Белый отряд - Дойл Артур Игнатиус Конан (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Звякнув оружием, грубые лучники и матросы опустились на колени, склонили головы, сложили руки и стали слушать хриплое бормотание своих командиров. Странной казалась внезапная тишина; вдруг стали громче и хлюпанье воды, и шорох паруса, и скрип шпангоутов. Многие лучники вытащили из-за пазухи амулеты и реликвии, и тот, у кого этих священных сокровищ оказалось больше обычного, передавал их по рядам товарищей, чтобы каждый мог приложиться и воспользоваться плодами благочестия.
Желтый корабль уже вырвался из тесных вод Солента и теперь нырял и приподнимался на пологих волнах пролива. С востока дул свежий ветер, порой даже резкий; и тогда большой парус туго надувался и клонил судно, пока вода не начинала шипеть под самым фальшбортом. Неуклюжее и широкое, оно переползало с волны на волну, погружая свой закругленный нос в синие валы, и пена белыми комьями летела на палубы. За кормой видны были темные силуэты галеасов, они уже подняли паруса и мчались в погоню из гавани Фрэшуотер, а двойной ряд весел давал им преимущество, благодаря которому они могли догнать любое судно, шедшее только под парусами. Высоким и неприступным казался английский корабль; а длинные черные и быстрые пиратские галеасы походили на двух тощих волков, заметивших царственного оленя, который ничего не подозревая, проходит мимо их лесного логова.
– Может быть, мы повернем, достойный лорд? Или все-таки пойдем дальше? – спросил шкипер, глядя с тревогой назад.
– Нет, мы должны двигаться вперед и притворяться беззащитным купеческим судном.
– А как же ваши знамена? Негодяи увидят, что у нас на борту два рыцаря.
– Но опускать свое знамя не делает чести настоящему рыцарю и не способствует его славе. Пусть знамена остаются: пираты подумают, что это корабль с грузом вина идет в Гасконь или что мы везем шерсть какого-нибудь торговца сукнами и шелком из Стэпла. Ma foi! Они идут весьма быстро. Они несутся на нас, как два ястреба на цаплю. Не видно ли на их парусах какого-нибудь символа или девиза?
– На том, справа, как будто виднеется голова эфиопа, – сказал Аллейн.
– Это знак Черной Головы, нормандца! – воскликнул один из матросов. – Я видел его и раньше, когда он ограбил нас в Уинчелси. Сам он удивительно крупный и сильный человек, и в нем нет жалости ни к женщине, ни к животному. Говорят, у него силы за шестерых; и уж, наверно, грехов на душе тоже за шестерых. А посмотрите: вон бедняги, которые повешены на их нок-реях!
Действительно, на каждом конце рея висела темная человеческая фигура, раскачиваясь и подскакивая при каждом подъеме судна на волну и при каждом спуске.
– Клянусь апостолом, – сказал сэр Найджел, – я надеюсь, что с помощью святого Георгия и пресвятой Девы наш черноголовый друг всего через несколько часов повиснет сам, и очень буду удивлен, если этого не случится. Но что это на другом галеасе?
– Это генуэзский алый крест. Капитан, по прозванию «Борода-лопатой», очень известный моряк, и он хвастает, что нет на свете матросов и лучников, которые могли бы соперничать с теми, кто служит дожу Бокканегра.
– А это мы проверим, – вставил Гудвин Хаутейн, – но было бы хорошо до того, как они подойдут к нам вплотную, поднять заслоны для защиты от их стрел.
Он хрипло выкрикнул какой-то приказ, и его моряки заработали ловко и безмолвно, поднимая фальшборты и закрепляя их. Все три якоря сэр Найджел велел втащить на шкафут, затем их привязали к мачте на расстоянии двадцати футов друг от друга и оставили под охраной четырех человек. Восемь человек стояли, держа наготове кожаные мехи с водой на случай огненных стрел, которые могли попасть на судно, другие были посланы на мачту и вытянулись на рее, чтобы сбрасывать камни или стрелять из луков, если это окажется нужным.
– Дайте им все, что есть на судне тяжелого и грузного, – сказал сэр Найджел.
– Тогда нам, пожалуй, придется поднять наверх сэра Оливера Баттестхорна, – заметил Форд.
Рыцарь посмотрел на него так, что улыбка мгновенно исчезла с лица юноши.
– Ни один мой оруженосец никогда не позволит себе смеяться над опоясанным рыцарем, – добавил сэр Найджел мягче. – Я понимаю, это только мальчишеская шутка, без желания уязвить. Но я оказал бы плохую услугу твоему отцу, если бы не научил тебя сдерживать свою болтовню.
– Они хотят зажать наше судно с двух сторон, милорд! – воскликнул шкипер. – Смотрите, как они ускоряют ход, обгоняя друг друга! У нормандца есть баллиста или катапульта на полубаке. Смотрите, они наклоняются к гандшпугу, они намерены пустить в ход свое орудие.
– Эйлвард! – крикнул рыцарь. – Возьмите своих трех самых надежных лучников и постарайтесь помешать им. Мне кажется, их можно достать из длинного лука.
– До них семнадцать раз по двадцать шагов… – ответил лучник, водя глазами туда и сюда. – Клянусь моими десятью пальцами, было бы удивительно, если бы мы не смогли сделать им отметину на таком расстоянии. Сюда, Уоткин из Соулея, Арнольд и Длинный Уильям, покажем этим негодяям, что им придется иметь дело с английскими лучниками!
Названные три лучника встали на конце кормы, широко расставили ноги и принялись наводить стрелы на цель, пока их наконечники не оказались на одном уровне с основой.
– У тебя самый верный глаз, Уоткин, – добавил Эйлвард, который стоял рядом с ними, положив стрелу на тетиву. – Целься в негодяя в красной шапке. А вы оба стреляйте в того, со шлемом, я же буду наготове, если вы промахнетесь, – они тоже собираются стрелять. Действуйте, не то мы опоздаем.
Толпа пиратов отхлынула от катапульты, оставив двоих, чтобы сделать выстрел. Один, в красной шапке, наклонился, устанавливая зазубренный камень на длинном конце деревянного рычага, похожем на ложку. Другой держал веревочную петлю, которая должна была освободить захватывающее приспособление и послать вперед неуклюжий метательный снаряд. Так они стояли одно мгновение, и их фигуры выделялись резко и четко на фоне белого паруса. Затем человек в красной шапке упал поперек камня, между ребрами у него торчала стрела; а второй, раненный в ногу и в шею, корчился и бился на палубе. Когда он падал назад, он освободил пружину, и огромное бревно, описав круг, с чудовищной силой швырнуло его товарища в воду так близко к английскому кораблю, что его изуродованное и растерзанное тело едва не зацепилось за корму. Что касается камня, то он взвился вертикально и упал между кораблем и галеасом. При виде этого лучники и матросы заорали приветствия и расхохотались, а преследователи яростно завыли.
