Французская карта - Бегунова Алла Игоревна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– А тут что?
– Завтрак вам ихний повар приготовил, – горничная опустила на постель поднос, где высился кофейник, чашка с блюдцем, сахарница, молочник и ваза с бисквитами.
– Трогательная забота, – пробормотала курская дворянка, наливая себе кофе. – А ты выспалась, Глафира? Ты завтракала? Как там кирасиры, Николай, Гончаров?
– Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие. Наши все в порядке. Сыты, одеты, здоровы.
– Это хорошо, – Анастасия с удовольствием хлебнула горячего кофе из чашки.
– Стало быть, вы с ним, греховодником старым, Сатаны воплощением на земле, опять переспали? – верная служанка, сложив руки на животе, на белом переднике с кружевами по краям, укоризненно посмотрела на госпожу.
– Откуда такие выражения, Глафира? Сколько раз я просила тебя не лезть в чужие дела! Совершенно невозможные привычки ты приобрела в последнее время…
Но барыня на нее нисколько не сердилась, горничная это чувствовала. Вообще у Анастасии Петровны сейчас было превосходное настроение, цвет лица хороший и улыбка ясная на устах.
– Князю-то Мещерскому хоть письмецо напишите, – сказа горничная.
– Именно так я собираюсь поступить. Дай бумагу, чернильницу, перо. Генерал-фельдмаршал обещал отправить мое письмо в Севастополь с фельдъегерем сегодня же…
Умыться бы, причесаться, наложить легкий макияж и красиво одеться к обеду, однако вот неразрешимая задача – во что? Ни за какие деньги не достать в армейском лагере платья, сшитого по последней парижской моде. Впрочем, и обычное, повседневное женское платье здесь тоже найти невозможно. А носить прежний, мусульманский, наряд просто-напросто опасно. Вполне определенное, мстительное отношение к врагу распространилось среди солдат после дикой выходки турок с генерал-майором Максимовичем и его подчиненными. Кроме того, уже надоело русским жить в холодных землянках, питаться сухарями и кашей, пить воду с гнилым запахом.
Как ни сердилась Аржанова, но к обеду с возлюбленным ей пришлось надеть те же самые вещи: длинную белую рубаху с жемчужной пуговицей-запонкой у горла, красные шаровары, зеленое платье «энтери», сверху – бархатную малиновую курточку с короткими рукавами. Усаживаясь за стол, Потемкин мило пошутил о турецко-татарской одежде, которую из-за ее деревенской простоты, вероятно, легко носить. Анастасия, нахмурившись, ответила, что видит в этом серьезную проблему, и объяснила, почему она возникла.
Сразу он ей не ответил, так как лакей поставил на стол горячее – жареного гуся с яблоками, любимое блюдо светлейшего князя. Но за десертом их разговор о делах продолжился.
– Какие планы у тебя, душа моя? – спросил Потемкин.
– Во-первых, надо составить подробный рапорт об операции «Секрет чертежника» для Турчанинова. Во-вторых, конечно, думаю о возвращении домой. Давно скучаю по детям.
– У меня есть просьба.
– Слушаю, ваше высокопревосходительство.
– Штурм крепости будет в первых числах декабря. Войска разделены на шесть колонн, и для каждой требуется свой переводчик. Переводчиков у меня катастрофически не хватает.
– Значит, вы хотите, чтобы я… чтобы я участвовала в штурме? – с некоторым волнением спросила Анастасия.
– Ничего не хочу, ваше сиятельство. Только с нижайшей просьбой к вам обращаюсь, – он поднес к губам ее руку.
– Знаю я ваши просьбы.
– Бесспорно, вы можете уехать в Севастополь к своей семье хоть завтра. Как никто другой, вы заслужили отдых. Но ведь война с турками продолжается…
Она отвернулась от него и перевела взгляд на окно. В землянке светлейшего князя окна имелись – узкие, похожие на щели и под самым потолком. Быт главнокомандующего все же отличался от быта простых солдат. Но это вовсе не Аничков дворец, подаренный Потемкину его законной супругой Екатериной Алексеевной, не пышные приемы в Зимнем дворце, не роскошные царские обеды с семью переменами блюд. Идет война. Многие участники тех торжественных мероприятий находятся здесь, под огнем османских пушек: князья Репнин, Волконский, Долгоруков, принц Ангальт-Бернбург-Шаумбург, а также прочие обладатели высоких титулов, длинных родословных, обширных поместий, тысяч душ крепостных. Служба Отечеству и государю превыше всего. Слава, заслуженная на полях сражений, в глазах их потомков не сравнится ни с какими императорскими пожалованиями.
Вдруг Аржановой почудилось, будто все это с ней уже было.
Простая походная жизнь, армейский лагерь, разбитый посреди степи, согласно строгим параграфам Устава, видные из-за брустверов наших осадных батарей стены вражеской крепости, и Григорий Александрович, неспешно, по-домашнему пьющий чай в зеленом сюртуке без орденов и знаков своего чина. Так провели они когда-то целый месяц в Херсоне, городе-новостройке.
Нетронутая, непаханая ковыльная степь начиналась чуть ли не за стенами губернаторского дома. Бешеный ветер гулял по улицам, застраиваемым домами. Стены мощной русской крепости еще только поднимались у берегов Днепра. В краю, недавно отвоеванном Российской империей у османов, вдали от столичных шумных забот и многих придворных обязанностей, светлейший князь чувствовал себя легко и свободно. Он полностью принадлежал ей.
– Я согласна остаться, милый, – сказала курская дворянка генерал-фельдмаршалу.
– Другого ответа я не ожидал, – он признательно улыбнулся Флоре.
– Но есть одно условие.
– Какое, душа моя?
– Новая одежда!
С быстротой и деловитостью опытного организатора Григорий Александрович решил сложнейший вопрос. Он вызвал к себе из Екатеринославского кирасирского полка двух солдат-портных, вручил им один из своих повседневных мундиров и сказал, чтоб через день все было готово. Из больших предметов обмундирования сделать меньшие можно. Портные сначала обмерили Анастасию, потом – подаренные ей потемкинские зеленый кафтан с красными воротником, лацканами и обшлагами, красные камзол и кюлоты, или короткие штаны. После чего они распороли вещи, разложили их на большом столе в комнате для совещаний, мелом нанесли разметку, лишнее отрезали и, взявшись за иголки и нитки, дружно принялись шить.
Аржанова находилась поблизости. Она составляла отчет для Турчанинова и периодически являлась к портным на примерку. Мастера надевали на нее изделия, тут же что-то подкраивая и перешивая. Видя их старание, Анастасия пообещала приличное вознаграждение за работу. Кроме того, обед и ужин подали солдатам из фельдмаршальского котла да еще угостили чаркой водки.
Именно через день, к вечеру, курская дворянка, одетая как обер-офицер пехоты Российской императорской армии, предстала перед светлейшим князем. Он с удовольствием оглядел ее стройную ладную фигуру и заметил, что женщину сейчас узнать в ней затруднительно, что любой наряд, мужской или женский, европейский или мусульманский, всегда оказывается Анастасии Петровне к лицу, и данное обстоятельство его бесконечно изумляет.
– Такова уж моя служба, – скромно ответила она…
Походной канцелярией главнокомандующего Екатеринославской армией заведовал бригадир Попов, секретной ее экспедицией – коллежский советник Лашкарев. К нему Аржанова и пришла с готовым отчетом, чтобы отправить бумагу в Санкт-Петербург.
Сергей Лазаревич сразу узнал «Флору», несмотря на ее зеленый пехотный кафтан и армейскую прическу с буклями и косичкой на спине. Они познакомились весной 1783 года в Крыму. Лашкарев, тогда чиновник Иностранной коллегии, прибыл на полуостров как чрезвычайный посланник и полномочный министр при дворе крымского правителя. Миссия его была непростой – добиваться отречения хана Шахин-Гирея от престола в пользу императрицы Екатерины II. Аналогичное поручение имела и Аржанова. Чрезвычайный посланник действовал открыто, на дипломатическом поприще. Курская дворянка – конфиденциально, среди крымско-татарской знати, склоняя бывших кочевников на присоединение к России щедрыми посулами, богатыми подарками, а то и прямыми угрозами.
Свои поручения они оба исполнили блестяще. Затем Лашкарев сопровождал Шахин-Гирея, выехавшего из Бахчи-сарая в Воронеж вместе с несколькими придворными, охраной и гаремом. Без приключений доставив царственного путешественника до места назначения, Сергей Лазаревич удостоился похвалы светлейшего князя и нового чина.
