Искатель приключений. Книга 2 - де Монтепен Ксавье (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
На другой день после этой странной брачной ночи в спальне нашли два тела, распростертых на полу. Филипп был мертв, Бланш лежала без чувств. Труп Альберика исчез.
Когда Бланш пришла в себя, она сначала надеялась, что была игрушкой странного, тяжелого сновидения. Тщетная надежда, увы!.. Внезапная смерть Филиппа подтверждала ужасную истину. Любое счастье в мире навсегда прекратилось для бедной молодой женщины. Воспоминание об отвратительной сцене преследовало ее повсюду… Это было не видение… Она беспрестанно чувствовала на губах своих ледяной поцелуй привидения… Да, впрочем, и возможно ли было сомневаться в поражающей действительности того, что случилось?.. Через девять месяцев после страшной ночи Бланш родила мальчика. Она начала обожать своего таинственного сына как единственное существо, которое могла любить на земле…
Прошли годы. Старый граф давно уже умер, оставив все свое богатство внуку. Альберик — так Бланш назвала своего сына, рос. Он был хорош собой, но необыкновенно бледен. Бледность эта была так велика, что, казалось, кровь вовсе не текла под его прозрачной и атласной кожей. Альберик не имел ни веселости, ни живости детей его возраста. Он искал одиночества и безмолвия. Часто ходил он в склепы, уже несколько столетий посвященные могилам лабомских владельцев… Там он читал и перечитывал надписи на каждом надгробном памятнике, стараясь отыскать имя, которого там не находилось… Потом он входил в капеллу, становился на колени перед алтарем, закрывал голову руками и плакал долго с мрачной горечью.
— О чем ты плачешь, дитя мое? — спрашивала иногда его мать.
Он отвечал:
— Я сам не знаю…
Бланш, желая расставаться с сыном как можно реже, отвела ему спальную возле своей.
Однажды ночью, ровно через десять лет после рождения ребенка, Бланш вдруг проснулась. Пробило полночь. Бланш показалось, будто она слышит в спальне сына два голоса: один голос Альберика, другой был слишком тих, чтобы Бланш могла его узнать.
— Альберик, сын мой, — спросила она, — ты не один?
— Нет, матушка, — отвечал ребенок.
— С кем же ты говоришь?
— С моим отцом.
Холодны и пот выступил на лбу Бланш. Она лишилась чувств. На другой день она стала расспрашивать Альберика. Он не помнил ничего.
XLI. Праздник мертвых
В этот самый год, в конце осени, в день Праздника мертвых, в холодную и туманную погоду, Альберик подошел к матери и взял ее за руку.
— Что тебе надо, мое бедное дитя? — спросила молодая женщина.
— Хотите пойти со мною, матушка?
— Куда?
— В лес.
— Что ты будешь делать в лесу?..
Ребенок не отвечал на этот вопрос, только продолжал почти умоляющим тоном:
— Матушка, пойдемте со мною, пожалуйста…
Бланш не могла ни в чем отказать Альберику. Она надела шубу и сказала:
— Пойдем.
Бледная улыбка появилась на губах ребенка.
Бланш и Альберик молча вошли в лес, уже лишенный листьев. Альберик без малейшей нерешительности вступил в лабиринт узких и извилистых тропинок, как будто очень хорошо знал путь, по которому должен был идти, Бланш наконец удивилась этой уверенности.
— Куда ты ведешь меня? — спросила она.
Ребенок остановился, взглянул на мать с странным выражением и сказал:
— Отец был у меня опять нынешней ночью…
— Ах! — прошептала Бланш.
Ребенок продолжал:
— Он вас спрашивает, матушка…
— Стало быть, ты меня ведешь к нему?
Ребенок сделал утвердительный знак. Бланш сложила обе руки и подняла их к небу.
— Будь благословен, Боже мой! — прошептала она, — Будь благословен, если это конец моей бесконечной тоски!
И она продолжала следовать за Альбериком, который шел все скорее и скорее. Наконец он остановился. Мать и сын находились перед брошенной хижиной, дверь которой была завалена грудой камней.
— Здесь, матушка, — сказал ребенок.
И он начал откидывать камни, закрывавшие дверь. Когда дверь наконец освободилась, он обернулся к Бланш и сказал:
— Войдемте, матушка.
Бланш вошла. Труп Альберика лежал точно в таком же положении, как в тот день, когда Филипп раздробил ему череп пистолетным выстрелом. Можно было сказать, что он умер едва ли час тому назад. Возле него на камне сидел ворон и, казалось, спал, положив голову под крыло. Ребенок набрал каменьев и заложил дверь изнутри.
— Вот и я, жених мой… вот и я, супруг мой… — сказала Бланш, склонив свою голову на грудь трупа. Руки мертвеца медленно приподнялись и обвились вокруг стана молодой женщины. Ребенок лег у ног отца.
В следующую ночь страшный ураган, подобного которому никто не запомнит, снес крышу хижины и разрушил стены. Наутро поселяне нашли три трупа и похоронили их на кладбище. С того дня или скорее с той ночи в замке Ла-Бом поселились страшные гости — привидения. Оба брата, со шпагами в руках, оспаривают друг у друга обладание прекрасной Бланш, которую они оба так любили… Страшная сцена поединка и убийства разыгрывается каждую ночь привидениями, между тем как черный ворон описывает над их головами большие круги в воздухе с хриплым карканьем. Вот почему старый замок, принадлежавший дальним наследникам графа де ла Бома, сделался вдруг пустым… Вот почему он мало-помалу разрушается из-за отсутствия ремонта… Вот почему, наконец, он называется Проклятым Замком.
Эмрода замолчала, окончив на этом легенду, обещанную Раулю.
— Но неужели эти суеверные верования до сих пор не потеряли своей силы? — спросил Рауль.
— Не только не потеряли, — отвечала Эмрода, — но еще увеличились… Конечно, — продолжала молодая женщина, — общество фальшивомонетчиков не пренебрегло ничем, чтобы придать этим полезным для него слухам новую силу…
— Каким образом?
— О! Это очень просто… Еще в недавнее время странный шум, стоны, зловещий звук цепей часто слышались из недр земли; необъяснимый блеск сверкал между развалинами, фантастические призраки показывались на платформе башен… этого было довольно.
— Понимаю, — отвечал Рауль.
С того самого дня, в который фальшивомонетчики признали кавалера де ла Транблэ начальником своего таинственного общества, жизнь его совершенно изменилась. Огромное богатство сделало его одним из важнейших лиц той эпохи. Рауль удивлял Париж своей роскошью, коротко сошелся с множеством вельмож, пользовавшихся милостью при дворе, и один из этих вельмож, маркиз де Тианж, с которым мы уже познакомились в начале нашего рассказа, представил его Филиппу Орлеанскому, регенту Франции. Регент знал фамилии всех старинных родов, принадлежавших к той высокой аристократии, которую называли тогда знатным провинциальным дворянством и которая почти всегда находилась в оппозиции с дворянством придворным. Фамилия ла Транблэ, таким образом, была известна регенту. Филипп Орлеанский знал, что ее герб и гордый девиз занимают одно из почетнейших мест на страницах пикардийского гербовника, но не знал, да и не мог знать, что эта фамилия совершенно угасла в особе маркиза Режинальда. Поэтому он принял Рауля как настоящего ла Транблэ, то есть с особенной благосклонностью.
Как человек умный и находчивый Рауль тотчас вздумал превратить эту благосклонность в серьезное покровительство. Опираясь на него, он хотел иметь возможность устоять против всякой грозы, если бы какой-нибудь несчастный случай открыл вдруг тайну его мнимого богатства. Рауль ничего не скрывал от Тианжа, промотанное состояние которого было поправлено таинственными обитателями Проклятого Замка. Он посоветовался с ним относительно возможного осуществления своих желаний и надежд. Маркиз де Тианж знал, как и все придворные, до какой степени Филипп Орлеанский был любопытен насчет всего, что относилось к мрачным таинствам демонологии. Он сообщил об этом Раулю. Эти слова открыли молодому человеку целый горизонт.
Люцифер, став его женой, научила его многим опытам, относящимся к магии, хиромантии, картомантии и прочее… и он решился употребить в пользу эти познания, призвав на помощь немного дерзости и чуть побольше шарлатанства. Маркиз де Тианж одобрил этот план и способствовал удобному его исполнению. Он сообщил регенту, в виде тайны, умоляя его не употреблять ее во зло, — что кавалер де ла Транблэ, под наружностью светского человека и праздного богатея, был просто одним из ученейших иллюминатов и магиков в целом свете.
