Большая интрига - Гайяр (Гайар) Робер (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Он не торопился. Он считал, что лучше не спешить к Луизе, и даже говорил себе, что хорошо было бы заставить ее немного подождать, усилив таким образом ее нетерпение.
Он спросил себя, как бы ему лучше организовать свою жизнь в Горном замке. Хотя эта комната была и удобна, и уютна, она больше не подойдет ему, если он станет одновременно и советником, и любовником Мари, любовником на каждый день, то есть когда он займет при ней место генерала, ибо он рассчитывал, конечно же, не открыто занять место умершего дю Парке.
Потом он подумал о Жюли, о Луизе и снова о Мари. Три женщины! Три женщины для него одного! Этого было для него, без сомнения, многовато, хотя он чувствовал в себе силу и желание удовлетворить всех троих. Однако это было связано с риском, который повлек бы за собой впоследствии кучу неприятностей. Слава Богу, что хоть Жюли не была ревнива. Она не создаст забот в доме. Зато у Мари был большой жизненный опыт, чтобы все это терпеть и притворяться непонятливой. Оставалась Луиза, которую надо было укротить как можно скорее, слепить из нее то, что ему было нужно, на свой вкус и в соответствии с той ролью, которую он ей отвел.
Он вытянул руку прямо перед собой и загнул три пальца. Раскуривая трубку, он загнул сначала мизинец — это была Мари, затем указательный палец — это мадмуазель Луиза де Франсийон и, наконец, третий — служанка Жюли. Да! Жюли могла соответствовать этому пальцу, она уже принесла ему столько пользы! Он-то знал, что порой слуги имели в доме больше влияния, чем сами хозяева. Во всяком случае, если Жюли примет правила его игры, то он будет знать все, что творится в доме, обо всех разговорах и сплетнях. Да, Жюли была козырной картой. А Мари? Мари! Это была сила, прикрытие, за которым он будет действовать самостоятельно. Мари станет игрушкой в его руках, марионеткой, которую он будет дергать за веревочки, заставляя танцевать, плакать, смеяться или бушевать от гнева, когда ему вздумается.
А какая же роль отводится Луизе?
Луиза была ширмой. Надо сделать так, чтобы люди не узнали, что он был любовником Мари. Это могло бы вызвать подозрения и даже ненависть. Ведь он был иностранцем, и ему не следовало никогда об этом забывать. Если заподозрят, что он был любовником Мари, он ничего не сможет сделать, и сама Мари будет безоружной, так как каждый раз, когда ей надо будет принять какое-нибудь решение в Высшем Совете, все сразу же подумают, что оно исходит от него. Она будет побеждена, и тогда никто не будет воспринимать ее всерьез. А Луиза была уже девушкой на выданье. Поэтому присутствие Реджинальда де Мобрея в Горном замке может быть легко объяснимо тем, что он ухаживал за ней с целью жениться.
И вот тогда никакие подозрения не падут на Мари, и ее репутация будет спасена. И даже если начнут говорить, что он был любовником мадмуазель де Франсийон, это не вызовет никаких последствий для Мари!
Он выбил пепел из трубки в богато украшенную тарелку, встал, подтянул брюки, задул свечу и, тихо ступая, пошел к двери и открыл ее.
И тут он услышал, как кто-то быстро отбежал от его двери, стараясь не производить шума. Мобрей резко перегнулся через перила, но в темноте различил только человеческую фигуру, быстро сбегающую по ступеням.
Улыбнувшись, он сначала подумал, что это была Жюли, которая, возможно, испытывала угрызения совести или, почувствовав внезапное желание, рискнула зайти к нему. Но поразмыслив немного, он отказался от этой мысли, ибо служанка была не из робких и, если бы ей захотелось войти к нему, то ничто не помешало бы ей это сделать. К тому же она не убежала бы, как воришка, застигнутый врасплох.
Все эти мысли пробежали в его голове настолько быстро, что неизвестный не успел достигнуть первого этажа. И в этот момент в лунном свете, проникавшем через окно, Реджинальд на мгновение различил тень и сразу же узнал этого человека.
Он был так удивлен, что почти закричал:
— Демарец!
Это был действительно слуга Демарец. После него это был еще один мужчина в Горном замке, мужчина, о котором он даже не подумал. Да он о нем просто забыл!
— Что этот человек делал за моей дверью, черт побери?! — подумал он с беспокойством.
Наверняка у слуги была причина следить за ним. Беспокойство росло, и Реджинальду стало так не по себе, что он был готов побежать вслед за ним и потребовать от наглеца объяснений. Однако он сдержался. Ни время, ни обстоятельства не позволяли устраивать скандал. Он сказал себе, что можно немного подождать, а завтра Жюли выяснит, почему Демарец так поступил. И он направился твердым шагом к двери Луизы.
Он уже было собирался тихо постучать, но едва поднял руку, как дверь распахнулась, и он увидел радостное, но слегка укоризненное лицо Луизы.
Она отошла на шаг, пропуская его. Он почти вбежал, как вор, который боится, что его схватят. Луиза бесшумно закрыла дверь и кинулась в его объятия.
Она надела длинную, широкую рубашку с лентами, спускающимися по шее и плечам, намазалась кремом, пахнущим жасмином. Это его позабавило, но желание Луизы сделаться более соблазнительной и притягательной не понравилось ему. Он желал ее только такой, какой видел каждый день. Он хотел Луизу без всяких ухищрений, без косметики и все-таки он пообещал себе сделать над собой усилие и принять ее такой, какая она была в этот момент, готовая к встрече.
Он страстно поцеловал ее в губы. Она была еще неопытной, неловкой, Эта неловкость была забавной, а поцелуй так потряс девушку, что ее охватила нервная дрожь. Реджинальд почувствовал, что она обмякла в его объятиях, словно у нее не было сил держаться на ногах. Он поддерживал ее, взяв одной рукой за талию. Талия у нее была тонкая, гибкая, тело плотное, с волнующими формами под рубашкой из тонкой шелковой ткани.
Луиза отбросила всякую стыдливость, идя навстречу всем желаниям Реджинальда, как бы желая показать ему, что она была более опытна, чем это могло показаться с первого взгляда. Она прижимала его к себе, к своим юным грудям с твердыми сосками. Она не хотела терять времени, пытаясь взять от него все. Долгими ночами она вспоминала те сладчайшие мгновения, которые провела с шевалье. Теперь она стремилась как можно больше получить от него и отдать ему всю себя.
Он приподнял ее своими сильными руками. Луиза почувствовала себя такой легкой и настолько принадлежащей ему, что ласково улыбнулась, давая понять Реджинальду, что он стал ее Богом, что она принимала его власть над собой, его волю, его желание.
Он положил ее на постель, сел рядом и, нагнувшись над ней, произнес:
— Надеюсь, нам никто не помешает?
— Никто! Никто не может прийти сюда, — заверила она его, прерывисто дыша, находя, что он напрасно тревожится пустяками в такой момент. — Нет, никто! Мари молится, Жюли спит… никто!
— А я не так уверен в этом, как вы, дорогая Луиза, — сказал он. — Я боюсь не Мари и не Жюли.
— Кого же тогда?
На лице шотландца вдруг снова появилась неопределенная улыбка, о которой невозможно было сказать, чего там было больше: иронии или лицемерия, но которую ни Мари, ни Луиза, ни Жюли еще ни разу не видели на лице галантного шевалье после его возвращения. Может, если бы они были предупреждены, если бы придавали этому большое значение, то заметили бы эту черту, но как могли они догадаться о том, что в словах этого тонкого, превосходного дипломата было правдой, а что игрой и притворством?
Так как он не отвечал и отвернул лицо, она настойчиво повторила, вдруг охваченная беспокойством:
— Но кто же, кто? Кто, по-вашему, мог следить за нами? И кому это нужно?
— Именно это я и хотел бы узнать, — сказал он, приподнимаясь. — Да, мне хотелось бы знать человека, живущего под этой крышей, который следит за нами. Без всякого сомнения, Луиза, у нас есть скрытые враги. Но какие у них намерения? Чего они от нас хотят? Этого я не знаю. Возможно, вы, Луиза, поможете мне выяснить это.
Она резко приподнялась, потом села, глядя на него:
— Не знаю, что и подумать обо всем этом.
