Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6 - Маллоу М. Р. (читать книги полные txt) 📗

Фокс подождал еще секунду-две, потом повернулся и вышел из комнаты.

Хлопнула дверь номера. Коммерсант рухнул лицом в подушку.

— Ну, почему я такой идиот! — простонал он.

— Да, я знаю, — доктор Бэнкс протерла место укола йодом — процедура прошла быстро, спокойно, без единого лишнего слова. — Я стараюсь не заставлять таких пациентов ждать.

— Полагаю, — спросил Фокс, — что передал вашего пациента опять в ваши руки?

— Конечно.

Тон доктора был, как всегда, вежливым. Тон мсье Паркура позволял предположить, что для некоторых общение с ним в ближайшее время будет не из приятных. Он учтиво склонил голову.

— С вашего позволения, мадемуазель.

Саммерс подтянул брюки. Револьвер лежал на своем месте, в ящике туалетного стола. От переживаний страшно хотелось пить, но было стыдно даже поднять глаза.

— Боюсь даже представить, как вы вели себя в госпитале, — доктор налила в стакан воду и подала ему.

— Да как все, — выдавил он, пожав плечами.

— Да?

— Да.

— Хотелось бы мне это видеть.

— Что, не верите?

— Ах да, — доктор нахмурилась, — желтая лихорадка. Должно быть, вам было не до душевных тонкостей. Мистер Саммерс, вы не замечали, что каждый раз, когда вы врете, самые незначительные затруднения превращаются в нелепую историю? Зачем вы сказали, что не были больны?

Коммерсант вернул пустой стакан на туалет. Он молчал.

— Впрочем, можете не отвечать. Боялись, конечно.

Доктор достала фонендоскоп.

— Я только не могу понять, чего. Ну, что, что я могла сделать вам страшного?

Впрочем, ответа доктор, по-видимому, не ждала. Она послушала своего пациента, посчитала пульс, попросила показать язык. Потом заставила лечь на спину, пощупала живот и сказала: — Думаю, завтра-послезавтра можно будет прекратить впрыскивания. Дневной сон пока оставьте. Диета?

Коммерсант встал, чтобы привести костюм в порядок.

— Да он измучил меня этой диетой.

— Очень хорошо.

— Послушайте, — с надеждой обернулся Джейк, — нельзя ли мне хотя бы овсяной каши? Я уже готов застрелиться при одном взгляде на толокно!

— Теоретически… — без энтузиазма в голосе начала доктор Бэнкс.

— А практически? — перебил он.

— Практически — нет.

— Но почему? — коммерсант повернулся к ней. — Вы что, издеваетесь? Это месть? Чтобы наказать меня за мое поведение? Мелко, мисс Бэнкс!

— Никакого издевательства, — покачала головой доктор. — Просто мистер… я хочу сказать, ваша тетя, тоже смотрит на вещи с практической стороны. Никакой беды не случится, если вы съедите тарелку овсянки, это правда. Но вот если вы попросите в ресторане, чтобы вам подали каши — это существенная разница. Здешний персонал наверняка отнесется к вам сочувственно, и по своей доброте добавит вам в кашу мед, орехи, фрукты или варенье — а это неизбежно повлечет за собой неприятности. Придется вам потерпеть, мистер Саммерс.

— Ладно, — Саммерс вздохнул. — Знаете, доктор, почему я вам соврал?

Они встретились глазами.

— Я хотел посмотреть, что это из этого выйдет, — нахально сказал коммерсант.

Это была вторая пощечина за вечер.

— Ого, как вы разошлись в роли моей невесты! — заметил он.

— Я вошла в роль, — мрачно ответила доктор Бэнкс прежде, чем хлопнуть дверью.

Саммерс потер горевшую щеку и не без злорадства подумал о судьбе репортеров, карауливших в холле.

Глава тридцать шестая, в которой доктор Бэнкс объясняется с Д.Э. Саммерсом

— Хотите совет? — не отрываясь от газеты, произнес Фокс, когда подельник, как ни в чем ни бывало, вошел к нему в комнату.

— Не хочу.

— Обиделись?

— Нет. Что касается укола, я сам дурак, а что касается нее… — Саммерс сел в кресло. — Знаете, тетечка, меня всегда шокировали люди, которые бегают спрашивать совета, что им делать, к другу, подруге, маменьке, тетушке или дамскому Меркурию, и потом удивляются, что у них все рухнуло. Дело двоих должно остаться делом двоих.

— Я, кажется, вторгся в некие ваши планы?

Коммерсант пожал плечами.

— Что, думали, я позвал Маллоу от собственной беспомощности? Решили подстраховаться?

— Да, ведь я не видел вашего компаньона с того самого момента, как мы встретились в поезде, — немного растерянно отозвался из-за газеты Фокс. — Я и представить не мог, что из этого застенчивого юноши вырастет такая продувная бестия! Кстати, где он?

— Осматривается, — Саммерс помялся. — Как вы догадались про нее?

Фокс опустил газету.

— Друг мой, это было слишком очевидно. С самого первого дня вы слишком часто впадали в задумчивость — хотя горели искренним интересом к делу. Вы ни разу не отправили ни одного письма сверх того, что писали компаньону, а между тем, в вашей корзине для бумаг весьма часто попадались разорванные на мелкие клочки послания — хотя в них только и было, что одна-две строки, да и те тщательно замараны. Стало быть, даже обратиться к адресату представляло для вас проблему — это с вашим-то родом занятий! Вы слишком болезненно реагировали на безобидные вопросы, которые охотно поддержал бы всякий мужчина — будь он свободен и не испытывай поистине священного трепета перед своей дамой. И даже душевный мир юной барышни интересовал вас немного слишком. Un peu trop. Вот почему девочка привязалась к вам больше, чем вы того хотели — вы слушали ее искренне. Эдна Вандерер даже не подозревала, что на ее месте вы представляете другую юную особу.

Словом, то, что она существует, я понял быстро. Дальнейшее было делом одной телеграммы. Я действительно полагал, что приезд этой дамы решит многое. И, как видите, не ошибся.

— Не ошиблись? — расхохотался коммерсант. — Старая ведьма, да вы наломали дров так, как я и сам бы не смог! Но, к счастью, я знаю, что все всегда идет наперекосяк, так что мне остается только извлечь все, что можно из этого вашего парада в посудной лавке.

Фокс посмотрел на него с иронией.

— В посудной лавке? — уточнил он.

— Да, — коммерсант в задумчивости терзал зубами заусенец. — Кстати, вы неправы насчет Эдны — мне было с ней интересно. Дети вообще интересные ребята, а Эдна еще и необычный ребенок. Вернее, она в необычных обстоятельствах.

— И тем не менее, предметом вашего любопытства была, скорее, другая маленькая девочка. Уж не ее ли мир вы хотели сравнить с миром Эдны? Поэтому постеснялись написать?

— Фокс! Вам знакома русская поговорка: «Любопытной Барбаре на базаре нос оторвали»?

— Вы сами виноваты — не захотели быть со мной откровенным! Так, значит, в моих советах вы не нуждаетесь?

— Я нуждаюсь в том, чтобы меня избавили от советов. Есть вещи, где они не нужны.

— Однако, пятнадцать лет…

— Тетечка, — оборвал Саммерс, — ваше любопытство ублаготворено достаточно, чтобы больше не совать свой длинный нос туда, куда вас не приглашали. Не вздумайте дуться.

— И не подумаю, — пробормотал уязвленный Фокс. — Теперь я могу смотреть представление из партера.

За ужином, который на сей раз был накрыт на семерых, царила странная скованность. Размышляя о ее причинах, доктор Бэнкс поймала на себе взгляд коммерсанта. Взгляд этот, одновременно ласковый и страшный, был направлен куда-то ниже ее лица.

Миссис Кеннел прокашлялась.

— Ральф, — она потихоньку пихнула племянника в бок, — будь любезен, передай мне соль.

— Да, тетя.

Ее просьба была выполнена, не глядя.

— Слушай, старик, — легкомысленным тоном позвал Маллоу, — помнишь, ты обещал показать мне крик пуэрториканского козодоя?

— Нубийского, — машинально поправил Кеннел.

— А? — напомнил о себе Маллоу, не дождавшись иного ответа.

— Что? — спросил Ральф.

— Convenances [31]! — прошипела тетка. — Convenances, Ральф!