Изгнанник из Спарты - Йерби Фрэнк (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Во времена Солона, когда все афиняне, независимо от состояния, занимались сельским хозяйством, все эти на-
звания имели определенный смысл. теперь же, в постпери-кловскую эпоху, этот смысл был во многом утрачен. “Люди с пятистами бушелями” в абсолютном своем большинстве заменили эти самые бушели пшеницы, ячменя, слив, вина денежными доходами, получаемыми со своих верфей, различных эргастерий или от труда сотен своих рабов, работавших на шахтах и в мастерских. То же самое делали и всадники, ставшие городскими жителями; правда, они сохранили привилегию служить в кавалерии, а не месить грязь в пехоте. А большинство зевгитов сталкивались с запряженной быками повозкой только тогда, когда она загружалась вазами из их гончарен, тканями с их ткацких станков или мебелью из их мастерских, чтобы отвезти эти типично городские товары в гавань для погрузки на корабли или на рынок для продажи, - в то время как почти все феты зарабатывали себе на жизнь своими мускулистыми руками на эргастериях и в мастерских, принадлежавших представителям трех других групп.
Но вот что заставило Аристона проглотить язык от удивления, так это внезапно пришедшая ему в голову мысль, что на самом деле ни одна девушка, принадлежащая к какой-либо из этих групп, включая даже квалифицированных работников из числа фетов, не испытывала нужды, которая могла бы заставить ее заняться тем, что, несмотря на все эвфемизмы и деление на категории - порна, алевтрида, гетера, - в сущности, представляло из себя все ту же древнейшую профессию. Во времена Солона, и даже еще при Перикле, все гетеры и большинство алевтрид и порн были уроженками других городов; однако теперь, судя по шокирующему заявлению Парфенопы, многие из них, как он понял, были коренными афинянками.
- Но почему? - воскликнул он наконец. - Клянусь Гестией, Парфенопа, почему девушка из хорошей семьи, богатая, защищенная…
- Ага! - сказала Парфенопа. - Вот теперь ты попал в самую точку, ягненочек! Все дело именно в этой самой “защищенности”! Тебе бы понравилось провести всю свою жизнь в тюрьме? Ибо афинские гинекеи и есть самые настоящие тюрьмы, какими бы удобными и красивыми или даже роскошными они ни были. Представь себе, что ты афинянка
благородного происхождения. Это значит, что ты не сможешь принимать участия ни в вечеринках, ни в званых обедах, ни вообще в каких бы то ни было общественных мероприятиях, если это только не свадьба или похороны кого-либо из твоих ближайших родственников. Добавь к этому, что даже твои праздники и религиозные обряды будут отличаться от мужских и проводиться отдельно от них; что даже в театре тебе запрещено сидеть рядом с мужчинами;
что тебе нельзя просто сходить за покупками; что даже среди бела дня ты не можешь пройтись по улицам без сопровождающих; что, наконец, ты должен выйти из комнаты, как только в нее войдет твой друг - я имею в виду, разумеется, мужчину - или друг твоего брата, или отца, или мужа, даже если в этот момент ты лакомишься своим любимым блюдом во время обеда. Ну, как бы тебе все это понравилось, ягненочек?
- Совершенно не понравилось бы, - признался Аристон.
- Ну вот, и твоим высокородным афинским дамам такая жизнь не по вкусу. Послушай, ягненочек, пора бы тебе уже немного разбираться в женской натуре. Мы, за редким исключением, просто не столь похотливы, как мужчины. О, разумеется, я не хочу сказать, что в нашей крови не может вспыхнуть пламя страсти, которую мало кто из вас в состоянии удовлетворить, коль скоро она разгорелась! Но все дело в том, что это пламя еще нужно разжечь. А возбудить страсть в обычной женщине задача не из простых, уж поверь мне. Короче говоря, я еще не встречала женщины, которая стала бы шлюхой из-за того, что ее сжигала похоть. Ни разу в жизни.
- Тогда почему? - спросил Аристон.
- Если не считать рабынь, которых заставляют заниматься этим ремеслом - а именно так обычно становятся порной, - главной причиной, конечно, является голод. Если ты неделю ничего не ела, ты уже не станешь так уж сильно возражать против того, чтобы лечь под какого-нибудь ублюдка, особенно если учесть, что на заработанную таким образом драхму ты сможешь прожить четыре-пять дней, а за это время может произойти нечто такое, что избавит тебя как от голода, так и от такой вот жизни. Именно
так все и рассуждают. Правда, на самом деле, увы, ничего “такого” никогда не происходит, и в результате ты оказываешься в соответствующем “доме” с надписью над дверьми, рекламирующей твои прелести. Со мной, во всяком случае, все случилось именно так, после того как чума в одну ночь унесла моих родителей. Другой причиной может стать любовь. Разумеется, неудачная. В результате очень многие девушки остаются с быстро растущим животом на память о каком-нибудь прохиндее, который исчез в неизвестном направлении. Их отцы, естественно, выгоняют их из дому. После чего они либо делают аборт, либо обзаводятся потомством, которое нужно кормить; но в любом случае им приходится заботиться о хлебе насущном. Ну и как они, по-твоему, будучи женщинами, могут зарабатывать себе на пропитание? Прислугу богатые люди не нанимают, они предпочитают покупать рабов, ягненочек. А кто такая жена или дочь афинянина, как не привилегированная прислуга для своего мужа или отца? Что она умеет делать, кроме как вести домашнее хозяйство? И вот, раз уяснив для себя, насколько большое значение мужчины придают этой любопытной процедуре или даже, в редких случаях, получив от этого удовольствие, они делают выбор между этим занятием и голодом. Разумеется, в пользу первого.
- Ну допустим. Но все равно ты меня не убедила - по крайней мере в том, что касается высших слоев. Дочери фетов, зевгитов - это я еще могу понять, но ведь вероятность того, что внебрачная беременность может приключиться с дочерью пентакосиомедимна или всадника, равна нулю. Абсолютно нулю.
-Разумеется, ягненочек! Ты совершенно прав! Правда, только до тех пор, пока она находится под крышей родительского дома и наслаждается той самой защищенностью, о которой ты говорил.
- Но ведь она всегда так живет, - возразил Аристон.
- Вот и нет. Теперь уже нет. Все больше и больше девушек с мозгами в голове и кровью в жилах восстают против такой жизни. Сначала они просто ссорятся с папочкой, что, в худшем случае, заканчивается для них поркой от его августейшей руки. Но потом, чаще всего после такой ссоры или множества таких ссор, а особенно после побоев,
они улучают момент, когда папаша дрыхнет без задних ног, и находят способ удрать ночью из дому, обычно с помощью рабыни, столь же по горло сытой афинским образом жизни, как и они сами. Вот и все. Она попалась. Ей вовсе не нужно чего-либо делать, ягненочек. Достаточно, чтобы ее заметили одну на улице или в каком-нибудь кабаке с мальчиком в эту ночь. Она по-прежнему может быть девственницей, но в глазах окружающих она уже шлюха. И папочка вышвыривает ее на улицу - если, конечно, не убивает, как это все еще делают некоторые замшелые реакционеры. Он вынужден так поступить. Что еще ему остается?
- Простить ее, - сказал Аристон.
- Ага. Только для того, чтобы через год-другой она выкинула бы то же самое, когда одиночество станет невыносимым; к тому же она точно будет знать, что никогда не сможет выйти замуж, поскольку ни один афинянин не возьмет в жены девушку с сомнительной репутацией.
- Так значит вот откуда ты берешь своих нежных высокородных красавиц! - сказал Аристон.
- Ну да. Прибавь к ним еще нескольких жен, которые ушли от своих мужей, или развелись с ними, или были пойманы с поличным супругами, слишком мягкосердечными или слишком слабыми, чтобы убить их, и в то же время недостаточно мягкосердечными или сильными, чтобы простить. Вообще-то я не люблю разведенных. Они чересчур озлоблены. Когда выясняется, что тип, из-за которого ты разошлась с мужем, вдруг приобретает неодолимую страсть к путешествиям в ту же минуту, как ты стала свободной, ты начинаешь ненавидеть всех мужчин. А я предпочитаю девушек, которым мужчины нравятся. Они приносят больше дохода. В конце концов, неискренность всегда заметна.
