Каменный Кулак и мешок смерти - Кууне Янис (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Тяжкий стон вырвался из груди Гастинга, когда он понял, что златокаменную Рому с наскока не взять. Можно было разграбить богатые терема вокруг города – одного взгляда на них было достаточно, дабы догадаться, что и в них найдется не малая толика золота и драгоценностей, – после чего убраться восвояси. Но не для того варяги проникли в самое сердце Срединного моря, чтобы удовлетвориться обычным грабежом. Они пришли сюда посадить викинга на престол Поупа и не отступят, пока не утвердятся на берегах золотого озера, куда впадают серебряные ручьи, текущие из всех земель, почитающих Юзуса… Йоксу… Хесуса… или как бы он там еще ни назывался.
Бросать на приступ каменных стен ратарей, потрепанных прежними битвами и недавней бурей, было чистым безумием. А как еще можно овладеть Ромой, Хрольф не ведал.
– Что делать, Варг? – обратился морской ярл к Годиновичу.
От слабости раненый едва смог разлепить веки, однако его рассудок был при нем. Точно так же, как и желание положить конец варяжским безумствам, осуществив их замысел по возведению Бьёрна на престол Поупа. Так что Годинович выслушал сетования сына Снорри, после чего прошептал ему на ухо несколько слов, от которых угловатое лицо племянника Неистового Эрланда осветилось коварной радостью и недоброй надеждой.
С борта Грома на берег залива сошел уже совсем другой Гастинг. Под усами у него плясала злорадная улыбка, а глаза сверкали гордостью, точно он узрел тайный подземный ход в запертый город.
– Великий Один сказал мне, что Мертвый Бог сам откроет нам ворота этого города! – Изрек он шеппарям, собравшимся на тинг.
Те не поверили своим ушам. Но когда Хрольф изложил им задумку, шёрёверны признали, что без мудрости Одноглазого морской ярл вряд ли сумел бы измыслить такую диковинную уловку.
Гастинг отрядил послов в город и повелел сказать там: «Мы – люди с севера, по воле богов покинувшие родину. Мы сражались во Франции и покорили ее. К этому городу мы пристали без враждебных намерений, а были занесены бурей в его благодатный залив. Мы желаем сохранить мир с жителями и хотим только исправить на пристани урон, причиненный нашим судам, а в городе закупить то, что нужно». Далее он приказал сказать, что вождь ватаги очень болен, что беспокойная морская жизнь ему надоела и он, будучи премного наслышан о боге Юзусе, желает принять его веру, пройти обряд посвящения и в случае, если смерть застанет его в этом городе, желает быть похороненным в нем.
Эвек и ярл города с радостью услышали это известие, освобождающее их от страха неприятельского нападения. Горожане были рады-радешеньки договориться с грозными гостями о мире и мене.
Эвек города, которого варяги по богатству одежд приняли за Поупа, вызвался сам провести обряд приема Хрольфа в лоно Хесусовой веры. А воевода, возведенный шёрёвернским невежеством в чин верховного романского конунга, вызвался быть его поводырем на священнодействие.
Сколько умения и коварства обнаружилось у Гастинга во время этого обряда! Он лицедействовал так искусно, что даже некоторые его соратники уверовали в его немочь и преисполнились скорби. После пышного богослужения, на которое варягам было велено явиться без оружия и брони, немощного вновь унесли на корабль.
Ночью горожане услышали громкий плач на кораблях и в стане викингов. А наутро в город явились послы с известием, что новообращенный Гастинг умер, а перед кончиной пожелал быть погребенным по укладу своей новой веры в городском святилище и назначил в дар богу Йоксе свой меч и другое оружие, а также цепи, перстни и множество драгоценностей.
Служители Мертвого Бога с полной готовностью согласились исполнить это последнее благочестивое желание умершего и принять богатые дары.
В полдень Гастинга, одетого в броню, положили в погребальный ковчег со всем его оружием. По обеим сторонам гроба шли его лучшие ратники, сотоварищи и лиллешеппари. Перед ним несли назначенные подношения Йоксе: мечи, билы, перстни, цепи и пояса, оправленные в золото и серебро. За ним следовала без малого тысяча скорбных варягов.
Когда похоронное шествие приблизилось к городу, отворились городские ворота и навстречу вышел эвек со своими подручными, разодетыми в праздничное, шитое золотом и унизанное самоцветами платье. В благоговейном молчании, с восковыми свечами и крестами впереди, погребальный поезд двинулся к молельному дому со сводчатой крышей. Торжественный обряд передачи души почившего в руки Йоксы был долгим, и многие варяги утомились от нескончаемых песнопений и поклонов.
И вот, наконец, погребальный ковчег накрыли крышкой и понесли к месту захоронения. Когда же пришло время опускать его в могилу, шёрёверны протиснулись вперед и закричали, чтобы этого не делали, поскольку только бонде возвращается к червям земли, которую оратил всю жизнь. Морскому ярлу Хрольфу Гастингу пристало либо сгореть вместе со своим драккаром, либо почить в кургане. Такая выходка изумила служителей Мертвого Бога и прочих зевак, набившихся в хоромы Йоксы поглазеть на похороны иноземного вождя. Их изумление сменилось ужасом, когда с погребального ковчега слетела крышка и из него восстал Гастинг, схватил свой меч и зарубил эвека на краю могилы, куда предполагалось опустить мнимого покойника.
В то же мгновение и шёрёверны схватили оружие, завещанное Гастингом в дар Йоксе, и выпростали из одежд опоясные ножи и короткие булавы. Волхвы Мертвого Бога, городской воевода и все знатные люди расстались с жизнями прежде, чем успели оправиться от первого удивления.
– Бьёрн! Бьёрн Железный Бок! Все золото Мертвого бога теперь твое! Не забудь поделить добычу на всех, кто сделал тебя Поупом! – голосил Хрольф, обрывая своим мечом жизнь всякого, кто вставал на его пути.
Вопли женщин и крики мужчин наполнили хоромы Йоксы. Никто не мог убежать, потому что варяги заперли двери. Тем горожанам, кто не был убит, не осталось ничего другого, как просить пощады и плена.
Тем временем шёрёверны, пришедшие вслед за погребальным ковчегом Гастинга, рассеялись по всему городу, а с причальных мостков через открытые городские ворота к ним примкнули другие викинги. Городская стража и все сопротивлявшиеся с оружием в руках были убиты. Страх и смятение захлестнули город. Северяне были повсюду. Они искали какие-то потайные подвалы, полные золота. Они пытали всякого, кто казался им сведущим в городском устройстве. Но никто из горожан, даже под самыми жестокими пытками, не смог открыть варягом тайны, которой не существовало.
Только к концу этого кровавого дня варяги, наконец, поняли, что Ньёрд и Аегир посмеялись над ними и пригнали их корабли вовсе не к городу Поупа, не к вековечной Роме, а к городку под названием Лоуна в заливе Специй. И, осознав свое заблуждение, они так жестоко разорили его и все прилегающие поселения, как прежде не грабили ни одну местность.
Страшные вести
Добыча, взятая в Лоуне, была обильна. Она вполне могла бы посоперничать с прибытком, некогда захваченным в Роуене: и сам город, и окрестные белокаменные терема утопали в достатке. Вин, яств и красивых женщин в них было вдосталь. За многих пленников, особенно из числа служителей Мертвого Бога, шёрёверны получили богатые выкупы. Им бы радоваться, но они рысками повсюду, ища, на чем бы еще избыть скверное расположение духа: Рома, желанная Рома с престолом Поупа осталась много южнее. И отныне она уже знала лик варяжского коварства. Как ни молниеносно шёрёверны захватили Лоуну, кое-кому из горожан все же удалось бежать и разнести весть о том, что северные разбойники алчут Рома, пуще всех драгоценностей мира. Так что теперь при появлении их в реке Тибр кованые врата столицы Йоксы сомкнутся и не отворятся ни на какую уловку. А это значило, что Рому придется брать приступом, прежде найдя тех, кто готов стать союзниками варягов.
В пылу тингов викинги вспомнили даже моросов Сисилии: вот уж кто точно не откажется омыть руки в крови столицы Йоксы, так это люди Вечного бога Яллы.
День шел за днем. Шеппари драли глотки, точно отроки при игре в рюхи, но решение, которое пришлось бы по сердцу всем, никак не приходило. Все изменилось, когда на сборище варяжских вожаков явился Стейн Кнутнев. Варг был еще очень слаб. Кожа на его лице за время немочи натянулась и приобрела землистый оттенок, но его серые глаза были прежними, и всякий, сумевший выдержать их взгляд более ста счетов, мог смело трезвонить о том, что заглянул в глаза смерти.
