Шарп собирался выкурить врагов из-за пушек и привести их под клинки и топоры товарищей.
Матросы под командой Чейза сражались с французами на ступеньках шканцев. С опозданием к ним присоединился Задира. Чернокожий гигант успел разрядить носовую карронаду в толпу французов и только теперь перебрался по поваленной мачте на палубу «Ревенана». Задира сражался у левого борта, а Шарп очищал от неприятеля правый. Чернокожий гигант яростно орудовал топором, не слушая мольбы о пощаде. Враги вокруг него бросали сабли и топоры, поднимали руки вверх или просто валились на палубу, притворяясь убитыми. Тем временем Шарп отбил удар сбоку, затем полоснул француза саблей по лицу и огляделся. Вблизи него не осталось живых врагов, но тут пуля задела край мундира.
– Стреляйте в ублюдков! – крикнул он пехотинцам, показав на бак, где матросы Монморана еще пытались отбивать атаки британцев. Один из пехотинцев поднял семистволку, но Шарп перехватил увесистый ствол. – Возьми-ка лучше мушкет, приятель!
Вложив в ножны клинок с запекшейся кровью, Шарп устремился вниз. «Ревенан» был родным братом «Пуссели», и Шарпу на мгновение показалось, что он спускается на нижнюю палубу британского корабля. Канонир банником преградил ему путь, но Шарп просто отпихнул его с дороги. Пехотинцы следовали за ним. Двое французов съежились у разнесенной снарядом плиты. Снизу доносился гул пушек, заставлявший корабль содрогаться, хотя Шарп не стал бы с уверенностью утверждать, стреляют ли это орудия «Ревенана» или ядра «Пуссели» врезаются в борта французского линкора.
Шарп нырнул на лестницу, ведущую во тьму нижней палубы.
Съехав по ступенькам вниз, он с грохотом приземлился на палубу, поднял ружье и спустил курок. Дым заполнил темное пространство. Шарп обнажил саблю.
– Все кончено! – крикнул он. – Прекратите пальбу! – Шарп пожалел, что не знает французского. – Эй, ублюдки, прекратите пальбу! – Оглохший и полуослепший от дыма канонир продолжал возиться у пушки. Шарп размахнулся и саблей полоснул его по лицу. – Я сказал, прекратить!
Два снаряда с «Пуссели» врезались в борт «Ревенана». Шарп вытащил пистолет. Дюжина мертвых французов валялась на полу, у многих из тел торчали острые деревянные обломки. С одной стороны в грот-мачте зияла громадная выбоина. Там, где снаряд вонзился в пушку, палуба почернела от пламени.
